Война 2 (СИ) - Говда Олег Иосифович

Войти в клинч — значит потерять драгоценные секунды.

Я удачно пнул его в коленку и, когда он рефлекторно согнулся, хлопнул его по ушам «телефончиком». Он взвыл, повалился на землю и принялся кататься, пятная черное трико серой пылью. Из ушей лилась кровь. Хана барабанным перепонкам. Если выживет — если его не прирежет стража Таленка — быть ему тугоухим.

На другой стороне полянки из кустов выломился пузатый человек в зеленой ливрее.

— Господин император! Сюда! В дом! Быстрее, их слишком много! О Ашар! Быстрее!

И почему я не удивлен? Челядь Таленка следила за нами неотступно, на случай, если господин император вдруг взбрыкнет, да прихватит бургомистра за его тощую шейку.

Щелк!

Откуда-то сбоку, из-за моего плеча саданули из арбалета, и пузатый человек удивленно застыл, получив стрелу в левый глаз. Стальное оперение поймало красный отблеск солнца, когда он начал заваливаться на бок.

О боги мои! Я помчался в его направлении. Где-то там был дом, не видимый за деревьями. Там было мое спасение.

За спиной раздался топот, по меньшей мере, трех человек.

Было что-то пугающее в этих безумных терминаторах. Их прошили, запрограммировали на мою поимку, и они выполняли программу скрупулезно и точно. При этом прозрец отобрал на дело прекрасно обученных атлетов.

Пузан лежал у начала тропинки, полускрытой кустарником. Я выскочил на нее, пробежал до поворота и ничком кинулся в кусты. Затем быстро-быстро пополз вбок, в глубину чащи. Удивительно, но Таленк предпочитал заросли фигурно подстриженным кустикам. За спиной промчались, прогрохотали шаги дэйрдринов. Я полз вперед, пока не стукнулся лбом в эротическое изваяние: мужчина и женщина предавались сладострастию, сплетясь телами, как две змеи.

Да, я благоразумно сбежал с поля боя, но дело было еще не кончено. Новая задача — пробраться в дом и забаррикадироваться там — если получится, потому как есть у меня подозрение, что дэйрдрины будут стараться захватить меня до последнего своего человека, не считаясь с потерями.

Я пополз вперед, ориентируясь на звуки схватки и свое чувство направления. Сердце мое отчаянно колотилось. Господин император собрал на свою одежду репьи, паутину и еще какую-то дрянь.

Подъездная аллея перед домом Таленка была полна народу. Около трех десятков дэйрдринов наседали на десяток стражников бургомистра. Из дома — собственно, это был замок, не дом, три этажа и две башенки — спешили еще полтора десятка стражников.

Я смотрел на картину несколько сбоку, затаившись в кустах. Схватка была кровавой, и люди Таленка определенно проигрывали. У них были алебарды, но у дэйрдринов имелись арбалеты, которыми они расстреливали стражу. Крики боли, вопли, лязг… Подмога не сыграла, поскольку дэйрдрины все прибывали. Стражники начали отступать. Высокие двустворчатые двери приоткрылись…

Я вспомнил ошметки деревни, которую сожгли дэйрдрины.

Дорога пошла вверх, с холма открылся вид на сожженную деревню, лежащую на пологом склоне. Дома напоминали частокол черных гнилых зубов в пасти великана. В центре высилась постройка с закопченными, некогда белыми стенами, увенчанная высокой башней, ныне похожей на головешку. Очевидно, храм Ашара. Далеко впереди виднелась лента реки и почерневшие остатки моста.

Если дэйрдрины захватят замок Таленка — а что его захватывать, он не укреплен и окна даже на первом этаже не защищены решетками — они просто его сожгут. Погибнут все, до кого они смогут дотянуться. И стражники, и прислуга, и кухарки. И все это — из-за господина императора… И только из-за него.

Клянусь, неведомый прозрец, я тебя поймаю! И мало тебе не покажется! Каждая капля крови, которую ты пролил, отольется тебе в страданиях!

