Бездушный 5 - Михаил Владимирович Баковец

Сакараш и родов Маххан, Дубри и Инавон, — услышал я голос, принадлежащий немолодому мужчине.

— Как не вовремя, — отчётливо скрипнул зубами Круишер. — Ладно, идём. Ркон, приглядывай за ублюдком. Взбодри его слегка, но в меру.

— Сделаю, господин, — ответил палач.

Спустя полминуты в пыточной остались только я и он. Молча и спокойно Ркон отошёл к стене, которую я не видел из-за своего положения, и там загремел железом. Через минуту вернулся ко мне и крепко схватил за запястья. Я дёрнулся и тут же задохнулся от пронизывающей боли в груди. Крюк под ребром — это далеко не дыба. На той попроще будет.

К указательному пальцу прикоснулся холодный металл и стал медленно сдавливать первую фалангу. Секунд через десять боль перешла в стадию, когда терпеть невозможно и вырвалась криком с моих губ:

— Тва-арь, а-а-а! Убью!

— Это вряд ли, — спокойно и даже равнодушно ответил палач.

Он один за другим раздробил фаланги на пальцах левой руки. А потом взялся отрезать измочаленные кусочки плоти. Каждый аккуратно клал перед мной на медный круглый лист, который установил на высокий табурет с большой дырой в центре сиденья. Тоже, небось, какая-нибудь пыточная машина.

Несколько раз я находил в себе силы оказывать хоть какое-то сопротивление. Практически всегда — это просто подёргаться, потрепыхаться на крюке, пока перед глазами не представала кровавая пелена и тело не отказывало от боли и удушья.

— Дёргайся, если тебе так хочется. Все дёргаются и не верят, что им пришёл конец, — неожиданно подал голос палач. Он закончил с пальцами на одной руке и сейчас встал передо мной за блюдом с тем, что было недавно моими пальцами. — И чем выше ступень, тем больше жажды жизни и меньше веры в то, что их часы сочтены. Ты, пожалуй, протянешь здесь дольше всех. Увы, радоваться этому совсем не стоит. Господин приготовил для тебя особенную программу, которой удостаивает только самых злейших врагов. Ради тебя он не пожалел редчайший амулет. Ты в курсе, что он с твоей родины? Его создали в Гарафе. Говорят, что к нему приложил руку сам король. Но я не верю, слабоват он для короля-артефактора.

— Я не гарафец, урод, — с трудом вытолкнул слова я из себя.

— Да мне всё равно, — равнодушно пожал он плечами. — Не всегда слухи правдивы. Что же до амулета, то хоть он и не королевской работы, но всё равно неплох. Блокирует все навыки и опустошает сосредоточия с энергией, вытягивает жизненную силу. Ты сейчас слабее десятилетнего ребёнка. При этом само тело сохраняет крепость Возвышенного…

В процессе разговора ко мне вновь вернулась капля силы, и я в очередной раз задёргался на крюке. И вдруг ощутил, что верёвка, стягивающая запястья, стала поддаваться. Быть может, во время предыдущих трепыханий нож задел её, а сам палач не заметил или не придал этому внимания? Или моя кровь достаточно смочила волокна, чтобы те стали растягиваться под давлением. Но главное — в Источнике набралось достаточно энергии, чтобы я мог один раз использовать что-то из своего дальнобойного арсенала. Увы, на кровавый серп не хватит.

«Или?..».

Палач как раз решил закончить беседу и вернуться к своему прежнему занятию. Он вновь взялся за клещи, которыми дробил мне пальцы.

Пан или пропал. Я стиснул зубы и рванулся изо всех сил в сторону, чтобы развернуться лицом к мучителю. Одновременно подтянул ноги к груди.

— Заканчивай уже, всё равно ничего не выйдет, — недовольно произнёс палач. Рывок застал его врасплох. Он выпустил из своей хватки мои руки, тем самым позволив мне полностью завершить разворот.

— На! — выдохнув и выплюнув кровавую пену практически в лицо врагу, я распрямил ноги, нанеся ему сдвоенный удар в живот. Мне повезло, что он инстинктивно зажмурился от моего плевка и чуть-чуть приподнял руки.

Когда-то очень давно выученный низовой навык, крайне редко используемый, но при этом только в самых исключительных случаях, не подкачал и сейчас. Палач отлетел назад, как футбольный мяч после пинка бомбардира во время пенальти. Свалил жаровню с горящими углями, сбил большую кадку с прозрачной жидкостью, кажется, уксусом, если верить запаху. В самом конце полёта ударился головой о выступающую петлю на стационарной колодке, закреплённой на двух столбиках, вмурованных в каменный пол. Те от столкновения громко заскрипели и немного накренились. Голове мужчины досталось сильнее. Кровь из раны только так плеснула на пол и колодку. А сам палач как рухнул наземь, так и остался там валяться, не подавая признаков жизни. Вот только никакого победного сообщения перед глазами не появилось. А значит, урод живее всех живых, просто без сознания.

— Р-а-а-а! — зарычал я, напрягая искалеченные руки. — А-а-а-ар!!!

И путы сдались. Лопнули, подарив мне свободу. Балансируя на грани беспамятства, я сразу же схватился здоровой ладонью за шарик и резко рванул его, приложив к этому все имеющиеся силы… и потерял сознание от нового приступа боли чуть ли не в самом сердце. К счастью, вспышка беспамятства продлилась считанные секунды. Когда очнулся, Ркон всё ещё недвижимо валялся на полу под колодкой.

Как оказалось, красный шарик венчал собой длинную и толстую иглу с зазубринами по всей её длине. И торчала та практически в самом сердце. Когда я вырвал её, может быть, оно даже остановилось. Но следом заработали таланты и запустило его вновь.

Что ж, я жив, почти свободен и опять силён. Значит, пришло моё время сделать свой ход. Держитесь, твари!

Глава 9

К счастью, с прекращением действия амулета заработали все мои навыки, отвечающие за жизнедеятельность. Они немедленно принялись штопать израненную тушку. И в первую очередь начали с сердца. Как только накопилось достаточно энергии я вытянул в сторону палача левую — ох и страшно она у меня выглядела — ладонь и выпустил в садиста кровавый серп. Кристалл из моей крови ударил мужчине точно в горло. Из раны быстрым ручейком потекла алая кровь.

То ли боль, то ли тяжёлое ранение привели в сознание палача. Он зашевелился и схватился за шею обеими ладонями