Припарка для целителя - Кэролайн Роу

— Я не ору на нее, — сказал торговец. — И почти не бью.

— Она счастлива, когда тебя здесь нет, — сказала жена соседа. — Только когда возвращаешься домой, она боится слово сказать. А возвращение из могилы Рехины, должно быть, больше связано с присутствием веселого — тем более красивого — молодого человека в доме, чем с любой микстурой, какую только он может приготовить. Бедняжка была очень одинокой, — добавила она. — Ромеу нужно приглядывать за ней.

Но почти все остальные в городе решили, что юный травник способен творить чудеса, и внезапно у него оказалось столько пациентов, что он не знал, как быть с ними.

Второй день пасхи, 6 апреля

Гетто было закрыто в течение пяти дней. Хотя внутри его стен жизнь продолжалась вполне деловито, Ракели эти дни казались бесконечной субботой без субботней тишины и покоя. Она была постоянно занята, ходила с отцом к двум пациентам, оставалась с матерью, чтобы оказать ей помощь, которая ни разу не потребовалась, подумывала, не набросить ли шаль и пойти навестить Даниеля — или его тетю Дольсу, которая позаботилась бы, чтобы он был там. Потом, не сказав никому ни слова, поскольку как будто никто не интересовался, где она, Ракель потихоньку ушла в дом перчаточника. Сеньора Дольса приветствовала ее с обычной сердечностью, вышла и быстро вернулась с Даниелем. Со множеством извинений оставила их, по ее выражению, развлекать друг друга, и пошла выяснять, почему до сих пор не поданы закуски.

— Даниель, — сказала Ракель, — я была без тебя очень несчастна.

Он крепко обнял ее.

— Тогда почему, дорогая моя, — спросил он, чуть ослабив объятья, — мы не можем пожениться?

— Даниель, я говорила тебе. Я уже и сама не знаю. Когда спрашиваю маму, она говорит — как ты можешь докучать мне этим, пока Вениамин немного не подрастет, а я оправлюсь от родов. Когда спрашиваю папу, знает ли он причину этой отсрочки, папа улыбается на свой странный манер и отвечает, что мы поженимся скоро, очень скоро. Но когда становишься старше, скоро как будто приходит все позже и позже.

— Мы должны пожениться после пасхи, они не могут заставить нас ждать дольше. Я поговорю с дядей, может, он сумеет расшевелить твоих родителей. Все ведь говорят, что нашему бракосочетанию ничто не мешает.

После этого оба стали прислушиваться к голосам и шагам в доме Эфраима. В конце концов Ракель услышала знакомое постукивание отцовского посоха по вымощенному плиткой входу во двор, оттолкнула Даниеля и затаила дыхание.

— Ракель? — произнес ее отец. — Это ты? Ты здесь?

— Папа, ты что, теперь следуешь за мной повсюду? — спросила она полушутя-полураздраженно.

— Никоим образом, — ответил Исаак. — Я не знал, что ты пошла к сеньоре Дольсе. Я пришел искать Даниеля, и мне сказали, что он здесь, во дворе.

— Я могу быть чем-нибудь полезен вам, сеньор Исаак? — спросил Даниель, забыв в своей любезности — как обычно, — какие странные последствия могут вызвать эти слова.

— Можешь, Даниель, — небрежно ответил врач. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты поехал на Мальорку, в город, по важному для меня делу. Это не займет много времени, если ветра не будут слишком уж неблагоприятными.

— На Мальорку? — поразилась Ракель. — Папа, что ты говоришь?

— Надолго? — недоверчиво спросил Даниель.

— Даниель, — сказала Ракель. — Не смей!

— Три или четыре дня туда, — ответил Исаак, — и три-четыре дня обратно, если ветра будут более-менее благоприятными и если ничего не случится. Там тебе придется провести дня три, не считая пути отсюда в Барселону и обратно.

— А если ветра окажутся неблагоприятными?

— Возможно, ждать попутного ветра придется неделю или десять дней, но, может быть, не в оба конца. Если выедешь завтра — могу уверить тебя, в четверг отплывает превосходное судно, — то успеешь вернуться, чтобы провести с нами пасху, а пока тебя не будет, Ракель сделает окончательные приготовления к бракосочетанию. Пасха кончается в понедельник; думаю, следующее воскресенье будет прекрасным временем для бракосочетания. Но можешь выбрать любой день той недели, или, если предпочтешь, следующей.

— Но зачем мне ехать завтра на Мальорку? — спросил Даниель.

— Посетить женщину по имени Перла, живущую в городе, и задать ей несколько вопросов. Если согласен, я скажу тебе, что нужно спросить. Даниель, она очень приятная женщина. Ракель, по возрасту она годится тебе в бабушки. Поговорите об этом. Я вернусь к Эфраиму, — сказал Исаак. — Даниель, он вполне согласен, чтобы ты поехал, тем более, если выберешь время присмотреть для него кой-какие товары, пока будешь там. — Поднялся и повернулся к дому. — Жду твоего ответа.

