Индейская страсть - Мэдлин Бейкер

– Совсем нет, дорогая, как можно дольше живите своими прекрасными мечтами.

– Откуда в вас такой цинизм, мистер Страйкер? У вас-то есть все, о чем только можно мечтать. Уж ваши-то надежды окупились с лихвой!

– Ага. Еще мальчишкой я спал и видел, как бы поскорее стать охотником за преступниками!

– А почему вы им все-таки стали?

– Сам не знаю, так уж получилось.

– Но вы ведь не будете больше этим заниматься?

Калеб передернул плечами.

– Еще не решил. Когда-то мне это нравилось.

– Нравилось? Вы шутите?

– Все лучше, чем разбрасывать навоз или просиживать штаны в салунах. – Он усмехнулся. – Первого пленника я поймал по чистой случайности.

Тогда я работал в одной компании по найму в захолустном городишке возле Нью-Мексико. Перегонял фургон по сельской местности, как вдруг что-то напугало лошадей. Фургон перевернулся, а одна из лошадок придавила какого-то парня. Впоследствии выяснилось, что его разыскивала полиция за ограбление банка в Эль-Пасо. Вознаграждение было небольшим, но это занятие показалось мне интересней, чем постоянно развозить грузы. Благодаря моему дедушке-индейцу я умел хорошо ходить по следу, да и стрелять выучился без особых трудностей. К счастью, большинство из тех, за кем я охотился, предпочитали не применять оружие.

– Но вас же могли убить!

– Я мог погибнуть, когда тот фургон перевернулся.

– Да, но что заставляло вас заниматься этим? Ведь ваш отец был очень богат.

Калеб повернул к ней помрачневшее лицо.

– И что из того?

– Как что? Вы же могли беззаботно жить в родительском доме!

– Нет, я не мог там оставаться. При мысли о доме у меня внутри все переворачивалось.

– Я не понимаю.

На секунду его глаза затуманила какая-то дымка, но быстро исчезла.

– Я тоже. Знаю одно – мне было необходимо уехать. Отец не мог смириться, что я не оправдал его надежд. Когда-то давно он решил вернуться в город и не разрешил мне остаться с племенем, а уже через несколько месяцев после того, как он перевез нас с мамой в Шайенн, мы оба поняли, что я не мог быть ему хорошим сыном. Если бы я не покинул город, один из нас непременно убил бы другого, тем дело бы и кончилось. – Он безразлично пожал плечами, словно речь шла о чем-то незначительном. – Вот я и уехал.

– Моя мама любила вашего отца.

В Калебе стал подниматься гнев.

– Вот как? Любила?

Келли кивнула.

– А он?

– Она говорила, что и он ее любил.

В тени хлопкового дерева Калеб натянул поводья и остановил лошадей.

– Он часто к ней приезжал?

– Как только оказывался в городе. По крайней мере раз в неделю. Я частенько спрашивала маму, почему она предпочитает жить в комнате над салуном, почему не попросит его купить ей свой собственный, пусть маленький дом, но она всегда отвечала, что для нее это не имеет значения. Единственное, что действительно имело значение, это чтобы Дункан мог навещать ее когда ему вздумается.

– А моя мама знала об их отношениях?

– Нет, не думаю. Знаете, я видела ее в день похорон вашего отца. Очень красивая женщина, я таких никогда не встречала.

– Да, это правда. Она была красива, добра, великодушна. А Дункан так легко ее предал!

– Я так хотела познакомиться с вашей мамой, – сказала Келли, теребя складку на юбке, – но, конечно, это было невозможно.

– Понятно. – Калеб обернул поводья вокруг ручки хлыста и спрыгнул на землю. – Не желаете ли немного размять ноги?

Келли кивнула. Он потянулся к ней, чтобы помочь выйти из коляски, и она положила руки на его широкие плечи. Обхватив девушку за талию, он легко поднял ее в воздух. И снова от этого прикосновения все поплыло перед ее глазами. Их лица оказались совсем рядом, когда он поставил ее на землю.

Он не сразу отпустил руки, задержав их чуть дольше, чем требовалось, и Келли почувствовала, как у нее перехватило дыхание. В серых глазах Калеба метался огонь, и она никак не могла отвести от него взгляд, остро ощущая на талии сильные пальцы и тепло, исходящее от его тела. Она понимала, что надо высвободиться из этих объятий, однако ноги, казалось, приросли к земле, и она застыла, завороженная жарким взглядом и вовсе не желая, чтобы он отошел от нее.

Буря мыслей пронеслась в голове Калеба, пока он смотрел на Келли, шквал эмоций зародился в сердце. Она стояла на цыпочках, так и не убрав рук с его плеч. На тонкой шее забилась голубая жилка, показывая, как участился ее пульс; при виде этой жилки и быстрого движения язычка, судорожно облизнувшего кончики губ, Калеб почувствовал, как кровь бросилась в голову. Внезапно захотелось поцеловать ее, ощутить сладостный вкус нежных розовых губ, увидеть, как темнеют от страсти синие глаза. Ведь так просто увлечь ее прямо сейчас на траву и раствориться в удовольствии обладания…

Келли снова облизнула губы, и Калеб тихонько застонал. Господи, неужели она не понимает, что делает с ним? А может, она не столь уж невинна, как хочет казаться? Может, все это только искусная игра? Ну это очень просто выяснить.

Калеб еще ниже склонился к ее лицу. Сердце Келли заколотилось. Сейчас он ее поцелует! Она чувствовала это каждой своей клеточкой. Страх в ней боролся с возбуждением и радостным ожиданием неизбежного. Она хотела остановить Калеба, но он закрыл ей рот тем самым поцелуем, которого она так ждала. В первую секунду она обомлела, из головы улетучились все мысли. Губы его были жесткими и горячими, они обещали блаженство, и Келли прекратила сопротивление, подалась навстречу, поражаясь сладости его близости. Когда ее как-то поцеловал Ричард Эштон в тесном закутке за продуктовой лавкой, на нее накатило отвращение, а в руках Калеба она чувствовала тепло и слабость в коленях.

Язык Калеба скользнул в глубины ее рта, и Келли задохнулась, удивленная такой бесцеремонностью и одновременно тем, что бесцеремонность эта ей понравилась. Способность размышлять здраво вернулась к ней только тогда, когда сильные руки коснулись ее груди.

Инстинктивно Келли подняла ногу и что было сил всадила колено в пах Калеба. Эффект последовал мгновенно.

Издав хриплый стон, Калеб выпустил ее из объятий и согнулся в три погибели от острой боли. Девушка услышала, как он выругался, стараясь выровнять дыхание.

Келли глядела на него и мысленно благодарила мать, в свое время научившую ее элементарным приемам обороны. Она знала, как противостоять мужским домогательствам. Вот только почему ей сейчас так плохо? Почему она не испытывает радости от одержанной победы? – Мистер Страйкер, с вами все в порядке? Не глядя на нее, он выплюнул такое ругательство, что у девушки загорелись уши.

Сердце ее до краев наполнилось раскаянием. Ей вовсе не хотелось причинять ему боль, но, с другой стороны, его ласки так ей понравились, что было просто необходимо положить им конец. Это уже становилось опасным. Мать всегда говорила, что мужчинам нельзя доверять, что многие девушки подобным образом теряли невинность, потому что под влиянием момента, от одного движения мужской руки, разум оставлял их. Келли поклялась хранить свою невинность, что бы ни случилось. Она не желала повторять ошибок матери, не желала торговать своим телом ради кратких мгновений сомнительного наслаждения.