Куба либре - Ольга Столповская

– А у нас любят мохито. – Я сказала это почему-то по-русски и улыбнулась девушке, уверенная, что она меня понимает.

– Ми рейна? Что с тобой?

– Жарко. Как можно в такую жару пить водку? – произнесла я опять по-русски.

– О боже! Для тебя это уже сильное солнце! – Алехандро вмиг посерьезнел.

Тут же, как по щелчку пальцев, появился рикша на ржавой велосипедной повозке. Шорты буквально сваливались с его вдавленного живота.

Дреды лишь развевались на ветру, а на спине, покрытой татуировками, выступали капельки пота, пока он вез нас в Гавана-Вьехо.

Стоило нам распрощаться с рикшей, тут же Педро встретился знакомый. Тоже с дредами и в красной майке с зелеными полосами.

– У Мигеля отличный тир, – сообщил Алехандро.

Мы вошли под тень увитого лианами козырька и оказались в тире, где роль мишеней выполняли банки из-под колы.

В углу сидел зелено-желтый какаду и бормотал что-то по-испански. Почти после каждого выстрела он распускал свой гребень и пронзительно кричал.

Я вложила в выстрелы всю свою злость на то, что в скором времени мне предстоит уехать, и попала в семь банок из десяти, к большому удивлению Алехандро.

– Ми рейна из России, – с гордостью сообщил он Мигелю.

Тот присвистнул и ткнул пальцем в надпись на ржавом прикладе. «Pioner», – прочитала я.

Завтракали мы в патио на крыше отеля «Амбос мундос», где живал старина Хем. Алехандро решил наверстать упущенное по части оказания мне услуг гида. Он явно старался утопить в туристическом угаре горечь близкого расставания.

На выходе нас ждала повозка, запряженная лошадью. Вся ее упряжка была разукрашена цветными помпонами. Мы отправились осматривать достопримечательности.

Потом, прячась от жары, засели в баре «Флоридита» и принялись набираться коктейлями.

Старина Хем бывал и здесь, о чем свидетельствовали многочисленные фотографии и статуя из бронзы, чуть выше человеческого роста: Хем с самодовольной задумчивостью опирается на стойку бара.

Бармен в красном костюме и белом фартуке, шарашил на стойке бесконечную вереницу дайкири «Маргарита», выставив треугольные бокалы длинной чередой. Цвет его костюма навел меня на предположение о происхождении пиджака Алехандро.

У стойки собралась очередь алчущих, но стоило нам махнуть бармену, как он подошел принять заказ.

В меню насчитывалось около двадцати наименований дайкири, причем все хотелось попробовать. Я попросила дайкири «Папа Хем», придуманный самим писателем, но бармен покачал головой.

– Это невкусный коктейль. Грубый. Попробуйте лучше дайкири «Мулато»!

Время от времени к «Флоридите» подкатывают автобусы с туристами, и бар наполняется возгласами на разных языках, в том числе:

– Никола, тэ будэ дайкири за пять пэсо?

– За пять пэсо? Нэ буду!

Музыканты, затаившиеся в углу, распознают по разговорам, откуда туристы, и бацают хит этой страны, обходя всех с шапкой. Услыхав русскую речь, они сыграли первые аккорды романа «Очи черные» и сразу пошли с шапкой; далее эту музыку продолжать не стали.

– Почему они замолчали? Это что означает? Особое отношение к русским, что ли?

– Да нет, просто они дальше не знают, – рассмеялся Алехандро.

Посетители постоянно меня трогали за плечо и совали в руки фотоаппарат, знаками показывая: мол, «Щелкни нас с Хемом!». Потные, измочаленные жарой женщины старались скроить наиболее сексуальную мину. Многие оставались недовольны своим изображением. Просили переснять.

Когда очередной поток туристов загрузился в автобус и стало тихо, Алехандро меланхолично произнес:

– Люди приезжают и уезжают… – Его глаза блестели от четырех выпитых дайкири. – Еще коктейль?

– Да нет, мне, пожалуй, хватит.

Несмотря на пеструю, бурлящую атмосферу заведения, ужас моего отъезда холодными пальцами сжимал мне горло.

– Для меня важна ты! Не деньги! Не Москва! А ты! Понимаешь? – Алехандро уставился на свой пустой бокал.

«Если бы тебе нужны были деньги, все стало бы проще для меня. Да и для тебя тоже. Я дала бы тебе денег и спокойно уехала. А сейчас, когда мы затащили друг друга в ловушку чувств, они держат нас сильнее, чем деньги».

Так я подумала, но вслух неожиданно для себя крикнула бармену:

– Еще дайкири!

Мы чокнулись бокалами.

– На здоровье! – сказал по-русски Алехандро. – Пойдем теперь в бар «Бодегита», там тоже бывал папа Хем.

– Этот человек пометил всю Кубу.

Выпили.

– Мы с тобой, как два утопающих, тянем друг друга за волосы на дно… – Он засмеялся, и я добавила: – На дно алкоголизма!

