Тихое баронство - Николай Дронт

не обделяет папу милостями с наградами, а иной раз передаёт мне поклоны от графини Вулфстейн.

Письмо домой возымело неожиданный эффект. Видимо, мама показала его государыне, а та нажала на мужа. В результате мне пришла грамота из Дворцовой канцелярии. Аж с двумя печатями! В нём за заслуги, оказанные королевской семье, и в порядке исключения, сразу после рождения ребёнка, мне дозволялось посещать столицу. С ограничениями, конечно. Как без них можно обойтись?

Главное, ни под каким предлогом не приближаться к Королевскому замку ближе, чем на сорок шагов. Почему на сорок? Не знаю. Наверное, фраза красиво выглядит на бумаге.

Второе ограничение — находиться в столице не более трёх дней в неделю и ни в коем случае не ночевать. Это понятно — намёк, что нечего здесь жить постоянно.

Ну и третий, самый суровый запрет — категорическое запрещение устраивать в столичной резиденции балы и празднества, численностью более сорока человек. Это действительно сурово, я чуть было не прослезился от смеха. Особенно, учитывая, что в столице я вообще ничего никогда не устраивал. Бал и тот дать не успел. Хотя, наверное, смысл в запрете есть, но понять его не могу.

В сопроводительном письме среди положенных фраз промелькнуло — в таможню порта отправлен приказ освободить мой корабль от всех налогов и сборов. Корабль, конечно, не мой, а тестя, но если не платить пошлину, то мы с ним дополнительно прилично заработаем. Видать, королевской чете подношение понравилось.

А за столицу придётся отдариваться. Пошлю её величеству дюжину лавандовых зелий и три жемчужных. Ох! Прямо былыми, неопальными временами повеяло.

Судя по всему, рождение ребёнка лишь благовидный предлог, чтобы как-то вернуть меня в столицу. Возможно, для неофициальной встречи с Лаурой или ещё с кем.

Дворянское собрание

В Зелёный Дол в воскресенье поехал с утра. Есть шанс, что Лаура всё же заедет в Дворянское собрание. Памятуя её письмо с намёком об отсутствии денег, взял с собой шкатулку с золотом. Сел в пафосную, парадную, запряжённую четвёркой цугом, положенную члену Госсовета.

Конечно, понты — барону хватило бы пароконной коляски. Но единожды получив звание, получаешь его навсегда. В подписи могу ставить “Член Государственного Совета в отставке” и ездить на пафосном выезде тоже.

Пусть меня уважают, а то сколько месяцев не приглашали в Дворянское Собрание Зеленоземья! Шельмы! Я их!.. Это так себя настраиваю, неуверенность таки чувствую — всё же там два графа, шесть баронов. Высшее общество герцогства.

Приехал. Зелёный Дол так себе городишко. Одно, редко двухэтажные бревенчатые домики на главной улице, обязательно с садиком. Улицы довольно чистые.

Дворянское собрание, со стенами из красного кирпича и шестью белёными колонами. Я приехал не первым, но и не последним. Несколько экипажей уже стоят перед зданием.

Только выхожу из кареты, местный лакей заявляет, что меня сейчас же примет её светлость. Приказываю своим взять шкатулку и следовать за мной. Она под пуд весит, с достоинством её не понесёшь.

Нас проводят мимо ожидающих провинциалов прямо в комнату для приёмов. Её охраняет караул в форме дворцового Женского лейб-гвардейского полка. Смутно знакомые гвардианки отдают честь, старшая даже здоровается: “Рада видеть вас вновь, барон!” и распахивает передо мной дверь. Оттуда слышу:

— Стах! Наконец-то ты приехал! Я так тебя ждала!

— Ваша светлость, — захожу и кланяюсь, — разрешите занести небольшой подарок?

— Какой? — живо интересуется Лаура.

Поясняю:

— Шкатулка с тремя тысячами дукатов. Не откажите принять.

— Сам знаешь, не откажусь. Сейчас мне деньги нужны позарез.

— И хочу вернуть этот медальон. Право, не стоило его посылать опознавательным знаком.

Выкладываю переданный Аделаидой кулон с необработанным алмазом. Герцогиня очень удивилась:

— Стах! Где ты его взял? Я расплатилась им за… за одну услугу и не надеялась его когда-нибудь увидеть вновь.

— Так! Значит, не ты посылала мне письмо несколько дней назад?

— Я? Нет, конечно! Не посылала…

— Письмо у меня с собой. Прочитай.

— Почерк мой, но письмо точно не моё. Это подделка. Я не просила принимать женщину на службу. И кулон не посылала.

— Ясно. Не волнуйся, я разберусь.

— Стах! У нас мало времени. Дя… Король сказал, что ты отдашь припасы, а я должна с победой вернуться к мужу. Но я его боюсь, и потому мне дают охрану.

— Это хорошо.

— До родов мою безопасность будут обеспечивать два взвода Женского лейб-гвардейского полка и рота лейб-гвардии Первого полка инфантерии. Потом мы с ребёнком сможем вернуться в Красный Дворец.

— Солидно. Что нужно от меня?

— Я буду писать тебе каждый день. Если ты не получишь письмо или вдруг заподозришь, что оно написано не мною, обещай прийти и разобраться. Знаю, что ты на меня очень сильно обижен, но мне некого больше попросить. Я только на этом условии согласилась вернуться к Эдмунду. Его величество не был тому доволен, но согласился со мной. Придворным тебе не быть, но всё остальное ты сможешь у него потребовать.

— Я никогда ничего не просил, и тем более не буду требовать. Мне всего хватает. Ты знаешь про ритуал?

— Его уже провели. Ребёнок не станет волшебником.

— Ничего страшного.

— Я же не одарена, малыш, когда вырастет, максимум сможет пользоваться артефактами.

— Не волнуйся — это нормально жить без магии. Ты по себе это знаешь.

— Знаю и не волнуюсь. Хотя скорее из-за зелий, которыми лейб-акушеры пичкают меня.

После недолгого разговора герцогине сообщили, что все собрались. Далее последовало торжественное собрание с пафосными уверениями в преданности с одной стороны и торжественными обещаниями поддержки исконных дворянских вольностей с другой.

Я был представлен Хранителем печати, первым придворным герцогини и самым доверенным лицом. Заодно был объявлен Указ о приписывании к Тихому баронству Жёлтой долины.

Денег Лаура не попросила, потому, дворяне сидели радостные и одухотворённые. А репутация Тихого в Зеленоземье взлетела на приличную высоту. Ордена на парадном мундире моего гарнизона и четвёртка цугом кареты сыграли в том далеко не последнюю роль.

Аделаида

Еду домой и прикидываю, кто бы мог подсунуть мне Аделаиду? Охранители? Что-то в это не верится — у них проще варианты найдутся. Эдмунд? Тоже сомнительно — у него с деньгами напряг, а мне лишь для достоверности дорогущий алмаз отдали. Даже представить не могу, кому по плечу такая сложная комбинация. Впрочем, можно же будет спросить.

Приехав, не бросился сразу выяснять у Аделаиды — кто, куда и зачем? Ещё будет время. Позвал в кабинет Черныша. Выслушав, та победно улыбнулась, заявив: “А я сразу говорила!” и попросила время на обдумывание до утра. Она же моим гаремом заведует, ей нужно кое-что выяснить и разобраться. Вот утром она доложит всё, что узнает, вместе со своими соображениями. А пока не нужно видеться с недостойной, у господина свои