Наследник для бандита (СИ) - Серж Олли

Осталось только выполнить сегодня обещание и помочь родителям Пашки въехать в квартиру Миши. Обратно он ее у них не заберёт. В этом я уверена. Буров не мелочен.

Решительно выхожу из спальни, спускаюсь на этаж ниже и подхожу к кабинету. Прислушиваюсь на всякий случай — никого. Толкаю дверь, быстро залетая внутрь. Подхожу к столу и нажимаю серебристую кнопку на экране.

«Ну давай, включайся!»- мысленно тороплю компьютер.

Мне очень нервно, и я постоянно превращаюсь в слух, потому что мне кажется, что сейчас сюда кто-нибудь зайдёт из охраны. Увидят по камерам, что я здесь и решат проверить. Спокойно! Выдыхаю над клавиатурой, вспоминая пароль. Ты зашла поискать информацию по учебе. А на сайт автовокзала зайдёшь через инкогнито-браузер. Он есть у Миши на всех девайсах. Быстро открываю кучу вкладок для прикрытия и начинаю покупку билетов. Так. Завтрашнее утро, десять — нормально, до Тулы. Мама, конечно, будет в шоке от моего приезда… Но у неё я оставаться не собираюсь. Нервно бью пальцами по крышке стола, ожидая загрузки окна вариантов оплаты.

Мой взгляд неожиданно падает на документы, лежащие на краю стола. Равнодушно пробегаю глазами первые строчки, но уже спустя несколько секунд чувствую, как кровь застывает в моих венах.

Хватаю бумагу в руки и читаю ещё раз. Липкий страх прокатывается волной от макушки до копчика. Господи! Что же ты за человек, Буров?!! За что вы так с ней?

Вырубаю компьютерные окна, так и не завершив прикупку. Меня трясёт. Я ведь обещала этой женщине Валентине, что все будет хорошо. А получается так, что я ее просто передала. Отдала на растерзание сильным мира. Как вообще можно лишать мать прав на своего малыша? Тело окатывает жаром. А Миша? Зачем прописывать наследников для ребёнка которому всего пять лет? Пуговицы блузки начинают давить мне на горло, и я расстёгиваю их до самой груди. Хочется побыстрее отсюда уйти. Из кабинета, из дома, из этой версии жизни. Жму кнопку на компьютере и жду завершения работы. Экран гаснет. Я не смогу дождаться «завтра». Все. Я расшатана. Ноги несут меня в спальню. Оглядываюсь по сторонам в полнейшей истерике. Вещи взять не получится. С ними меня точно охрана не пропустит. Значит, просто маленькая сумка. Самое необходимое: телефон, документы, комплект белья и штаны с футболкой. А ещё надо предупредить Марту с Робертом, что с квартирой ничего не выйдет. Я не хочу оставлять связей, поводов общаться. Смотрю время. Черт! Они ведь могут быть уже в пути. Набираю номер Марты. Не берет. Монотонные гудки врезается в нервы. А Миша? Где же он? Или передумал? К черту! Это просто прекрасно, что его нет. Главное — успеть выехать за пределы посёлка. Я практически скатываюсь с лестницы, накидываю курточку и вылетаю из дома. Только идя по шуршащей гравием дорожке, замедляю шаг. Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Такси вызываю прямо с телефона. Пока я на Мишиной территории — прятаться бесполезно. Меня начинает колотить внутренняя истерика. Мозг включается, и я осознаю, что порю горячку. Просто попробовать! Я больше не могу.

— Откройте, пожалуйста, ворота! — киваю охраннику через открытое окно домика.

— Вам не положено выходить за территорию дома, — получаю ровный и сухой ответ.

— Но меня ждут, такси приехало, Михаил просто забыл предупредить, — я судорожно пытаюсь вспомнить имя молодого парня, — Алик, так же?

Парень дергает бровью и упрямо кивает.

— Не положено.

От досады мне хочется порыдать и потопать ногами. В сумке звонит телефон. Достаю. Это мама Пашки.

— Да, — выдыхаю в трубку, — Марта… — начинаю, подбирая слова, — Мне так жаль, что я вас взбаламутила, но с квартирой ничего не получится…

— Алло! — слышу в трубке, — Алло, Машенька? Так тут плохо связь ловит. За нами уже прислали машину. Это так приятно, и мы скоро приедем… — дальше в трубке идёт невнятное шуршание.

— Как приедете? — я растеряно запускаю руку в волосы и сжимаю кулак, приподнимая их.

