Оседлай волну - Кем Нанн

— Может, это оттого, что я неместный.

— Ну, так расскажи мне о пустыне.

Он снова пожал плечами:

— Чего там рассказывать!

— Ну, например, про свою школу. Какие там были ребята?

Он рассмеялся, вспомнив невысокие беленькие времянки, собранные из жестяных листов, которые были их школой, и душные крошечные классы. Порой учителям приходилось лить на крышу воду из шланга, чтобы хоть немного освежить помещение.

— Больше всего там было мексиканцев, — ответил он, — но приятелей у меня было мало. Честно говоря, я не знаю, что это были за ребята.

— У тебя не было друзей?

— Только моя сестра. Мы с ней дружили.

— Сестра?

— Да.

Айк запнулся. Он всегда чувствовал себя неловко, говоря о своей семье, если ее можно было так назвать.

— Понимаешь, однажды летом мамаша бросила нас и смылась. Оставила со своей матерью и братом да так больше и не вернулась.

— А что твой отец?

— Я его никогда не видел.

— Значит, вы были вместе с сестрой, — задумчиво проговорила Мишель.

Айк решил, что сейчас она начнет расспрашивать про сестру, но Мишель так ничего и не спросила. Они шли, держась за руки, и он чувствовал ее теплую и влажную ладонь.

— Может, когда-нибудь мы туда поедем, — сказала она, — тогда ты покажешь мне, на что это похоже.

— Может быть, — ответил Айк и почему-то почувствовал себя довольно нелепо.

Дойдя до меблирашек, они поднялись по лестнице и остановились у ее двери. Дверь была открыта, и внутри на диванчике он увидел Джил, которая заснула, даже не раздевшись. Мишель взглянула на нее, потом на Айка. Наморщила носик и улыбнулась:

— Зайди, у меня там занавеска. Или тебе на работу?

Айк посмотрел на маленькую захламленную комнату.

— Я соврал. Я дико устал и сейчас пойду спать.

— А ты когда-нибудь пойдешь серфачить с ними?

Он пожал плечами.

Мишель стояла, прислонившись спиной к косяку и держась за дверную ручку. Она явно ждала большего, чем простое «до свидания». Ему и самому хотелось чего-то другого. В какой-то момент их глаза встретились, он мог бы придвинуться к ней, коснуться, но упустил момент. Теперь это показалось бы грубоватым и неуклюжим, и Айк шагнул к своей двери. Он обернулся, будучи уже на безопасном расстоянии.

— Может, завтра, — сказал он, — сходим в кино или еще куда.

— Идет. Завтра, когда я приду с работы.

Она помахала ему рукой, и Айк помахал в ответ.

Оказавшись в своей комнате, он сел на кровать и начал вспоминать прошедший вечер. Айк раздевался и думал о тех вопросах, что задавал ему Хаунд Адамс. Похоже, Борзому кое-что о нем известно, но складывается впечатление, что тот немного лукавит. Что именно известно Хаунду? Что это за предложение прийти за доской к нему в магазин? В этом, несомненно, крылся какой-то подвох.

Глава восемнадцатая

Сон мало освежил Айка. Он принял душ и решил прогуляться. От ветра с океана немного полегчало. Айк зашел в кинотеатр узнать, что там за фильмы. Может, Мишель посмотрит с ним фильм про серфинг? Он еще никогда не приглашал девушку на свидание и сейчас чувствовал себя не в своей тарелке. Все же удивительно, что его отношение к Мишель после вчерашней вечеринки так изменилось. Ведь Джил тоже там была, но она осталась прежней — такой же шумной и туповатой. А вот Мишель… Он внезапно поймал себя на том, что пытается представить, каково это — иметь постоянную девушку, может даже жену. Вот он за рулем небольшого семейного фургончика, полного лежаков и светловолосых ребятишек, катит в воскресный денек по прибрежному шоссе… Нет, не получается. Насколько он знал, никто из его родственников не был добропорядочным семьянином, и с чего бы ему становиться первым?

Кинотеатр помещался в старом здании с облупившейся краской, по обеим сторонам его оставались незастроенные участки земли. Фильмы «из жизни серфера» шли там каждую неделю. Тот, что намечался сегодня, назывался «Только стоячие места». Айк поторчал немного перед афишами, решая, идти или нет, а потом отправился в закусочную «Тако», где работала Мишель.

Увидев его, она удивилась. Прежде он никогда не заглядывал в закусочную в ее смену. На ней была оранжевая с коричневым униформа, и к груди приколота маленькая беленькая табличка с именем. Потягивая колу через соломинку, Айк пристроился к прилавку и принялся с ней болтать. Когда он спросил про кино, Мишель сказала:

— Клево.

