Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари - Гордон Макгил

ло не растянулся на полу. Уже смеркалось, поэтому он ничего не смог толком рассмотреть. Мэтью поглядел в обе стороны, проследил за удаляющимся поездом, пока тот не скрылся из виду.

Никто так и не проверил его билет. Мэтью вышел со станции и зашагал по проселочной дороге. Прижав к себе перекинутую через плечо сумку, он приблизился к автобусной остановке и стал дожидаться автобуса. «Приманка» — это слово сверлило его мозг. Он представил себе червяка, болтающегося на крючке или загнанных коз для охоты на тигра. Мэтью вздрогнул и заставил себя думать о чем-нибудь другом.

Оглянувшись по сторонам, монах заметил, что единственное движение наблюдалось на горизонте, где, каркая, кружили вороны. Он пнул кучку сухой травы и вновь уставился на дорогу. Наконец, из-за угла вынырнул автобус, и Мэтью облегченно вздохнул. Впереди рядом с водителем сидели двое мужчин. Монах кивнул им и прошел на заднее сиденье.

Через некоторое время Мэтью заметил примерно в миле от них знакомый роскошный лимузин, свернувший на ту же дорогу. Некоторое время монах разглядывал его, а когда автомобиль поравнялся с автобусом, Мэтью успел заглянуть в глаза водителю. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, пока лимузин не Притормозил и не остался позади автобуса.

Мэтью в страшном напряжении пытался справиться со своим волнением. Он дрожал с головы до ног. Итак, на приманку клюнули.

Внезапно у Мэтью возникло странное желание. Ему вдруг захотелось, чтобы у него был сын. Он смог бы рассказать тому всю историю от начала до конца, а сын бы внимательно слушал и гордился им. Но Мэтью тут же отбросил все свои фантазии, отругав себя за тщеславие.

Автобус дважды останавливался. Последний раз двое мужчин вышли, оставив Мэтью в одиночестве. Дорога была двухполосной. Куда ни глянь — всюду виднелись овцы на заболоченных лугах. Кругом ни души: ни ферм, ни кабаков. Автобус катил все дальше и дальше по узкой дороге. Каждую сотню ярдов она петляла, как будто уступала место встречному транспорту. Но никого не было на дороге, кроме автобуса, и — в полумиле от него — огромного лимузина.

Мэтью раскрыл сумку и достал портативный передатчик, который ему дал де Карло. Он коснулся пальцами кнопок на панели и прижал его к уху. Никогда раньше не приходилось ему пользоваться такой штуковиной, но сейчас он был рад, что имел ее при себе. Спокойней на душе, если знаешь, что в любой момент этот маленький ящичек донесет до тебя голоса близких людей.

Мэтью был уже почти у цели. Он взглянул на карту. Автобус в это время круто повернул и затормозил. Водитель, обернувшись к Мэтью, сказал, что это конечная остановка. Дальше, объяснил он, дорога спускается к побережью. Мэтью поблагодарил шофера и сошел с автобуса. Ему показалось, что он путешествует уже целую вечность. Автобус скрылся из виду, и Мэтью стал поджидать лимузин. Однако ни звука не доносилось до Мэтью. Как будто автомобиля и вовсе не существовало.

Мэтью в который раз заглянул в карту и удовлетворенно хмыкнул. Обнаружив тропинку, что вилась сквозь бархат дерна, он радостно устремился по ней вперед, испытывая облегчение, приказывая себе не оглядываться. Он даже начал разговаривать с овцами, которые, оторвав морды от травы, удивленно поглядывали на не'го.

Послышался рокот автомобиля, и монах оглянулся. Силуэт машины четко вырисовывался на горизонте в лучах заходящего солнца.

— Отлично, — громко проговорил Мэтью, шагая по заболоченному лугу и радуясь, что находится на открытом пространстве вдали от автобусов и поездов, вызывающих клаустрофобические настроения.

Ему понадобилось минут двадцать, чтобы добраться до долины. Впереди на вершине скалы он разглядел очертания часовни. Купол ее был разрушен, в сумеречном свете возвышались лишь неровные, обвалившиеся стены. Часовенка напомнила Мэтью монастырь, и ему вдруг захотелось домой. Глянув под ноги, он заметил белую палочку, воткнутую в землю. Мэтью остановился, достал передатчик, надавил на кнопку и поднес аппарат к губам. Чувствуя себя несколько глуповато, он заговорил в микрофон, и голос его напугал овец. «Мэтью у полукилометровой отметки. Торн следует параллельно в сотне метров к северо- востоку от меня. На нем голубой капюшон… — Мэтью помедлил. — Прием». «Действуй, как договорились. Вперед, в часовню». Услышав ответ, Мэтью округлил глаза от удивления и улыбнулся про себя. Современная наука творит чудеса. Голос Мартина был слышен отчетливо, как будто тот был рядом, в каких-нибудь нескольких футах. Мэтью сунул передатчик обратно в сумку и снова зашагал вперед, пытаясь уловить шум автомобильного двигателя. Но лимузин опять исчез, и все, что услышал Мэтью, был звук его собственного дыхания.

За все время путешествия собака ни разу не шевельнулась. Положив морду на спинку заднего сиденья, она устремила взгляд на дорогу сквозь автомобильное стекло. Лишь несколько раз, когда лимузин подскочил на ухабах узкой дороги, ее огромное тело слегка дернулось. Машина остановилась, и собака напряглась в ожидании. Когда открылась дверца, она выпрыгнула из автомобиля и прямиком устремилась в глубь лесочка, как будто ей не нужны были ни приказы, ни команды. Она бесшумно и незаметно двигалась туда, где на фоне ночного неба высился черный силуэт часовни. С каждым метром собака настигала свою жертву.

Час настал. Мэтью добрался до кладбища и взглянул на часовню, высившуюся над ним. Сквозь разрушенные стены и пустые оконные проемы он видел луну. Мэтью про себя поздравил отца де Карло за сделанный выбор. Место действительно как нельзя лучше отвечало предназначенной схватке. Оно было символично. Обитель Господа — разрушенная и заброшенная — но все равно она являлась Божьим пристанищем. Гордость наполнила Мэтью. Он выполнил то, что ему поручалось, внес свою лепту. Довершить задуманное должны другие.

Мэтью крадучись пробирался между могил. Некоторые из них провалились, на других так накренились надгробия, что могилы казались сросшимися. Мэтью иногда вглядывался в надписи на надгробиях, но те были настолько древними, что многие буквы уже стерлись от времени. Между могил метались какие-то тени, и вдруг Мэтью услышал страшный, как будто предупреждающий звук. И тут же к монаху выскочила крупная овца. Глаза ее были округлены от страха. Несколько мгновений она так и стояла, застыв от ужаса, затем дернулась и, постукивая копытами по надгробиям, помчалась в сторону. Мэтью с улыбкой повернулся и проследил за овцой, пока она не скрылась из виду. Взглянув снова вперед, он отшатнулся. Из тьмы на Мэтью уставился его ночной кошмар, адское видение с чудовищными клыками…

Целый день напролет эти двое не отрывали глаз от дороги. Они болтали друг с другом, обсуждая всякую чепуху. И это было в порядке вещей,