Индейская страсть - Мэдлин Бейкер

Но он не смог сдержаться; осторожно взял светлый локон и пропустил между двумя пальцами. Какие мягкие, шелковистые волосы! Стиснув зубы, он тихо выругался. Давно, слишком давно уже у него не было женщины. Эту проблему надо решить как можно скорее, мрачно подумал он, так будет лучше для Келли, так будет лучше для него самого.

Он резко развернулся на каблуках и вышел из кухни. В голове билась одна-единственная мысль – быстрее прочь отсюда, пока он не наделает глупостей, о которых обоим придется пожалеть.

Глава 9

Келли долго смотрела вслед вышедшему мужчине. Сердце ее бешено колотилось, тело дрожало, ноги подкашивались; она будто до сих пор ощущала на себе пылающий страстью взгляд серых глаз. Теперь она не сомневалась – он хотел ее так же сильно, как и Ричард Эштон, хотел так же, как Дункан Страйкер – ее мать Лейлу.

Выйдя из кухни, она медленно прошлась по нижнему этажу, задумчиво проводя ладонью по гладкой полировке столов, по спинкам кресел, ручке высокого дивана, по пушистым кисточкам, свисающим с тяжелых бархатных портьер. Ей так нравился этот дом, со всем его убранством, нравилось то поразительное чувство уединения и надежности, которое она здесь испытывала. Неужели придется его покинуть? Взгляд Калеба умолял: останься! – но она понимала, что надо бежать. Слишком часто серые глаза останавливались на ней, и слишком хорошо научилась она понимать значение взгляда хозяина уютного дома.

Келли передернула плечами. Как же она ненавидела этот мужской взгляд, как боялась его!

Подойдя к окну, девушка выглянула во двор. Темнота сгущалась, мысли туманились. Сколько раз ее, совсем еще девочку, лапали грязными руками, сколько раз затаскивали в темные закоулки и обещали манну небесную, даже одаривали Лейлу подарками в надежде, что она повлияет на дочь и уговорит ее уступить!

Иногда – правда, это было еще до Дункана – Келли до смерти боялась, что мать не сможет остановить натиск бесчисленных ухажеров. Потом появился Дункан Страйкер, и сразу же назойливые парни отстали от Лейлы и ее златовласой дочки. Да, отстали, прекратили домогаться, но все равно провожали жадными взглядами.

Теперь к ней не приставали, потому что она жила в доме Калеба Страйкера – кто бы осмелился? – но похотливые и осуждающие взгляды буквально липли к ней. Кулачки Келли сжались. Она прекрасно знала, о чем судачат за ее спиной, хотя ни один мужчина не подходил к ней близко. Какая низость! Все их домыслы не имели никакого основания; она слишком хорошо познала жизнь, которую вела мама, и никогда не поддастся сладким речам. Сие торжественное обещание она дала самой себе, как только впервые догадалась, чем промышляла ее мать. Именно тогда она поклялась, что никогда не вступит на этот путь, чего бы это ни стоило.

Едва Калеб показался во дворе, она отпрянула от окна. У подножия лестницы он помедлил, чтобы свернуть сигарету, потом в полной задумчивости выкурил ее. Черты его залитого матовым лунным светом лица казались еще более отточенными. Келли подобрала было юбку, чтобы уйти к себе, но что-то ее остановило. Она снова подошла к окну.

Что это с ней? От одного вида его широких плеч, блеска длинных черных волос что-то загорелось глубоко внутри. Вот он принялся расхаживать взад и вперед по площадке перед лестницей, и тлеющий огонек в сердце девушки сразу стал ярче, ощутимее. Она не могла отвести глаз от играющих под его одеждой мускулов.

Как забыть силу его объятий, поцелуй жарких губ, как забыть странный трепет собственного тела от его близости! Неужели и ее мать чувствовала то же самое в присутствии Дункана?

Воспоминание о матери, о том, кем она была, остудило Келли, охладило вспыхнувшие щеки.

– Никогда, – пробормотала она, отводя взгляд от точеного профиля Калеба. – Никогда! – Резко повернувшись, она взбежала на второй этаж и захлопнула дверь своей комнаты.

Калеб бесшумно бродил по двору; в душе его царило смятение, ни на минуту не оставлявшее его в покое. Ему необходима женщина, необходимо вновь ощутить успокоительное тепло нежных рук, мягких, податливых губ, как можно скорее оказаться в сладостном плену, услышать, что он самый потрясающий мужчина на свете, даже если это будет явной ложью.

На какое-то мгновение он подумал, не пойти ли в салун, чтобы забыться в женских объятиях в приятном обществе бутылки виски. Когда-то такая идея привела бы его в восторг, но не сейчас, когда он знал, что наверху спит Келли.

Келли. Какие у нее прекрасные синие глаза, какие восхитительные теплые губы! Она была такой живой в его руках, словно в ней наконец пробудилось ответное чувство; она была полна страстного желания, но стыдилась его, была готова уступить, но боялась.

Ощутив охвативший его трепет при воспоминании о девушке, Калеб вполголоса ругнулся. Какого черта он торчит здесь, мечтая о ней, когда давно мог бы предаваться удовольствиям в салуне, лаская женское тело!

Калеб взглянул на оседланного жеребца, готового отправиться в путь. С минуту поколебавшись, Калеб бросил окурок на землю, раздавил его каблуком, взлетел в седло и поскакал по направлению к «Трем Королевам».

Услышав топот копыт, Келли выскользнула из кровати. Подошла к окну, увидела удаляющегося Калеба. Какое-то шестое чувство подсказало ей, куда он направляется и что его заставило уехать из дома. Вот уж никогда бы не подумала, что это так ее расстроит!

Мысленно она упрекнула себя за идиотские мысли. Калеб Страйкер – наемник, вечный бродяга к тому же. Она совсем его не знает. И все же она ощутила болезненные уколы ревности, представив его в объятиях другой женщины.

С огромным трудом Келли заставила себя отойти от окна и вернуться в постель, но сон все не приходил. Она лежала в темноте, уставившись в потолок и отсчитывая каждый час, который отбивали часы в прихожей.

Утром она чувствовала себя отвратительно; после бессонной ночи под глазами залегли глубокие тени, нервы напряжены, настроение мерзкое. В таком состоянии она стала наливать воду в кофейник.

С лестницы раздались шаги Калеба, и все ее мышцы напряглись.

Низким голосом он пожелал ей доброго утра.

– С добрым утром, – натянуто ответила девушка.

– Завтрак готов?

– Нет еще. Сейчас поставлю кофе. Насмешливо взглянув на нее, Калеб отметил впервые появившиеся тени под глазами.

– Похоже, вы, как и я, встали не с той ноги.

– Да.

– Как вы спали?

– Отлично, – с вызовом ответила Келли.

– Завидую, – негромко пробормотал Калеб.

В эту ночь он почти не сомкнул глаз. Поездка в салун не принесла ему успокоения; по сравнению с цветущей свежестью Келли все девушки казались грубыми и неопрятными, виски отдавало чем-то неприятным и было выдохшимся, а за карточным столом он только попусту потратил время и деньги.