Все время, пока они говорили, другая продавщица — девушка примерно того же возраста, что и Мишель, — не сводила с него глаз. Она работала у окошка для автомобилистов, но старалась не упускать Айка из виду и как будто пыталась решить, знает она его или нет. Айк был абсолютно уверен, что никогда прежде ее не видел. Каждый раз, когда он ловил ее взгляд, она притворялась, что не смотрит. Наконец он решил, что пора идти. Приятно было торчать у прилавка, болтая с Мишель, но за ним уже начала выстраиваться очередь, и пришлось распрощаться.

— Вечером увидимся, — сказала она, — развлечемся.

Айк спустился с крыльца и обернулся. Мишель улыбнулась ему сквозь стеклянную дверь. За ее спиной он увидел ту девушку у окошечка. Она снова смотрела на него.

На Мейн-стрит он зашел в два места. Сначала в туристическое агентство — взять карту Мексики. Ему хотелось проверить, помнит ли он те места, о которых говорил накануне Хаунд Адамс. Потом он зашел в его магазин.

Внутри было просторно и тихо. Адамса не было. Вообще-то, как и в первый раз, он не увидел там никого. Сунув руки в карманы джинсов, Айк шагнул вперед. Он не искал ничего определенного, но его взволновали слова Барбары о том, что когда-то этот магазин принадлежал Престону.

Он бесшумно пересек темный прямоугольник ковра. Странной была эта тишина. Она рождала чувство, что громкие звуки здесь неуместны. В магазине было множество сувениров, трофеев, старых плакатов и выцветших фотографий в рамочках. Сейчас Айк был внимательнее, чем в свой первый приход, и сам удивлялся, как не заметил тогда некоторых вещей. На одной из подвешенных к потолку старых досок он увидел эмблему. Потолок в магазине был высокий, словно это помещение некогда предназначалось для других целей, но эмблема виднелась очень отчетливо: волна, похожая на язык пламени, заключенная в круг. Он принялся рассматривать фотографии и вскоре обнаружил, что знак повторяется почти на всех запечатленных на них досках.

Из большой комнаты с ковром и высоким потолком Айк прошел в маленькую, где были выставлены подержанные доски и гидрокостюмы. В ней витал сладковатый острый запах свежей резины. Там, в маленькой комнате, над гидрокостюмами, он и нашел то, что заинтересовало его больше всего. Это была увеличенная фотография, напечатанная на дешевой бумаге, судя по тому, что, некогда яркая, она теперь совсем выцвела. Небо едва заметно отсвечивало голубизной, а лица людей и вовсе поблекли. На фотографии были изображены мужчина средних лет, двое молодых парней и девушка. Двое молодых людей были Хаунд Адамс и Престон Марш. Айк понял это еще прежде, чем прочитал тончайшую витиеватую надпись, протянувшуюся по кромке фотографии. Коротко подстриженные, облаченные в гидрокостюмы и одинаковые футболки, они снялись на фоне старого фордовского фургона, отделанного по тогдашней моде под дерево, а сзади торчали доски для серфинга. Девушка стояла между ними на скейте, одной рукой держа за плечи Хаунда, другой — Престона. Это была очень красивая девушка, похожая на киноактрису, с изогнутыми бровями, прямым носом и ровными зубами. Престон и Хаунд улыбались, а девушка, похоже, даже смеялась.

Мужчина средних лет выглядел в этой компании несколько неуместно. На нем были брюки и футболка, через руку переброшена ветровка. Темные, коротко подстриженные волосы зачесаны назад, на носу — маленькие круглые солнечные очки. Губы сжаты в узкую полоску, уголки рта слегка приподняты — вероятно, это должно было означать улыбку. Надпись под фотографией гласила: Мексика, День Труда, 1965. Хаунд, Престон, Джанет, Майло.

В магазине никто не появлялся, и Айк простоял перед этой фотографией довольно долго. Удивительно, как Престон и Хаунд на ней походили друг на друга. Престон был почти на голову выше, немного шире в плечах, но своей тогдашней осанкой и телосложением напоминал Хаунда. Нос у него еще не был сломан, а одинаковые стрижки и футболки делали их до странности похожими. Но не только это удерживало Айка возле фотографии. Возможно, дело было в девушке, в том, как она смеялась и как ветер развевал ее волосы. Он почему-то решил, что фотография сделана вечером, но это был не просто какой-то вечер, а очень хороший. Когда смотришь на некоторые фотографии, хочешь, чтобы запечатленные на ней люди были твоими друзьями, но понимаешь, что в действительности можешь только смотреть, и тогда сердце сжимает беспричинная тоска, и ты чувствуешь себя одиноким. Эта была именно такая фотография.