Князь Пушкин - Сергей Александрович Богдашов

— Последние клавиры с текстами романсов. Для домашнего музицирования, — вручил я подарок старшенькой.

Если что, то пожалуй, самой верной женщине того моего Пушкина, каким он был. Ангел во плоти, а не женщина, хоть и страшненькая. Но сколько же она ему всего прощала!

— Три самых модных романа и два журнала мод, французский и немецкий, — презентовал я следующий подарок хозяйке усадьбы, — А также образцы фламандских кружев. Про остальных ваших гостей я не знал, но для них есть утешительный приз — корзина с ещё живыми карасями. Рецепт их приготовления я готов продиктовать, так как буквально недавно его оценил по достоинству. Кстати, Прасковья Александровна, если вы себе поставите такую же ловушку для рыбы, то она всегда вас выручит. Моя приносит по два-три ведра рыбы дважды в день. Фаршированные кашей и варёным яйцом караси, вымоченные в молоке, чудо, как хороши! Рекомендую! Останетесь довольны! Лично я почувствовал прямо таки гастрономическое наслаждение, которое вовсе не вдруг можно ожидать от столь простой и непритязательной пищи, — провёл я рекламную акцию, и судя по всему, хозяйка на неё клюнула.

На самом деле ларчик просто открывался. Местному дворянству нужны свежие темы для бесед. Любые. Тут и моя карета сойдёт за новость, и сетевые ловушки с новым рецептом приготовления карася, да что угодно, лишь бы не скучать, когда тебе в очередной раз пересказывают «новости» полугодичной давности, которые ты уже дважды слышал и довольно давно.

— Ишь ты, поди ж ты! Ну, теперь точно князь! — со смехом встретил меня Пётр Абрамович, вышедший на крыльцо, — А приоделся-то как! Ну, теперь точно все псковские невесты твои будут!

— Сдались они мне, — терпеливо снёс я то, как дед меня обнимал и вертел, словно манекен, внимательно разглядывая.

— А надо, Александр, надо. Мы губернатором на бал приглашены. Так что и карета твоя, и одежда новая — всё кстати придётся. Ты где каретой разжился?

— Купил, конечно.

— Неужто отец расщедрился, в который раз имение перезаложив?

— Дождёшься от него. Сам заработал.

— И за какую такую работу нынче так награждают?

— Перл я очень удачный сделал. Вот и пришлось продать, чтобы при деньгах быть.

— Ну-ка, пойдём в кабинет. Там поговорим, без лишних ушей, — тут же поменял выражение лица Пётр Абрамович, став вдруг очень серьёзным и обеспокоенным.

— Дед, да всё нормально. Я официальную лицензию получил, — остановил я его порыв, понимая, чем он вызван.

— Не обманываешь? — старик посмотрел, как я старательно мотаю головой, и вздохнул, — И когда только вы всё успеваете? Шустрая молодёжь нынче пошла, нам за вами и не угнаться.

— А тебе зачем гнаться? Дом — полная чаша. Хозяйство ухожено. Теперь ты ещё и при титуле — опять же, почёт и уважение.

— Ты мне зубы не заговаривай. Коней и карету дорого брал?

— Карету дорого, а с лошадками повезло. Пущин помог, точней, отец его.

— Это какой такой Пущин? — жестом пригласил меня дед за стол, где уже начали подавать чай и лёгкие закуски, так как пара бутылок вина там тоже присутствовали.

Я вздохнул, и принялся рассказывать обо всём подробно. И про Императрицу, и про продажу перла, и про кареты с лошадками. Заодно и про Пущина упомянул.

— Ну, ты и везунчик, Сашка! — потёр дед руки, — Теперь есть у нас человек, который в Кронштадте подсобить может, а мы уж его отблагодарим, не обидим.

— А что за интерес у тебя к Кронштадту?

— Так водолазы нужны, а где их обучать ещё, как не там. Но то не наше дело. Дядья твои этим займутся. А вот с Пущиным — старшим уже мне надо будет знакомство свести. Им такое доверять нельзя.

Ну, так-то, да. Дядья у меня ещё те архаровцы. Будь они мне чужие, я не пустил бы их даже на свою конюшню, опасаясь за нравственность лошадей.

— Дед, нужно нам с тобой какую-то связь организовать, чтобы общаться на расстоянии.

— А чем тебя почта не устраивает?

— В лучшем случае пять дней письмо до Михайловского идёт и столько же обратно. За это время многое может случиться.

— И что ты предлагаешь? Голубей завести?

— Могу попробовать магический переговорник соорудить. Чую, он нам с тобой скоро очень понадобится, когда соседями станем.

— Какими ещё соседями?

— Ах, да, самое-то главное я же тебе ещё не рассказал. Ты про село Велье что-нибудь слышал? Ну, и про озёра с землями, что при нём.

— Ещё как слышал. А что у тебя с ним за дело?

— Так вот купить собираюсь, а посоветоваться, кроме тебя и не с кем, — сказал я в общем-то чистую правду, если рассуждать, не упоминая тульп.

— Так-с, — постучал старик пальцами по столу, поглядывая на меня из-под густых бровей, — Смелый ты, однако. Не чета тебе люди пытались там обосноваться, вот только ни у кого ничего не вышло. А у них и чины были, и титулы, и капиталы. Это я тебе даже про их связи не упоминаю. А там же сплошь фавориты Императоров и Императриц. Неужто ты их чем переплюнуть сможешь?

— Пока не готов сказать. Нужно ехать и смотреть, чтобы не купить кота в мешке.

— Тогда сейчас давай не увлекаться вином, а завтра ты за мной заедешь и покатим на смотрины. Поглядим, что от Велье осталось.

— Так вроде не горит же, — попытался я отложить поездку хотя бы на день, так как у меня наметились ещё дела, да и на местные дороги сложилась определённая аллергия.

Сколько под себя подушек не подкладывай, а трясёт всё равно неимоверно. Прямо руки так и чешутся, чтобы подвеску кареты переделать, добавив к ней и шины и амортизаторы, но нет пока под это технологий, а то, что можно сделать, в порядке индивидуального образца, качественно вряд ли выйдет. Только людей насмешу.

В Михайловское я вернулся затемно. Есть у меня одна проблемка, которую стоит обсудить с моими тульпами, так как больше не с кем.

Проблемка имеет имя и фамилию — это Анна Керн.

И дело вовсе не в том, как на неё среагировало тело моего реципиента Александра Пушкина. Этими эманациями я могу управлять, хотя иногда они проявляются крайне неожиданно. Тут вопрос возник куда,