— А так… — раздаётся грозное мужское за моей спиной. Опускаю трубку от уха и медленно разворачиваюсь, — Я никогда не отказываюсь от своих решений, Марья. Ты куда-то собралась?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я… — шокировано скольжу глазами по Мишиной фигуре снизу вверх, наши взгляды встречаются, — Тебя не было… — сглатываю и лгу на ходу. — И я хотела…

В моей руке телефон оживает уведомлением о такси. Коленки становятся мягкими от страха. Миша недобро прищуривается.

— Иди садись в машину. Такси я сам отпущу.

Властно и коротко. Отворачиваюсь и прикрываю глаза, сдерживая слезы. Дура. Какая же я дура. Теперь контроль за мной станет тотальным. Миша не был бы тем, кто он есть, если бы его можно было так легко обмануть. Открываю заднюю дверцу машины и понимаю, что спрятаться не выйдет. Кресло полностью завалено пакетами из торгового центра. Растеряно сажусь на переднее сиденье и оглядываюсь назад. Буров и магазины — вещи совершенно несовместимые. Но пакеты непрозрачны, и содержимого я рассмотреть не могу. Разве что угадать по форме какие-то коробки.

Водительская дверь резко распахивается, Миша занимает водительское кресло.

— Пристегнись… — бросает мне сквозь зубы.

Мое горло сводит от его ярости. Он выворачивает ключ зажигания и дергает ручник. Двери блокируются на центральный замок щелчком. Этот щелчок для меня срабатывает, как спусковой. Судорожно вдохнув воздух, я начинаю рыдать. Меня накрывает, и я не могу остановиться. Хочется кричать и обвинять, но из звуков получаются только всхлипы.

— Приехали, мать твою… — Миша с чувством лупит ладонями по рулю, — Ну скажи мне, — он разгоняется своей мужской ответной истерикой, — Я что, такой хуевый, что ты даже поговорить со мной по человечески не можешь? Дёрганная, колючая, смотришь на меня, будто я преступник!

— А ты типо не такой? — я горько хмыкаю, — Хотя нет, ты прав. Ты-не преступник. Ты — сам Господь Бог, — выдаю обличительно, — Ведь решить кому жить, кому умирать, кто прав, кто виноват, для тебя же раз плюнуть…

— Маша… помолчи…

Я вижу, как угрожающе вздрагивают его ноздри, как сжимаются челюсти, но тормознуть, рвущиеся изо рта обвинения не могу.

— И да! — повышаю голос, — Ты не всегда сдерживаешь обещания. Точнее может для кого-то, но точно не для меня. А ведь я поверила. Мы обе поверили!

— Ты сейчас о чем? — оскаливается Миша и сжимает руль до белых пальцев.

— О том, что ты лишил Валентину родительских прав, так ещё и подстраховался на случай смерти ребёнка! И мне ничего не рассказал!

— А вот сейчас рот закрыла… — вкрадчивым шёпотом приказывает Буров.

Я осекаюсь. Поднимаю глаза на уровень Мишиного лица, ловя его малейшую мимику, и вжимаюсь в угол кресла.

— И первое — если ты вдруг обнаружила, что мужик готов быть с тобой терпеливым, то лучше этим не злоупотреблять, — выдыхает с дрожью в голосе, — Иначе, можешь не заметить, как у него к херам закончится терпение! — делает глубокий вдох, — Второе — вина Валентины в убийстве доказана. И то, что она сейчас выздоравливает в хорошей больничке, а не на тюремной койке — это охренительный подгон. Лишение прав — это просто удобная страховка для всех сторон, а их, так уж вышло, очень много. В том числе это сделано для того, чтобы исключить соблазн Тимура поквитаться с Валентиной через парня. Теперь он вынужден сдувать с ребёнка пылинки. А Валя сможет видеться с сыном, время сами уж они обговорят…

От напора Мишиного монолога я в начале перестаю плакать, а потом невольно начинаю слушать. Слова пробивают броню моего обличительно-решительного настроя, и я не нахожу в себе сил сопротивляться, когда Буров в порыве хватает мою ладонь и на эмоциях сжимает ее до хруста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я действительно не хотел тебе ничего говорить до прихода юриста… Маша? — его тон неожиданно меняется с кающегося на вкрадчивый и агрессивный, — А откуда ты узнала про документы?

Буров впивается в меня колючим, сканирующий взглядом.

— Что ты делала в моем кабинете?

— Я… — сглатываю вязкую слюну, — Файлы архивные по учебе хотела скачать. Методички. А потом документы эти увидела, — стараюсь звучать максимально правдоподобно в своём вранье, но голос дрожит, — У меня же здесь нет компьютера… Или мне нельзя туда входить? — понижая голос, жду реакции.