История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием. Часть I - Дмитрий Леонидович Чайка

Сигиберт видел переправу врага, разведчики показали ему мост через реку, связанный из отдельных плотов. По нему и прошла конница, которая сейчас собиралась в строй напротив его войска. Что-то не давало покоя королю, и он искал ответ на свой вопрос. Ведь это могло быть очень важным в предстоящей битве. Точно! Кони! Кони были непривычно высокие и крепкие. Таких могла позволить себе только знать у германцев. Рабочие лошадки были мелкие и всадника долго нести не могли. Тут же перед Сигибертом гарцевало просто несметное богатство. Тысячи рослых боевых коней, любой из которых был впору графу. Всадники были в плотных кафтанах и валяных шапках. Впрочем, изредка мелькали воины в пластинчатой броне и металлических шлемах. Но, таких было очень мало. Вооружены кочевники были короткими луками, на которые уже натянули тетиву. Полуголых вендов, как в прошлый раз, видно не было. Сегодня Сигиберт не полезет в бой в первых рядах, он выждет, и нанесет удар своей конницей тогда, когда это будет нужно. Всадники аваров нападать не спешили, и это тоже было удивительно.

Но война есть война, надо действовать, а не гадать. Король подал сигнал, и пехота пошла вперед, плотно сомкнув щиты. Передние ряды привычно приготовили ангоны, примериваясь к расстоянию, на которое долетит дротик. Эту тактику франки беззастенчиво украли у римлян, но те давно упокоились, а потому против воровства не возражали. Несколько тысяч ангонов, брошенных умелой рукой, могли разрушить любой строй, но тут не задалось с самого начала. Конница вместо того, чтобы покорно умирать, пронзенная длинным железным наконечником, издевательски обстреливала пехоту с безопасного расстояния навесом. Строй останавливался и закрывался щитами, напоминая огромные разноцветные грибы. Урон был не слишком большим, и то, по большей части среди диких лесных племен. Даже простой щит, плетёный из лозы, был тут почти у всех. Одоспешенной пехоте этот смертоносный ливень был не особенно страшен. И все же острые жала находили свои цели, и то один, то другой воин выходил из боя, хромая на пронзенную ногу. Несчастные же, что пришли сюда с одним копьем, падали десятками, как скошенная трава. Шансов у них не было никаких. Кочевники нечасто тратили железо на наконечники стрел. Те все больше были костяными.

Чтобы кинуть тяжелый ангон, франкам нужно было подойти к врагу на двадцать шагов, а всадники аваров устроили круговорот перед пехотой, поливая ее стрелами на всем скаку. Стрелы летели густо, и даже королевские дружинники то и дело ловили стрелу в лицо или шею. Что-то нужно было делать. Сигиберт дал сигнал, и франки с ревом побежали вперед, прямо на ненавистных кочевников. Тучей полетели дротики, и всадники посыпались с коней, пронзенные железным наконечником. Даже доспех не всегда помогал против тяжелого копья. Дротик мог ударить под пластину, и воин валился на землю, чтобы быть затоптанным копытами. Бедные животные тоже понесли потери, и раненые кони лежали на земле, жалобно всхлипывая. Всадники развернули коней и поскакали назад, почти не вступая в схватку. Германцы с криками неслись за ними, полностью сломав строй, и превратившись в толпу бегущих с оружием мужиков. Шагов через триста на флангах словно из ниоткуда появились сотни вендов, которые начали обстреливать войско короля. Они лежали там все это время, укрытые хворостом и травой, и ждали своего часа. Дождем полетели дротики, и десятки германцев были скошены этим убийственным ливнем. Часть воинов развернулась, и, попытавшись создать подобие строя, начала наступление на нового противника. Сигиберт со своего коня бессильно смотрел, как битва превращается в хаос, но ничего поделать с этим не мог. Венды забрасывали его пехоту дротиками, но в ближний бой не вступали, уходя в стороны. Воины, который бросились за ними, растянули фронт, и он опасно истончился. На поле боя творилось что-то невероятное. Фланги погнались за вендами, которые огрызались тысячами костяных жал. Центр в каком-то безумии пытался достать конных лучников, которые, словно играя, то подпускали их поближе, то снова уходили от боя. Строй рассыпался, и Сигиберт понял, что это конец. Его догадка подтвердилась, когда легкая конница схлынула в стороны, а на его дружину понеслась полутысяча закованных в пластинчатый доспех всадников, которые уже опускали длинные копья с флажком на конце. Даже кони несли броню, имея железный налобник и нагрудник. Стальная лава кавалерии разметала его пехоту, которой просто нечего было ей противопоставить. Пеший воин вне строя — не противник для тяжелой конницы. На поле началось форменное избиение. Всадники аваров потянули из ножен мечи, заточенные с одной стороны, и, упираясь в железные стремена, с оттяжкой рубили воинов короля. Сигиберт поднял руку, и его личный отряд ударил в гущу вражеских воинов. Франки бились отчаянно, и не один десяток аваров упал в траву под копыта коней, зарубленные лучшими бойцами Австразии. Но силы были не равны, и молодецкий удар палицей по шлему погрузил Сигиберта в спасительную темноту. Он не увидел, как гибли вокруг его товарищи.

* * *

Король очнулся от того, что на него самым беспардонным образом лили воду из ведра. Воин с раскосыми глазами радостно лопотал что-то, показывая всем своим видом, что уцелевший Сигиберт делает его самым счастливым человеком на свете. Видно, поняли, кто я, с досадой подумал король. Его подхватили под руки два дюжих воина и поставили на ослабевшие ноги. Воин-германец, лангобард, судя по длинной расчесанной бороде, обратился к нему на латыни.

— Король Сигиберт, великий каган ждет тебя.

Сигиберт смолчал. Он еще никогда не попадал в плен, и это унижение нельзя было описать словами. Его, опытного полководца, разбили, как несмышленого мальчишку. Венды еще эти полуголые. Какое-то дурацкое слово крутилось у него в голове. Ему же Венанций что-то такое рассказывал … Вспомнил! Пельтасты! Быстроногие метатели дротиков у древних греков, которые смогли разбить непобедимую до тех пор спартанскую фалангу. Пельтастов так ценили, что им даже платили больше, чем тяжелым гоплитам. Теперь Сигиберт понял, почему. Урон от дротиков славян был страшным. Вендов легко разбить в правильном строю, да только они обычно от такого боя уклоняются. Сколько раз тюринги сталкивались с ними в лесах на востоке, одни беды от этих дикарей. Только из засад и воюют. То дротик прилетит, то стрела-срезень, дерьмом обмазанная. Застрянет широкий наконечник между ребер, и отважный боец на глазах кровью истекает. Да еще и гноится потом все месяцами. Тьфу! Как с ними воевать, если они у тебя воинов на марше бьют