Очарованный кровью - Дин Кунц

Стараясь успокоить вновь оживший страх, Кот припомнила широкое зеркало заднего вида, которое заметила в кабине, когда сидела в кресле водителя. У дома на колесах не было заднего окна, следовательно зеркало обеспечивало убийце обзор холла и кухонного блока, как она стала называть крошечную столовую и закуток для готовки. Коридор, в который выходили двери кладовой, ванной и спальни, тоже наверняка просматривался, поэтому, если дьявольское счастье будет на его стороне и он поднимет голову как раз тогда, когда Кот выскользнет из спальни, то она тут же будет обнаружена.

Когда момент показался ей подходящим, Котай рискнула приоткрыть дверь. Свет в коридор был погашен, и она восприняла это как добрый знак, свидетельствующий о том, что высшие силы благоволят ее начинанию.

Стоя в темноте, Кот бесшумно затворила за собой дверь спальни.

Лампочка над обеденным столе продолжала гореть. Впереди мерцала зеленым светом приборная доска, а за ветровым стеклом упирались в темноту серебряные клинки фар.

Сделав несколько шагов к двери ванной, Котай вышла из благословенной тьмы коридора и пригнулась пониже, прижимаясь к стенке обеденного отсека. Выглянув из-за нее, она увидела в двадцати футах впереди себя спинку водительского сиденья, над которым темнела голова. Убийца был очень близко — буквально рукой подать, — и впервые за все время он показался Кот уязвимым.

И все же она решила не делать глупостей и не бросаться на врага, пока он за рулем. Стоит убийце услышать ее или заметить в зеркале движение, и он сразу вывернет руль или нажмет на тормоза, отчего Кот по инерции полетит вперед. Потом он остановит машину и нападет на нее прежде, чем она успеет добраться до задней дверцы. Или просто повернется вместе с креслом, вытащит пистолет и выстрелит в упор.

Дверь, через которую убийца втащил в фургон тело Лауры, находилось с левой стороны, совсем рядом с Кот. Она села на верхнюю ступеньку внутренней лесенки и спустила ноги вниз. Теперь ее прикрывал от водителя крошечный закуток столовой.

Нож Котай положила на пол. Выпрыгивая из машины, она может не устоять на ногах и упасть. Если нож все еще будет при ней, когда она покатится по асфальту, то поранить себя будет проще простого.

Разумеется, Кот не собиралась прыгать на полном ходу, а дожидалась, когда машина остановится на светофоре или когда на крутом повороте убийца вынужден будет снизить скорость. Перспектива сломать ногу или потерять сознание, ударившись головой об асфальт, вовсе ей не улыбалась, потому что тогда она не сумеет быстро убраться с дороги и найти подходящее укрытие.

В том, что убийца узнает о ее побеге почти сразу, Котай не сомневалась. Он услышит, как открывается дверца, услышит ворвавшийся в салон шум ветра или заметит ее силуэт в наружное зеркало заднего вида. Даже если убийцу что-то отвлечет, он начнет подозревать что с его коллекцией трупов ознакомился кто-то посторонний, лишь только услышит, как встречный поток воздуха с грохотом захлопнет выпущенную беглянкой дверь.

В этом случае он запаникует и, остановив машину, непременно вернется посмотреть, в чем дело.

Или не запаникует. Даже скорее всего. Убийца вернется и станет разыскивать ее с мрачной методичностью и целеустремленностью автомата. Этот парень был воплощенной силой и самообладанием, и Кот с трудом удавалось представить его поддавшимся панике даже в самых чрезвычайных обстоятельствах.

Фургон тем временем притормозил, и сердце Котай снова забилось сильнее. Убийца сбрасывал скорость, и она, привстав на ступеньках, взялась за ручку двери. Но дверь оказалась запертой. Стараясь действовать как можно тише, Кот с силой нажимала на рычаг, поднимала вверх, снова вниз — никакого эффекта.

Запорной кнопки она не нашла. Только замочную скважину.

Кот припомнила странное бренчание, которое слышала, сидя в темной спальне, после того, как любитель восьминогих деликатесов закрыл входную дверь. Так вот что это было — ключ, поворачивающийся в замке!

Возможно, эта мера предосторожности была предусмотрена заводом-изготовителем, чтобы дети не вывалились на ходу, а может быть, этот ублюдок сам оборудовал дверь замком, чтобы помешать уличным грабителям или шаловливым подросткам проникнуть внутрь и увидеть скованные наручниками трупы с зашитыми глазами и застегнутыми на пуговицу ртами, которые в этот момент могли оказаться на борту. Трудно быть излишне осторожным, если в твоей спальне полным-полно мертвых тел. Скромность требует мер особого свойства.

Фургон проехал перекресток и стал набирать скорость.

Чтобы не пасть духом, Кот пожурила себя за легкомыслие. Ей следовало знать, что убежать будет не просто. Ничего не давалось ей легко. Никогда.

Она снова села на ступеньку, привалившись плечом к пластиковому ограждению кухонного блока. Мысли стремительно проносились в ее голове, сменяя одна другую.

Пробираясь вдоль фургона, она видела еще одну дверь, расположенную ближе к кабине, почти позади пассажирского сиденья. В большинстве домов на колесах было по две двери, но это была редко встречающаяся старая модель, где их было три. Впрочем, даже ради собственного спасения Кот не решалась продвинуться вперед — по той же самой причине, по которой раздумала напасть на водителя сзади. Если убийца увидит или услышит ее, он собьет ее с ног резким маневром и подстрелит, прежде чем она успеет подняться.

Пока же у нее оставалось единственное преимущество — убийца не знал, что у него на борту пассажир.

Если она не сможет открыть дверь и выпрыгнуть, нее останется только один выход — убить. Для этого ей идется затаиться здесь и, когда он пойдет в туалет или направится в спальню, чтобы проведать своих мертвых пленников, ударить его ножом в живот, перепрыгнуть через упавшее тело и спастись через водительскую дверь. Всего несколько минут назад Кот, движимая слепой яростью, готова была нанести убийце смертельный удар — сумеет она сделать это и по необходимости, когда представится подходящая возможность.

Работающий двигатель заставлял мелко вибрировать металлический пол, на котором она сидела, и Кот почувствовала, как начинают неметь ягодицы. Впрочем, полной бесчувственности Кот только обрадовалась бы, поскольку ковер оказался недостаточно мягким, и у нее начал ныть копчик. Как она ни ерзала из стороны в стону, как ни наклонялась вперед и назад, все эти меры приносили только временное облегчение. Боль распространилась на поясницу, а потом поползла выше; мелкое неудобство превращалось в серьезную проблему.

Двадцать минут, полчаса, сорок минут, час, еще четверть часа — все это время Кот мужественно терпела боль, стараясь отвлечь себя размышлениями о том, какие шаги ей следует предпринять сразу после того, как фургон остановится и убийца встанет с водительского сиденья. Сосредоточившись, она старалась представить себе все возможные варианты развития событий и предусмотреть миллион неожиданностей, которые могут возникнуть и испортить ее план. Но и это помогло лишь отчасти. Вскоре Кот не могла думать ни о чем другом, кроме боли в спине.