Лондонские тайны - Поль Феваль

Он вынул руки из карманов: в каждом из них оказалось по двухствольному пистолету.

— Этих правил, — продолжал он, — не преподают в Оксфордском университете, но вас научат им в Лондоне. Вы теперь понимаете, что я имел возможность выйти отсюда, когда мне было угодно и что мне нечего было опасаться тупого ножа дряхлого старичонки; но я сам не захотел уйти отсюда, не противопоставив сумасбродному подозрению реального доказательства моего благородства. Я вырвал у смерти этого джентльмена, потому что я хотел так сделать.

Он положил пистолеты обратно в карман.

— Прощайте, мой молодой товарищ! С этого времени я вам смертельный враг. Во всю свою жизнь я ни разу не забывал и не прощал оскорблений.

Захлопнув с силою дверь, доктор Муре удалился.

Стефан спокойно выслушал слова доктора и легким наклоном головы отвечал на его угрозу. Джек не слышал ничего. Став на колени у постели господина и тихо плача, он целовал его холодные руки.

Стефан тронул его слегка за плечо.

— Еще раз спрашиваю тебя, Джек: в самом ли ты деле видел, что говоришь?

— Как сейчас вижу вас! — отвечал Джек, подымаясь.

— В одной руке тот окаянный злодей держал корпию, в другой — склянку. Вы подняли голову — разбойник сунул склянку и выронил корпию, тотчас заступив ее ногой. Погодите, она должна быть еще на полу.

Джек перешел к другой стороне кровати.

— Нет, корпию, видно, успели взять, а знак-то, где она упала — есть.

— Знак? — спросил Стефан. — Где?

Джек указал на полу еще невысохшее пятно. Стефан стал на колени, чтоб ближе разглядеть этот знак. Наклонившись, он увидел, что под кроватью что-то блестит. Это была хрустальная склянка.

— А! Вот она! — вскричал старый слуга. — Это она самая!

Стефан открыл ее и приблизил к носу. Она содержала сильнейший яд.

Глава восемнадцатая

ЛЕДИ ОФЕЛИЯ

Леди Офелия Бернвуд, графиня Дерби, проспала довольно долго после бала в Тревор-Гоузе. Проснувшись, она лежала некоторое время в постели. В лице ее заметно было еще утомление, веки смыкались, но в ее пробудившемся уме вспыхивали десятки мыслей — и они совершенно прогнали сон.

Несмотря на огонь, разведенный в камине и освещавший красноватым блеском все предметы, в спальне было холодно. Но Офелии хотелось лучше зябнуть, чем выносить тот невыразимый пламень, который охватывал ее внутренность и от которого шелковое одеяло давило как бы свинцом.

Она поспешно встала, оделась без помощи служанки и бросилась в мягкую бержетку, против камина. В эту минуту раздался удар молотков в парадную дверь. В глазах Офелии блеснул луч надежды.

«Может быть, это идет он!» — подумала она.

Много ли прошло дней с тех пор, когда около этого самого времени раздавался подобный удар и служанка являлась докладывать ей: Милорд ожидает в гостиной. Милордом этим был маркиз Рио-Санто — тот человек, которого она пламенно любила и который теперь изменил ей.

Приятная мечта ее продолжалась недолго. «Вероятно, это пришел Франк Персеваль, — сказала она про себя. — Он явился на свидание, которое я ему назначила. О нет, я не могу открыть страшной тайны! Не хочу, наконец!»

Вошла служанка.

— Какой-то джентльмен просит позволения повидаться с вами, миледи. Вот его карточка.

— Это не Персеваль, — сказала Офелия, — бросив беглый взгляд на карточку, где значилось: «Стефан Мак-Наб». Женни, я не принимаю! Но погоди, подними штору, здесь что-то написано карандашом.

Женни подняла штору, и графиня прочитала: «По поручению сэра Франка Персеваля». «Что это значит?» — подумала графиня.

— Женни, проси джентльмена в залу и дай мне одеваться, скорей! Что это означает? — повторила леди Офелия по уходе служанки. Уж не сделалось ли какое несчастье с бедным Франком?

Графиня поспешно оделась и вышла из спальни.

Стефан дожидался в зале. Обыкновенно он не отличался особенною ловкостью перед дамами, особенно знатными. На этот раз он имел пред глазами несчастное положение друга и это придало ему смелости.

— Прошу прощения, миледи, что я осмелился побеспокоить вас, — проговорил он. — Я явился к вам по поручению Франка Персеваля.

— Но почему же он не зашел сам? — спросила графиня, опускаясь на стул и приглашая Стефана последовать ее примеру.

— Франк ранен на дуэли, графиня.

— На дуэли! — воскликнула графиня.

— Да, и ранен опасно.

— Но кем?

— Он не назвал мне противника.

— И вы не подозреваете?

— Подозреваю, миледи. Я даже уверен, но я явился сюда по поручению Франка, чтобы заняться более важным делом.

— Более важным? — спросила взволнованная Офелия.

— Около двух часов тому назад, проговорил Стефан, — Франка, тяжело раненого, почти умирающего принесли в Додлей-Гоуз… и бедный мой друг едва не умер при мне жертвой убийства.

— Вы приводите меня в ужас, сэр! — воскликнула графиня. — Как, раненого… хотели убить?

— Отравить, миледи.

— Ужели вы полагаете, что противник сэра Франка… Ведь это было бы ужасно!

Стефан, немного помолчав, ответил:

— Вы правы, миледи: это было бы ужасно! Как скоро Франк пришел в себя, то в первом слове, произнесенном им, заключалось имя дорогой для него особы… потом ваше, миледи.

— Мое? Да, я знаю, на бале я пригласила сэра Франка к себе.

— Он прислал меня, миледи.

— Вас! Но я намеревался поговорить с ним об обстоятельствах, которых никому, кроме него, не могу передать.

— Я лучший друг его.

— В этом не сомневаюсь, сэр, но не могу.

— Франк сильно страдает, миледи. Он с нетерпением ждет вашего ответа.

— О Боже мой!.. Я не знаю… Слушайте…

Графиня оборвала речь: у дверей послышался легкий удар молотка.

— Он! Это он! — прошептала она в страшном волнении. — Послушайте, сэр, не оскорбляйтесь моими словами, но я не хочу, не могу никому сообщить того, что намеревалась сказать Персевалю!

Стефан поднялся.

— Я надеялся вернуться к несчастному другу с утешительной вестью, — грустно сказал он.

— Скажите ему, — вскричала графиня, — скажите ему, что он узнает все.

— Милорд! — доложила служанка, отворив дверь.

— Или нет, не передавайте ничего, — сказала графиня. Голос ее дрожал. — Я подумаю. Женни, проси милорда в будуар… Передайте сэру Франку, что я сочувствую ему в несчастии. Извините меня, сэр, но я не имею времени, меня ждут.

Стефан холодно поклонился и вышел. Сходя по лестнице, он встретился с человеком, который, заметив молодого доктора, слегка вздрогнул, надвинул шляпу на лицо и быстро прошел мимо.