Бездушный 5 - Михаил Владимирович Баковец

с такой же шириной плеч. В его лице проскакивали знакомые черты. Но хоть убейте, в текущем состоянии я не мог понять, кого тот напоминает.

«И что ж мне так паршиво-то? — была вторая осознанная мысль, а следом пришла вторая. — И почему я всегда попадаю в такие ситуации? Надеюсь, что и в этот раз смогу выбраться».

— Ты убил моего сына, гарафский ублюдок! — зарычал он и несколько раз ударил меня по лицу и по корпусу. Я и так еле держался в сознании, а после этой экзекуции вновь поплыл и почти отключился. — Керч, приведи его в чувство.

Через секунду по телу и разуму прошлась приятная освежающая волна, которая смыла боль и вернула остроту мышления.

— Я не гарафец — это первое, — сказал я, посмотрев в глаза мужчине. — А второе, ты папаша какого из покойников? Я так много ублюдков прирезал, что всех не помню.

В глазах незнакомца заплескалась такая лютая злоба, что мне стало немного не по себе. Не перегнул ли я палку? Вдруг меня сейчас прикончат на месте. Плакали тогда мои шансы на спасение.

— Посмотрим, как ты запоешь на крюке. Ркон, подвесь его под ребро, — дрожащим от ненависти голосом произнёс он.

— Господин, он может не выдержать. Амулет забирает всю его энергию и часть жизненных сил, — послышался голос ещё одного мужчины.

— Ты прав, — после совсем короткой паузы ответил мой мучитель. Он шагнул ко мне и прикоснулся рукой к груди. Хотя нет, не совсем к груди, а к какому-то шарику тёмно-красного цвета, торчащего на моей коже напротив сердца. Не знаю, что он сделал, но мне чуть-чуть, едва заметно стало легче. К сожалению, ненадолго. — Всё, теперь точно не сдохнет раньше времени.

Как только он смолк та парочка, что удерживала меня под руки, подтащила к другому мужчине, одетому в холщовые штаны и рубашку непритязательного вида, поверх которых висел большой фартук из слегка потрескавшейся от времени кожи и покрытой сотнями мелких царапин. В правой руке он держал… крюк. И от вида этой непримечательной железки тёмного цвета, с мелкими кавернами от ржавчины, с ушком, через которое проходила цепь, мне стало очень плохо. Кажется, я никогда не ощущал такого страха, как сейчас, хотя приходилось испытывать приступы ужаса, от которых сердце едва не останавливалось. Палач, а никем другим он быть не мог, приложил острый конец крюка ко мне справа под рёбра и медленно надавил.

— А-а-а! — вырвалось из меня. Попытался дёрнуться, но дружинники сдавили меня крепко, не пошевельнуться. Будто в тиски попал.

Палач был мастером своего дела. Он ювелирно вогнал мне в тело толстую железку, не повредив ни лёгкого, ни другого органа. Острый кончик палаческого орудия оказался слегка притуплен специально, чтобы избежать подобного. Наверное, у урода был не один талант для его профессии. Хотя, не наверное — точно.

Но первая боль не шла ни в какое сравнение с той, когда он стал меня медленно поднимать к потолку.

— Господин, всё готово, — услышал я в полубессознательном состоянии. — Хм, кажется, у него меньше сил, чем следует, чтобы выдержать такую экзекуцию.

Спустя секунд пять я ощутил слабый прилив сил. Это хозяин подземелья опять прикоснулся к красному шарику на моей груди.

Боль никуда не ушла. Наоборот, она стала ощущаться только острее. Не проводи неизвестные манипуляции с шариком враг, то я бы просто улетел в блаженное беспамятство. А теперь организм пытается бороться, рефлекторно подталкивает меня к попыткам спасения, выискивая откуда-то капли сил. Знал бы он, что этим только делает хуже.

Зато сознание окончательно очистилось от побоев и, возможно, применения на мне каких-то способностей. Я вспомнил кем являюсь. Возвышенным!

Дальше меня ждал шок. Ни один из навыков не отозвался. Их словно вообще не было, и они мне просто приснились. Источник был почти пуст. Энергии в нём оказалось не больше капли. И также по капли она набиралась. Мне понадобится час, чтобы накопить хотя бы на одно применение боевого таланта. О причине такого состояния было несложно догадаться, с этим справился бы любой дурак. Это тот шарик, который висел как приклеенный на мне. В нём причина, на это я готов поставить миллион марок против одной.

От внутреннего созерцания меня оторвала вспышка жуткой боли в груди. Это враг взялся за свободный конец крюка и дёрнул его, разворачивая меня к себе лицом.

— Ты ещё не понял кто я?

В этот раз его голос звучал намного спокойнее. Наверное, вид испытываемых мной мук доставил уроду определённое удовольствие и слегка успокоил. Ох, чую, что дальше будет только хуже.

— Папаша тугодумного Райша, который с чего-то решил, что он первый парень на деревне и может всех оскорблять и унижать, — с рудом ответил я. Каждое слово отдавалось резью под рёбрами. — В итоге нарвался на того, кто укоротил его на голову. Неприятно, да? И ведь в этом виновен не он, и даже не я, а ты. Ты и твоё воспитание, из-за которого Райш считал, что ему должен весь мир и что этот мир крутится вокруг него…

Мою речь прервал очередной удар в лицо. Был он настолько силён, что я почувствовал, как треснула нижняя челюсть, а сознание стремительно уносится в темноту забвения.

— Керч!

Вновь по телу прошла освежающая волна, вернувшая меня в жестокий реальный мир.

— Ты у меня сдохнешь самым последним. И перед смертью успеешь насмотреться на свою приёмную мать-шлюху и её сынка, — сообщил мне Круишер. — Они будут висеть и корчиться на крюке точно так же, как и ты. Я уничтожу твой клан и заставлю Инвару сто раз пожалеть, что она ввязалась в это. Но даже если эта сука не виновата в смерти моего Райша, то пусть жалеет, что взяла тебя отброса в свою семью…

Распинающегося мужчину прервало деликатное покашливание откуда-то из-за моей спины. Кажется, перед этим я слышал какой-то скрип, что ли, вроде от дверных петель.

— Что? — резко спросил отец Райша.

— Господин, прибыли главы кланов Лерт,