Идеальная любовница - Бетина Крэн

Габриэлла покраснела и отшатнулась.

— Незаконнорожденная дочь любовницы герцога, — тихо поправила она. — Я не сказала этого, потому что вы все равно мне не поверили бы. Что, разве я не права?

На это Питеру Сент-Джеймсу нечего было возразить. Права, конечно, права. Поначалу он действительно не поверил пи единому ее слову.

— Забудем об этом, Габриэлла. Наше соглашение остается в силе. Ведь тебе по-прежнему нужен любовник, а мне твоя помощь в деле старика Гладстона. Надеюсь, ты не передумала?

Габриэлла отрицательно покачала головой, но потом, испугавшись, что граф неверно истолкует этот жест, так же молча кивнула. Питер рассмеялся и крепко сжал ее руку.

Он посмотрел на нее, любуясь правильными чертами лица и глазами цвета летнего неба, и задал себе тот же вопрос. А сам-то он не передумал? Стоит ли пускаться в эту безумную авантюру? Теперь ему известно, что Габриэлла — дочь герцога, меняет ли сей факт хоть что-нибудь в их отношениях? Пожалуй, нет. Даже наоборот, от этого ситуация становится еще пикантней, а значит, и интересней. Легкая улыбка тронула губы Питера. Подумать только, Габриэлла — дитя любви, плод великой, всепоглощающей страсти — осмеливается утверждать, что не имеет собственных страстей! Ну, уж нет, ей определенно нужен любовник.

— Что конкретно мне планировать на завтра? — деловито спросил Сэндборн. — Хочешь, поедем куда-нибудь?

— Да. Можно поехать в парк, — улыбаясь, ответила она. — Можно в музей или библиотеку. В общем, это должно быть серьезное и благопристойное место.

— Серьезное и благопристойное, — теперь пришел черед улыбаться графу. — Нечего сказать, романтичная мне досталась подружка. Л чем ты собираешься заняться, когда освободишься от материнской опеки?

Она начала было что-то отвечать, но, взглянув в сторону гостиной, передумала.

— Мы сможем поговорить об этом завтра, — шепнула она, обворожительно улыбаясь. — Завтра, когда мы будем одни.

Он взял ее руки в свои и поцеловал каждый пальчик.

— Хорошо, до завтра, когда мы будем одни. Явился Гюнтер и торжественно вручил графу шляпу и трость. Питер поклонился дамам в гостиной, чмокнул Габриэллу в щеку и вышел за дверь. Несколько мгновений девушка неподвижно стояла в холле, а потом, весело хлопнув в ладоши, побежала вверх по лестнице. Сработало! Голова ее кружилась от первых успехов, она вновь обрела уверенность в себе. Если и дальше все пойдет по плану, то через месяц-другой она уже будет почтенной замужней дамой.

Розалинда и ее товарки видели, как Габриэлла, подхватив юбки, упорхнула к себе. По их мнению, она являла собой первоклассный образчик влюбленной девушки — восторженная, сияющая, полная надежд и мечтаний. Однако, будучи сами мастерицами уклончивых иллюзий, они прекрасно понимали, как обманчива может быть внешность.

— Ну, что вы об этом думаете? — скрестив руки на груди, спросила Розалинда.

Группа экспертов переглянулась.

— Красивый дьявол, — начала Клементина. — Ходячее искушение да и только. Грех, так и ждущий совершения, — тоскливое вожделение, застывшее в ее глазах, ясно говорило, что она не против того, чтобы этот грех совершился с ней.

— Боже, Клементина-а, — презрительно протянула Ариадна. — Неужели ты готова уступить первому встречному?

— Во-первых, граф не первый встречный, — вздернула подбородок добродушная провинциалка. — А во-вторых, уступчивость — часть моего очарования.

— Мужчины; развратнее, чем Сэндборн, , нет в Лондоне, — заявила Ариадна, пронзая Клементину суровым взглядом. — Самодовольный, высокомерный самец, который никогда и ни в чем не знал отказа. Мне хорошо знаком этот тип. Такие люди предпочитают только брать, ничего не давая взамен. Он разобьет сердце нашей Габриэллы, да еще и посмеется над этим.

Розалинда принялась заламывать руки.

— Non, non[7], — успокаивающе воскликнула Женевьева. — Скорее всего у графа действительно было много женщин, но он никогда не любил. В этом я абсолютно уверена. А уж если такой мужчина полюбит… — она пожала плечами. — Кто знает, что сделает из него любовь?

— Ах, единственное, в чем уверена я, так это в том, что он сложен как породистый жеребец, и двигается, как пантера, — вздохнула Клементина. — Он сумеет согреть постель любых размеров в студеную зимнюю ночь.

— Сумеет согреть постель? Гм, Клементина, ты стареешь, — проворчала Ариадна. — Да, он необуздан, как мартовский заяц, богат, как Крез, и к тому же красив, словно Купидон, а все эти качества, собранные в одном человеке, представляют собой взрывоопасную смесь. Женщина, которая его полюбит, обречена на погибель. И мне наплевать на то, что от его поцелуев улетаешь на небеса… он этого просто не стоит.

— А-а, но ты видела, как блестели глазки La petite[8], — Женевьева погрозила ей пальцем. — Габриэлла наверняка думает иначе, и мы не можем не считаться с ее чувствами.

— В этом деле чувства Габриэллы стоят на последнем месте, — отчеканила Розалинда. — Девчонка еще слишком молода и неопытна, чтобы решать самой. Я — мать и должна позаботиться о будущем своей дочери.

Розалинда закружила по комнате, рассеянно пиная свой изящный шелковый шлейф на каждом повороте. Между ее бровями залегли две суровые складки.

— Нет, Сэндборн меня не устраивает, — произнесла она после довольно продолжительной паузы. — Я хочу, чтобы любовником Габриэллы стал человек, в котором я буду уверена на все сто процентов. И вовсе не обязательно ему быть таким красавчиком, — она помолчала. — А как вам эта умилительная белиберда, которую они сочинили? Я о том, что он якобы спас Габби.

— Ты этому не веришь? — искренне удивилась Ариадна. — Но что же, по-твоему, произошло на самом деле?

— Откуда мне знать, — Розалинда устало махнула рукой. — Все что угодно, по только не то, что они рассказали. — Она представила, как граф обнимает Габриэллу, и морщинки на ее лице стали еще глубже. — Ну как я могу поверить в эту нелепую историю, если вчера мою дочь тошнило от простого поцелуя, а сегодня она жаждет сделать этого лорда Скандалборна своим любовником?

— Но ты же не можешь вот так просто взять и отказать ему от дома? — с тайной надеждой спросила Клементина. — Он титулован, богат, занимает видное положение в свете…

— И к тому же первый джентльмен, на которого благосклонно посмотрела наша упрямица Габриэлла. Ты можешь ручаться за то, что он не станет последним? — Женевьева неопределенно махнула рукой. — Подумайте, mes amies[9], и о том, как прелестно они смотрятся вместе.

Женщины немедленно воссоздали в памяти эту идиллическую картинку. Стройная изящная Габриэлла и высокий мужественный граф, с трудом обуздывающий прикосновение к ней. Что и говорить, вместе они смотрелись просто восхитительно: свет и тьма, сила и уязвимость, нежный соблазн и опасная притягательность. Но главное — молодые люди не отрывали друг от друга глаз.