Чародейка - Трой Деннинг

— Мы пойдем в обход, — сказала Оза, указывая в направлении того места, где все еще были привязаны инексы и канк Садиры. Как и предсказывала ранее Садира в разговоре со старшиной каравана, хафлинги действительно приближались с подветренной стороны. С наветренной стороны от лагеря Садира не обнаружила ни одного лесного воина.

Оза пересекла дорогу, мощенную булыжником, к северу от башни, продолжая тащить за собой Садиру, которая все время пыталась освободиться. Хотя Садира и оценила по достоинству ловкий ход с выманиванием лесных воинов на открытое место, она в то же время видела, что исход битвы был все еще не ясен. Вооруженные большими луками, находясь под защитой каменной стены, вожатые имели явное преимущество перед атакующими. В то же время потери среди них составляли уже больше двадцати человек. Дождь стрел, которыми хафлинги засыпали защитников лагеря, постепенно выводил их из строя одного за другим. Если их ряды и дальше будут редеть с той же скоростью, то к рассвету их окажется слишком мало для того, чтобы быть в состоянии помешать атакующим подобраться к стене.

Оза остановилась недалеко от инексов, метрах в тридцати от башни.

— Здесь безопасно. Никто не примет тебя за хафлинга, — проговорила она.

— А я вернусь туда за телом Милона.

Ноги сами понесли Садиру вперед. Несмотря на всю опасность ее положения, она обнаружила, что ей доставляет удовольствие волшебное воздействие музыки. Она уже догадалась, что звуки волынок, отчетливо различимые на большом расстоянии, распространялись с помощью какого-то вида колдовства. Хотя волшебство могло быть использовано с целью воздействия на мысли жертвы, только в редчайших случаях оно оказывалось способным контролировать самые примитивные чувства такого количества людей. Было очень жаль, что волынщики не могли использовать волшебную власть музыки для того, чтобы оказать более практическое воздействие на хафлингов.

Уяснив себе ситуацию, колдунья пришла к выводу, что ее волшебство могло бы способствовать решению возникшей проблемы. Продолжая пританцовывать на ходу, она подняла трость к небу и произнесла заклинание. Как обычно, она почувствовала, что начинается извлечение жизненной силы из недр ее организма. Фиолетовый огонек замерцал внутри обсидианового набалдашника трости. Теперь Садира была готова оказать помощь осажденным вожатым каравана. Когда она доберется до лагеря, она использует волшебную силу оружия Нока для того, чтобы обратить в бегство его соплеменников, которых он привел с собой в пустыню.

Но не успела Садира сделать и несколько шагов вперед, как совершенно неожиданно смолкла музыка и затих шум боя. В районе лагеря воцарилась полная тишина. Тело колдуньи само собой перестало двигаться, и она замерла, а потом, потеряв равновесие, растянулась во весь рост на песке.

Только она начала подниматься на ноги, как над лагерем караванщиков разнесся громкий голос хафлинга.

— Сложите оружие и сдавайтесь, — потребовал он. Хотя прошло уже более двух лет с тех пор, как Садира в последний раз слышала этот голос, она сразу же узнала его. Это был голос самого Нока, вождя племени хафлингов. Ваше сопротивление бессмысленно, вы все неминуемо погибнете.

Поняв, что теперь существует только одна возможность спастись, Садира бросилась к своему канку и отвязала его. Она взобралась на скакуна и направила его в сторону от лагеря. Отъехав на некоторое расстояние, колдунья подняла трость над головой и громко произнесла заклинание:

— Небесный огонь!

Три струи багрового пламени с адским грохотом вырвались из конца трости, осветив небо рубиновым светом и закрыв желтые луны, висевшие в небе, красноватой дымкой.

Уверенная в том, что Нок без всякого труда определит источник заклятия, Садира провела тростью над усиками-антеннами канка, давая ему команду бежать галопом.

Глава 4

ДРЕВНИЙ МОСТ

Если бы не пересохшее горло, Садира закричала бы от восторга. Красные пески резко обрывались на краю темного ущелья, которое простиралось в обоих направлениях, насколько хватало глаз. По другую сторону ущелья дорога поднималась вверх по крутому откосу, местами покрытому низкорослым кустарником, затем исчезала из виду на фоне оливкового утреннего неба.

Между песчаными холмами и откосами повис величественный мост длиной не менее ста метров. Он был построен из огромных каменных блоков семи различных цветов. Мост соединял края ущелья подобно гигантской арке, напоминавшей по форме рукотворную радугу. Его проезжая часть была вымощена желтым булыжником, за исключением единственной черной полосы с массивными замковыми камнями.

Для Садиры древний мост оказался подарком судьбы. Она считала его таким же добрым предзнаменованием, как и появление ласточки, предвещавшей дождь.

— Перенеси меня на ту сторону, это все, что мне от тебя надо, обратилась колдунья к канку таким хриплым голосом, что сама едва смогла разобрать собственные слова.

Садира постучала тростью по усикам-антеннам канка, давая скакуну команду ускорить бег, но канк не повиновался. Прошлой ночью, когда Садира решила отвлечь внимание Нока от лагеря каравана, она погнала своего скакуна таким отчаянным галопом, что у нее растрепались волосы. Как колдунья и надеялась, Нок сразу понял, что означал устроенный Садирой фейерверк, и устремился во главе своих воинов в погоню за волшебницей, оставив уцелевших вожатых оплакивать гибель старшины каравана и своих товарищей. На первых порах Садира была абсолютно уверена в том, что ей без труда удастся оторваться от хафлингов и спастись, так как воины Нока никак не могли соревноваться в скорости с канком. Тем не менее ночь уже подходила к концу, а Нок и его воины не отставали, и ей никак не удавалось надолго оторваться от них. К рассвету канк едва плелся, и даже Садира, шагая рядом, смогла бы на коротком отрезке пути не отстать от него… С этого момента неутомимые лесные воины начали постепенно нагонять ее.

Садира обернулась, чтобы выяснить, что происходит сзади. Поворот отдался резкой болью во всем ее теле. Болели все мышцы, особенно мышцы ног. Это было результатом сумасшедшей скачки, которая продолжалась почти всю ночь. К утру Садира устала не меньше своего канка. Ночью у нее начались спазмы в желудке, которые к рассвету перешли в болезненные колики, угрожавшие вывести ее из строя в любой момент. Ее голова разрывалась от адской боли, что было следствием нечеловеческой усталости и пережитого ею смертельного страха.

То, что она увидела, не вселяло оптимизма. Ее преследователи быстро продвигались вперед, постепенно приближаясь к своей добыче. Они делали все возможное, чтобы перехватить ее прежде, чем Садира достигнет моста.