Пленница - Ольга Вечная

Он берет стакан, делает пару глотков. Григорий поет «Седьмой лепесток».

- Как же мне не бояться? В этой всей ситуации, Алтай?

- Тебе лучше побыть здесь, потому что когда всем станет известно, что твой батя не сможет отдать долг, они придут к тебе за ответами.

- Он сможет.

- Мы все на это надеемся.

- А если нет?

- Тогда он не вернется. По крайней мере в ближайшие месяцы. Будет ждать, пока все не уладится, и пока горожане не переломают вилы друг о друга, и об меня ради разнообразия.

- Может, вам дать ему рассрочку? Люди вложили деньги, все до последней копеечки. - Например, я, но об этом помалкиваю. - Бывает всякое, вы ведь знаете, строительный бизнес непредсказуемый. Папа честно старался. Вы ведь... не злой человек. Я знаю.

- Рада, твой отец проиграл бабло в казино.

- В каком смысле в казино? - в горле пересыхает, и голос звучит хрипло.

- Он летал в Вегас и прекрасно провел время.

- У него даже визы нет. Да и... Он боится летать. Если б он был в Москве... - глаза начинает жечь. - Он бы заехал ко мне в гости.

- Эх, милая.

Алтай достает мобильник.

- Мы с твоим батей не друзья, но кое-какие его фотографии в моей галерее имеются, - он открывает одну из папок и протягивает мне телефон.

Я листаю снимки, один за другим. Один за другим. И с каждым новым холодею. Недоумение, страх, разочарование. Не узнаю папу. Да и разве может этот пьяный, вульгарный человек с инфантильным блеском влажных глаз в окружении женщин быть строгим Владом Филатовым?

- Эй-эй, стоп, малыш, - Алтай резко забирает мобильник. - Там дальше картинки не для глаз дочери.

Глаза дочери начинают слезиться. Я тянусь за чаем, который пью последний час, но в последний момент перестраиваю маршрут, хватаю стакан Алтая и делаю насколько глотков виски.

Он затягивается, потом протягивает мне мундштук и я, не меняя насадки, тоже затягиваюсь. Дым мгновенно кружит голову. Накидаться в хлам — не такая уж плохая идея. По всем фронтам задница.

- Хорошо. Если завтра не будет денег? - спрашиваю я.

Григорий поет следующую песню.

- Если завтра не будет денег, то я оставлю тебя здесь до воскресенья. Надо же преподать урок старому похотливому козлу? Он тебя любит, малышка.

- Не любит, - быстро говорю я. - Он меня не любит.

- Как минимум жалеет. Чувствует вину. Филат мало что любит в жизни, мало что жалеет. В воскресенье я тебя отправлю из страны к бате, а в понедельник мы займемся переоформлением земельных участков.

- Папа будет думать, что вы меня все это время мучаете? Это его убьет.

- Я на это надеюсь.

- А вы будете? Мучить?

Он перехватывает четки, перебирает бусины.

- Заставлю Иссу держать тебе руки. Григория — ноги.

Я понимаю, что это шутка и улыбаюсь. Нелепо. Все мои опасения в его глазах нелепы и унизительны. А еще мне отчего-то очень стыдно, так, что дышать больно. Будто это я проиграла деньги людей. Будто это мои снимки на телефоне.

- А Елизавета знает? Видела фотографии? Там же помимо прочего еще и измена.

- Это не мое дело. Я не показывал.

- Это же не первый раз? Он изменяет и все такое.

- Говорят, он любил твою мать. Ей бы, может, не изменял.

- Это не оправдание.

- Идеалистка ты, - усмехается Алтай. Касается пальцем моего носа, и я вздрагиваю. - Мы с Иссой, конечно, те еще твари...

Исса грациозно кланяется.

- ...Но маленьких девочек не обижаем.

- Ходят слухи, - выдыхаю я. - Что вы предпочитаете как раз девочек до двадцати лет. Так что я в принципе спокойна, мне двадцать один.

Исса ударяет ладонью по колену, хохочет. Забирает мундштук, затягивается. Григорий тем временем переходит на хиты «Руки вверх», а у меня вот-вот начнется паническая атака из-за собственной смелости. Надо бежать. Но я продолжаю сидеть. Слушать. Просто потому что я так хочу. Сидеть тут и слушать этих мужчин. После того, что только что узнала. После осознания правды.

- Я предупреждал: про тебя говорят, что ты питаешься кровью девственниц.

- Блядь, Савелий, - психует Алтай. - Я не люблю, когда мне выносят мозг, а они не выносят. Вот и все.

- Ну-ну. А потом ты выглядишь прекрасно в свои сорок четыре.

- Вам сорок четыре?! Да ладно! Вы правда высасываете энергию у молодых, - развиваю тему я.

- Спасибо, брат. Мне тридцать один вообще-то. Уже как два часа, - Алтай бросает взгляд на телефон.

- Тридцать один? Тогда не подходит, я думала, вы старше. Выглядите значительно старше. Исса, скажи же?

- Почему ты с ним на ты, а со мной на вы?

- Я выгляжу моложе, - вставляет Исса.

- Вообще-то у меня день рождения, и это я должен получать комплименты, а не святоша.

- Был вчера. Надо было приезжать раньше.

Мои щеки пылают огнем.

- Про вас ходят ужасные слухи, - сообщаю я, качая головой.

- Я не зря, - подтверждает Алтай. - Не обольщайся на наш счет. А это еще кто?

Он поднимается и выходит из беседки. Мы с Иссой и Кирой следуем по пятам.

Какой-то внедорожник с прицепом останавливается у участка со стороны моря.

- Это что, он мне под окна этот вагончик привез? - спрашивает Алтай, нахмурившись.

- Чья там земля?

- Моя. Скоро будет. Пойду поговорю, пусть убирает.

- Я с тобой.

Исса идет следом за Алтаем, я бросаю взгляд в сторону ребят — друг Григория и две девушки собираются уходить, Гриша их провожает. Я прихожу к странному выводу, что безопаснее на данный момент будет с бандитами. И семеню следом.

Глава 18

Владельцем внедорожника оказывается типичный бандит из девяностых. Черный спортивный костюм с лампасами, на ногах массивные кроссовки. Дедуле хорошо за шестьдесят, и он общается так, будто это мы пришли к нему в гости. Причем прямиком в прошлый век.

- Слышь, пацан, мне так норм, - говорит он Алтаю с гонором. - Да, поставил тут свою тачку и никуда не дену — мне тут удобно, понял? Разрешение у меня есть, всё ровно, по закону. Так что не дёргайся. Мне тут своё дело катать удобно, а ты лучше