Ее темные крылья (ЛП) - Солсбери Мелинда

— Ты поцеловала бы его снова? — спрашивает Алекто.

Я качаю головой, словно я выбираю.

Она хлопает меня грубо по руке. Это неожиданно и мило. Это делает меня храброй.

— Ты поможешь мне уйти домой? — спрашиваю я.

— У нас нет такой силы. Мы не можем ходить в мир смертных.

Я беру нарцисс, обвисший и жалкий.

— А это? Или свежий? Это сработало бы?

Алекто качает головой.

— Цветы тут не растут. Тут ничего не растет.

— Другого способа нет? — говорю я, подавляя раздражение. — А Гермес может меня забрать?

Алекто качает головой.

— Он не может вмешиваться. Он поклялся.

— И все? Я застряла в Подземном мире? — я опускаю голову на ладони, тру лицо. Это не может происходить.

— Ты можешь остаться с нами, — мягко говорить Алекто. — Мы этого хотим.

— Я не могу, — я опускаю руки. — Я ценю предложение, но мне тут не место. Папа и мачеха будут переживать, если я не приду домой. Я не хочу пугать их. И у меня есть дела. Сад. Школа, — папа и Мерри уже, наверное, вернулись с перидейпнона. Прочли мою записку. Они будут ждать, что я вот-вот вернусь. — Ты не можешь вернуть меня домой?

Она качает головой.

Придется подавить гордость. Придется попросить Аида вернуть меня. Извиниться, умолять или что его тупое эго потребует.

— Хорошо. Ты можешь отвести меня к Аиду? — говорю я, свинец в моем животе.

Она выглядит задумчиво.

— Я могу пойти к нему. Я могу попросить, от тебя. Он скорее послушает меня — у нас договор.

Точно. Договор. Я киваю.

— Уверена? Я не хочу устраивать ссору. Это не твоя проблема, — это моя проблема. Мой глупый пыл. Как и сказал мой папа.

— Я рада помочь. И все будет хорошо. Поверь мне. Я ненадолго, — она хлопает меня снова и улетает.

Оставляя меня одну, в Эребусе.

Я двигаюсь от края к середине, где безопаснее и тверже, и я не вижу пол.

Так тихо. Я всегда думала об Острове как о тихом месте, но это не так. Там всегда есть звук моря, ветра, птиц, обрывки ТВ из домов, гул тракторов. Тут ничего. Тишина полная.

Я думаю о Бри в этой тишине. Навеки.

Ей не нравится тишина. Она всегда поет, напевает, включает музыку. Ей можно тут петь? Тут есть музыка?

Что я наделала?

Она заслужила это.

Два силуэта влетают через вход. Тисифона и Мегера вернулись, а я стою, пока они опускаются по бокам от меня. Я привыкла к Алекто, но чешуя Тисифоны и змеи Мегеры вызывают новые волны шока во мне; все те маленькие, змеиные головы повернуты ко мне, язычки шевелятся.

— Ты еще тут, — говорит Тисифона, улыбаясь мне и обнажая длинные клыки.

— Но где наша сестра? — Мегера хмурится, озираясь.

Я сглатываю.

— Она пошла к Аиду. Попросить его вернуть меня домой.

— Что случилось? — говорит Мегера, глядя на Тисифону. — Мы думали, он прибыл забрать тебя.

Я сглатываю.

— Мы поссорились, и он оставил меня тут, — говорю я. — Алекто ушла просить за меня.

Они смотрят друг на друга снова и улыбаюсь.

— Тогда подождем и узнаем, что решит Получатель Многих, — говорит Мегера.

Она и Тисифона опускаются на землю по бокам от меня, прижимая крылья за собой, и я тоже сажусь, пытаюсь вести себя так, словно это нормально, все хорошо. Я не знаю, что сказать им; я не могу придумать ничего, что не глупое или бессмысленное. Я не могу спросить, что они делают — я знаю, что они делают, и я не хочу знать, нравится ли им это. У них есть хобби? Свободное время? Надежды? Сны? Любимые?

Мой желудок низко урчит, и я скрещиваю руки поверх него, а Фурии хмурятся.

— Что это было? — спрашивает Мегера, глядя на меня, будто я — бомба, которая может вот-вот взорвется.

— О, ничего. Просто я голодна.

Она встает.

— Мы поищем тебе еду.

— Нет, все хорошо. Спасибо. Я поем, когда буду дома. Алекто, наверное, скоро вернется, да?

Мегера смотрит на меня бездонными черными глазами и кивает, снова опускаясь.

Мы погружаемся в тишину, это их устраивает, и я пытаюсь, но я рада, когда Алекто возвращается с шумом перьев, опускаясь передо мной, ее ладони сцеплены перед ней.

— Прости, — говорит Алекто, опережая меня. — Он не передумает.

Высокий звон в моих ушах.

— Так я застряла тут?

Алекто гладит когтистой ладонью мои волосы.

— Он наказывает тебя, — говорит она.

— Он так жесток, — добавляет Мегера. — Жестокий, мстительный, капризный. Они все такие, те боги.

— Что мне делать? — говорю я, паника растёт.

— Ты останешься с нами, — говорит Мегера. — Мы убережём тебя.

Фурии улыбаются мне.

15

ЗАКРЕПЛЕНИЕ

Забавно, как быстро можно привыкнуть к вещам, но не принять их. Я всегда думала, что привыкание к чему-то автоматически означает, что ты это принял, но это не так. Принятие — выбор, нужно работать, чтобы достичь его, смириться с исходом, даже если — особенно если — это не то, чего хочется. Но привыкание не требует работы, нужно только перестать бороться. Последние несколько месяцев научили меня разнице. Например, я привыкла видеть Али и Бри вместе, но я точно не приняла это.

Я привыкла быть в Подземном мире.

Фурии приносят мне свежие еду и воду. Виноград, сливы, инжир, гранаты — фрукты, которых почти никогда нет на Острове, ведь он так далеко от всего. Большие лепешки в льняных салфетках, толстые зеленые оливки в оливковом масле, нечто, похожее на маринованные водоросли. Сначала я пытаюсь экономить еду, но прекращаю, когда Мегера ловит меня при попытке спрятать гранат в постель.

— Не нужно так делать. Мы можем добыть больше. Намного больше.

— Откуда это? — спрашиваю я. Они не едят, по крайней мере, при мне.

Три сестры переглядываются.

— Его стол, — говорит Тисифона.

Его. Аида.

— Он знает?

Мегера пожимает плечами.

— Это важно?

Если он знает, значит, не хочет, чтобы я умерла от голода. И это значит, что есть надежда, что он передумает, решив, что наказал меня достаточно. Я прошу Алекто снова сходить к нему, отвести меня к нему, но она говорит дать этому время.

— Сколько времени?

Тут, в Подземном мире, нет часов, времён года, заката или рассвета, нет восхода солнца, и я не знаю, как долго пробыла тут. Я не могу даже измерять время по месячным, их тут нет.