Шатаясь, мы вошли из бара и запели.

– O, show us the way to the next whisky bar…

– Хватит пить, – вздохнула я, – а то закончим дни в сумасшедшем доме, как Хем.

Мне вдруг пронзительно захотелось показать ему Москву. Нескучный сад, где в хорошую погоду проходят уроки танцев, а на лавочках пешеходного моста сидят влюбленные и играют в буриме и шарады.

Коко-такси – мотороллер с футуристической круглой крышей в стиле шестидесятых годов, под которой может разместится двое туристов. Алехандро замахал руками: ему этот шарообразный вид транспорта казался несолидным.

– Пожалуйста! Папочка! Я обожаю коко-такси! В машине грязно и душно. А здесь панорамный вид! – Я полезла в шарик.

Мы мчались на приличной скорости, мое платье развевалось, и сердце замирало на поворотах.

Алехандро несколько раз удавалось хлопнуть по ладошке встречных знакомых, а с одного сорвать шляпу и ловко метнуть ее владельцу в руки.

Мы остановились у русского консульства, где я снова читала во взглядах молчаливое неодобрение.

Оказалось, что приглашение можно прислать только из Москвы. Оформление визы занимает месяц.

Я пообещала Алехандро, что пришлю ему приглашение.

– В Москве я буду работать. Не буду сидеть без дела. Я могу работать поваром, учителем сальсы. Ты говорила, что я выгляжу, как фотомодель. Может быть, я буду сниматься в клипах?

– Ты только не обижайся, но лучше всего у тебя получится работать в сфере эскорта и секс-услуг. У тебя есть в этом несомненный талант.

Он помрачнел и задумался.

– Ты что, хочешь, чтобы я работал проститутос в Москве?!

– Спокойно! Я только сказала, что это реальный способ заработать деньги. В Москве жизнь очень дорогая. Тебе придется снимать жилье, одежды понадобится больше, чем здесь. Я уже не говорю о том, сколько стоит билет из Гаваны в Москву…

– Ты что, хочешь, чтобы я работал в Москве проститутос?!

– Нет. Я этого не говорила. Просто у тебя нет денег.

– Я не хочу быть проститутос, хочу быть фотомоделью. Понятно? Я буду фотомоделью…

– Да, да, милый, успокойся.

– Я не беру деньги за секс, понятно?! Я мужчина!

– Если бы ты хоть немного говорил по-русски…

– Когда в Москве я буду сидеть в баре и женщины будут спрашивать меня: откуда вы? Я им отвечу: добро пожаловать в мою страну, там много мужчин, но для меня существует только одна женщина. – Я лучше буду умирать с голоду, чем стану проститутос!

На этих словах машина, которая везла нас, налетела на выбоину в дороге и развалилась. Отлетело колесо, а от бампера оторвалась никелированная железяка с клыками.

Водитель, чертыхнувшись, побежал ловить колесо, которое покатилось к парапету и скрылось в брызгах набежавшей волны.

По небу бешено неслись облака, время от времени скрывая солнце, а волны намыли на Малекон горы водорослей и ракушек. Места, где волны слишком заливали дорогу, были огорожены мешками с песком.

У развалившейся тачки сразу собрались люди и стали давать советы по ремонту. Колесо быстро поставили на место. Но с железякой дело застопорилось, уж слишком сильно она проржавела.

Мы потоптались и решили идти пешком.

Многие, завидев Алехандро, спешили перейти через улицу, чтобы поздороваться.

– Люди, когда видят нас в вдвоем, завидуют нам! – Он отгонял парней довольно грубо. – Пипл Кахакинта в своем репертуаре. Все просят одолжить денег. Говорят, что умирают с голоду.

– Может быть, дать им денег?

– Ни в коем случае! Я им сказал, что ты не туристка какая-нибудь!

– Не важно, кто я, если люди голодают…

– Ми рейна, не будь наивной! Они не голодные. Им просто не хватает на коку. У них родители живут в Майами, одежду им модную присылают и деньги. А они целыми днями болтаются по Малекону, знакомятся с тури и клянчат денег. Это типа национальный спорт.

– А ты?

– Что я? Я не такой! Я не нюхаю кокаин. Если у меня появляются деньги, я несу их в семью.

– У тебя же нет семьи?

– У меня есть сестры, братья, племянники…

Мы добрались до оживленной зеленой улочки, уставленной кадками с пальмами. В большой трещине на асфальте валялись куски мрамора и изразцов, отвалившихся от зданий.

Я заметила изразец с забавным орнаментом: оранжевое сердце, окруженное зеленоватым венком. Захотела его поднять.

Не успела нагнуться и протянуть руку к трофею, как буквально из воздуха появились чумазые мальчишки, словно маленькие стражи сокровищ, таившиеся где-то в щели. Они схватили изразец и начали протирать его от пыли собственной одеждой. Получив песо, маленькие чертенята вручили мне оранжевое сердце.