Князь Пушкин - Сергей Александрович Богдашов

Тут тебе и стопка чистых простыней, и запотевший кувшин с квасом, штоф с парой хрустальных рюмочек, и небольшое блюдо с ещё теплым ржаным хлебом и подобающими закусками.

Хмыкнув, я прошёл в парилку и сладко растянулся на верхней полке.

После дороги и перекуса я с удовольствием предался неге ещё не слишком жаркой бани, и даже чуть-чуть придремал, очнувшись лишь оттого, что в полутьме парной приоткрылась дверь и раздалось шебуршание и чуть слышное сдавливаемое хихиканье.

Стоит заметить, что парная оснащена лишь одним небольшим оконцем, размером в пару ладоней. Света через него поступает крайне мало, да и предназначено оно больше для проветривания, чем для каких-то других целей.

Тем не менее, когда я пришёл в себя и огляделся, то стало понятно, что меня посетили сразу две гостьи. Этакие блондинистые особы, вполне себе созревшие и прекрасно понимающие, для чего они тут оказались.

— Хьюстон, у нас проблемы! — попытался я вызвать Виктора Ивановича, чтобы узнать, как у него с финским языком дела обстоят.

М-мда… Безуспешно. Когда мне вот прямо надо, до тульп не достучишься.

Ладно, буду решать свои проблемы простым органолептическим путём, раз других способов нет. В конце концов иногда метод — потрогать, пощупать и посмотреть даёт гораздо больше, чем присесть барышне на уши.

Так оно и случилось — метод оказался вовсе не плох, и совсем скоро я вынес на руках одну из блонд в комнату отдыха, откуда она уже вышла полноценной женщиной.

Второй пришлось подождать, но недолго. И до неё очередь дошла.

— Акулька, что это было? — первым делом спросил я у ключницы, когда после бани вернулся в особняк.

— А почему, чуть что, так сразу Акулька? — так эффектно вильнула она прелестями, что мы оба с дядькой лишь облизнулись, — Вот у него и спрашивай, — ткнула ключница пальцем в Никиту Тимофеевича и вышла, чуть больше чем нужно, хлопнув дверью.

— И что я у тебя должен спросить? — повернулся я к дядьке.

— Так это, барин, яж к ним никого не допускал, а девки-то молодые. Сам понимаешь, у них кровь играет, а мужика нет, так они чуть ли не на стены лезут, как кошки по весне.

— То есть, сегодня в бане всё обошлось без какого-то принуждения? — уточнил я на всякий случай.

Нет, ну мало ли. Так-то эти чухонки вовсе не крепостные. Этакие вполне себе свободные дамы, но на контракте. И пусть он их держит немногим меньше, чем ту же Аглаю её крепостное право, но некоторые нюансы имеются.

— Так они чуть было не подрались меж собой, выбирая, кому первыми идти, пока старшая на них не рявкнула и не сделала, как надо, — доложил дядька.

— А ты это откуда знаешь? — поинтересовался я столь детальным отчётом.

— Ну, так это вам молодым — молодые, а я и с теми, кто постарше, найду о чём поговорить, — довёл до меня Никита, заставляя поверить в то, что он финским языком вдруг овладел за то время, пока меня здесь не было.

— То есть, теперь мне всех этих горячих финских девчонок предстоит окучивать? — попробовал я уточнить будущий фронт работ.

— А кому же ещё? — подкрутил дядька ус, и тут же нашёл себе занятие, якобы только что заприметив течь в кровле усадьбы, тем самым давая понять, что он никак не желает вдаваться в детали этой многоходовой эпопеи, когда такая беда обнаружилась.

Сходу я даже не нашёлся, что ответить, а там и пришла пора в Тригорское ехать. Раз уж я подарками для семейки Вульф озаботился, то не помешает их лично доставить, а заодно и каретой с конями похвастаться. Нет, ну а что тут такого? Вполне же нормальное и понятное желание, если при его выполнении с пафосом не перебирать.

В качестве проводника пришлось нам брать с собой Прошку Поползня. Он тут все стёжки — дорожки знает. Видели бы вы его лицо, когда он на облучке рядом с кучером устраивался. Какой малости порой хватает, чтобы сделать парня по-настоящему счастливым.

Подъезжали мы не торопясь, а пока нам ворота открывали, так и всё семейство Вульф успело на крыльцо высыпать. И тут у меня сердце ухнуло куда-то вниз, и пропустило сразу пару ударов…

Это же Она! Анна Петровна Керн…

Глава 8

Пара глубоких вдохов, и я смог оттеснить вспышку сознания моего предшественника.

Проявляет поэт себя редко и зачастую не обременительно. То к родственникам заставит обратиться теплей, чем я собирался, то на девушек залипнет, даже на тех, на которых я бы в своём мире даже не посмотрел бы. Вроде и отголоски сознания, а оно работает.

Кроме Анны Керн ещё и мужичок на крыльце нарисовался. Никак жених до моей соседки в Тригорское добрался и очень скоро наша милфа из вдовы Вульф превратится в супругу господина Осипова, статского советника в отставке. Лично для меня его появление только в плюс — при нём ни Прасковья Александровна, ни её старшая дочь не рискнут со мной заигрывать, чтобы не поломать свои матримониальные планы. Зато Анне Петровне Керн господин Осипов никакая не помеха. Интересный расклад получается. Даже не знаю, как себя вести и что стоит показать своим отношением молодой генеральше, сбежавшей от мужа к тётушке.

— Прасковья Александровна, я к вам ненадолго. Можно сказать — прямо с дороги заглянул, чтобы подарки вручить. И заранее извиняюсь, но сразу после вас мне ещё предстоит визит к Петру Абрамовичу. Он уже предупреждён и ждёт, так что не пытайтесь терять времени на уговоры, я не имею возможности у вас задержаться, — сразу же обосновал я недолгое время визита, зная хлебосольство хозяйки поместья и её отношение ко мне.

— Тогда проходите в дом, я вас там со своим будущим мужем познакомлю, — ответила Вульф, сразу давая мне понять, кто при этом замужестве останется хозяином положения в Тригорском.

Будущего мужа мне представили, как и его малолетнюю дочь от первого брака, а потом и моё время пришло.

— Цветные карандаши, германские, особо ярких цветов и альбом для рисования с замечательно выделанной мелованной бумагой, — голосом ярмарочного зазывалы, а то и вовсе, Деда Мороза, начал я объявлять про подарки, привезённые из Петербурга, которые уже принесли из кареты, но они всё ещё скрыты под слоем вощёной бумаги.

Конечно же, начал я с младшенькой. И она