Тут на меня навалились сзади, облапили и бросили на лиственный перегной. Я попытался вырваться, но противник держал крепко, как медведь. Пришлось боднуть его в лицо многострадальным затылком. Ух-х, как же больно! Как же больно, мать вашу! Но моя жертва не прошла даром — объятия немного ослабли, и мне удалось вывернуться. Тут же ударил сектанта в лицо, но слабо, без размаха. Бой мой осложнялся тем, что я не мог позволить себе показаться из кустов — в этом случае, меня бы тут же сграбастали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дэйрдрин рыкнул, что-то прошипел. Я ударил снова, навалился на него, пытаясь увлечь поглубже в кусты. Он бешено извивался. Я вспомнил дурацкие видео о рестлинге и ударил локтем в лицо, вложив в удар вес всего тела. Подействовало! Дэйрдрин крякнул и обмяк. Для верности я ударил его по лицу еще несколько раз. Жестоко, но…

Дэйрдрины все прибывали. На аллее их уже скопилось около полусотни, они напоминали черных муравьев с белыми головами… В парке раздавались вопли и звон железа.

Боги, небо, Ашар, и весь этот беспредел происходит в моей империи! В стране, верховным владыкой которой я стал!

Затем я пополз в обратном направлении, чувствуя себя загнанным лисом. Замок Таленка, очевидно, не будет серьезным убежищем… Парк заполнен боевиками прозреца. Куда мне податься? Вскарабкаться на дерево? Кроны слишком жидкие, вычислят меня. Закопаться в лиственный перегной? Еще одна уловка индейцев, которая редко срабатывает. Эти фанатики, очевидно, прошерстят весь парк и найдут даже то, что невозможно отыскать. Что же делать? А если воспользоваться веревкой с крюком — вдруг хоть одна свешивается со стены? — перелезть и удрать? Пока меня ищут возле замка, я вернусь к месту вторжения, и…

Маленький шанс, но все же шанс.

Двигаясь то ползком, то полуприседом, я добрался до делянки с эльфийским листом и двинулся дальше. Глупый у меня был план. Круг смыкался. Я слышал шаги, негромкие голоса… все ближе и ближе. Парк заполнился дэйрдринами под завязку. Даже просто подойти к стене не представлялось возможным. Господина императора обложили и смыкали круг поисков…

Что же делать?

Конец мне, похоже…

Я выбрался к колодцу и выглянул сквозь прогал в кустарниках. Пять трупов в зеленом — стража Таленка. Шестой труп — сам Таленк. Так и лежит со стрелой меж лопаток. Ни одного мертвого дэйрдрина. Стена голая, без веревок, разве что изумрудный плющ там и тут, но за него не уцепишься, а подпрыгнуть на полтора метра, чтобы уцепиться за край стены я не смогу.

За спиной послышались голоса.

Все ближе и ближе.

Конец.

Повинуясь безотчетному импульсу, я кинулся к колодцу и, сдвинув крышку еще больше, перевалился через край, рухнул в бездну…

Эльфийская тоска упруго спружинила, я скорчился на дне бассейна среди белесых толстых побегов…

— Язва-голод! — услышал. — Он ведь должен быть здесь! Дориана придушил и пополз сюда! Явный след!

— Язва-голод, найдем! — ответил другой голос. — В колодце глядели?

— Уже…

— Глядите снова!

Над головой зашаркали шаги. Я уставился в неровный круг неба, частично загороженный железной крышкой.

Вот и все, господин архканцлер и двухсуточный император, конец тебе… На фоне неба образовались две черные тени с белыми пятнами лиц…

Эльфийская тоска раздалась, и я провалился в ее утробу, в могилу, воняющую сырой землей и плесенью. С тихим шелестом червезмеи сомкнулись над моей головой.

— Медленно действуешь… — сказал мертвый голос внутри моей головы.

— Как могу, — ответил я. — Как могу! Я уже почти…

Побег тоски вдруг сомкнулся вокруг моей шеи и начал давить.

— Медленно действуешь… — снова сказал мертвый голос без всякого выражения. — Медленно и глупо. Привези в наш лес эльфа…

Речь мертвого разума вдруг расслоилась на тысячу голосов — как тогда, в Лесу Костей.

— Привези…

— В наш…

— Лес…

— ЭЛЬФА!!!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Последний вскрик прозвучал ужасным болезненным набатом.

Я не мог дышать. Не мог промолвить и слова.

— Ты приведешь к нам эльфа как можно быстрей… можно быстрей… можно быстрей! — взвыл мертворазум.

— Нет времени!

— Нет времени!

— Нет!

— У нас!

— ВРЕМЕНИ! — в безумной тоске выли голоса.

Я хрипел и даже мысленно не мог произнести ни слова. Шейные позвонки хрустели. Червезмеи шевелились во тьме, я ощущал их мерзкие ледяные касания… ощущал плечами, руками, бедрами… Меня одновременно тошнило от омерзения, морозило и бросало в жар.