— Но уезжать завтра, — сказал Даниель. — У меня нет ни разрешения на поездку, ни плана…

— Сеньор Мордехай все это устроил, — сказал Исаак. — Тебе ничего не остается делать, как собрать узел белья и ехать на одном из его превосходных мулов.

— Сеньор Мордехай? Чувствую на плече руку судьбы, — сказал Даниель. — Никогда, с тех пор как Иаков трудился ради своей Рахили, ни один мужчина не был вынужден делать больше, чтобы заполучить жену, которую желает — желает больше всего на свете. Ну что, я поеду, и посмотрим, сдержат ли они слово на сей раз?

— Раз папа говорит, что мы поженимся в воскресенье чуть больше четырех недель спустя, так и будет, — сказала Ракель. — Он не меняет легко своих решений. И поговорит на эту тему с твоим дядей.

— Тогда еду. Поднимайся завтра пораньше, дорогая моя, — негромко сказал Даниель. — Перед отъездом я подойду к вашим воротам. Теперь мне нужно поговорить с дядей Эфраимом, выяснить, что происходит.

Быстро оглядев двор, он поцеловал ее, крепко прижав к себе, повернулся и побежал к дому.

— Даниель, ты возвращаешься к работе? — спросила Дольса. — Я как раз принесла кое-чего пожевать.

— Я не могу дольше оставаться, — ответил он. — Но уверен, что Ракель останется.

— Превосходно, — сказала Дольса. — У нас будет возможность поговорить о свадьбе.

Всю ту ночь Ракель спала плохо. Между надеждами и страхами — не последним из которых был страх проспать и не увидеться утром с Даниелем — она могла лишь дремать урывками. С постели поднялась, когда запели первые птицы и раздались хриплые, перекатывающиеся от холма к холму крики петухов. Умылась, оделась в бледном свете и бесшумно спустилась по лестнице во двор.

Едва рассвело настолько, что от лестницы стали видны ворота, Ракель услышала шаги и побежала. Повозилась несколько секунд с запором и выскользнула в относительную темноту улицы.

— У меня нет времени, — сказал Даниель. — Я еду с другом Мордехая, он ждет у ворот с мулом.

Ракель крепко обняла его, потом отстранилась.

— Это тебе, мой любимый, — сказала она. — Мой лучший локон на память обо мне.

И дала ему золотой медальон на тонкой цепочке.

Даниель открыл его и обнаружил толстый локон волос Ракели. Закрыл медальон и надел на шею цепочку.

— Он будет у меня на сердце. Я скоро вернусь.

Поцеловал Ракель снова и побежал.

Вскоре во двор вышел Юсуф с куском хлеба и ломтем сыра.

— Рано проснулась, — сказал он.

— Ты куда? — спросила Ракель.

— Собирать травы. Утром ворота должны ненадолго открыть, и я этим воспользуюсь. Я в самом деле иду собирать травы, — сердито сказал он. — И сделать еще кое-что. Но там есть те, которые нам нужны. Ракель, вид у тебя усталый. На твоем месте я бы вернулся в постель.

В полном убеждении, что Юсуф прекрасно знает, почему она рано поднялась, Ракель свирепо посмотрела в его удалявшуюся спину, заперла ворота и направилась на кухню посмотреть, что там можно найти.

Взяв фруктов, хлеба и сыра, Ракель бесшумно поднялась по винтовой лестнице, ведущей на чердак и на крышу. Прошла на цыпочках между полками для сушки фруктов, толчком распахнула ставни и высунулась в маленькое окошко. Оттуда ей были видны городские ворота и небольшая процессия с Даниелем, выезжающая в серебристый свет перед зарей. После того как он скрылся из виду, она еще долго сидела в задумчивости, пока снова не заметила движение — не на дороге, а на склоне холма рядом с ней.

Там было два человека, оба нагибались, собирая травы. Одним из них, несомненно, был Юсуф. Только у него могли быть такая хрупкая фигурка, темные волосы и гибкие движения. Стало быть, он действительно собирал травы. Потом за деревьями она увидела спокойно пасущуюся гнедую кобылу Юсуфова, подумала она. Мальчик полностью использует эти минуты свободы передвижения. Второй человек был позади Юсуфа и, нагибаясь, видимо, тоже за травами или грибами, довольно быстро двигался в направлении к мальчику.

Подойдя достаточно близко, чтобы привлечь внимание Юсуфа, этот человек распрямился. Рослый и широкоплечий по сравнению с Юсуфом, подумала Ракель. Не чей-то ученик, отправленный учителем на рассвете за травами. Видимо, Лука. Ведь Юсуф жаловался, что он следует за ним. Несколько секунд они как будто разговаривали, потом Юсуф нагнулся к своей корзинке и что-то дал ему.