Тени Былого - Андрей Васильев

— Пусто, — утвердительно произнес водитель Леша, когда сотрудники отдела вернулись к машине. — Да?

Подполковник Суворов откомандировал его в распоряжение гостей, наказав чтобы тот делал все, что ему скажут. А после, подумав, вызвонил еще одного опера из райотдела, сказав, что этот самый толковый из всех. Звали того Мишкой, был он светловолос, улыбчив и, только появившись, сразу же начал строить глазки Мезенцевой, как видно, поставив себе задачу обаять московскую кралю. Причем нужно это ему было, скорее всего, просто из принципа или тщеславия.

— Угу, — буркнула Женька, поправив непослушную прядку волос. — Коль, теперь куда?

Нифонтов достал из кармана пачку сигарет, закурил и оперся на капот машины, ничего ей не ответив.

— Во как! — весело произнес улыбчивый Мишка. — Ну если столичные профи не знают, что к чему, то беда-беда!

— Вот ты пипец какой остроумный! — вызверилась на него Мезенцева немедленно. — Знаешь, если бы вы работали как положено, то и нам приезжать бы не пришлось.

— До темноты часа три осталось? — уточнил у Леши Нифонтов. — Где-то так?

— Ага, — глянул на небо водитель. — Чего, поедем пожрем? Ну а после уж на холм попремся.

— Опять? — помрачнел Мишка. — Батя на этот счет ничего не говорил. Просто мне одного раза хватило, тогда. Я так-то смелый, можно сказать — отважный, но как вспомню тех синюшных, с бердышами…

— А хочешь, мы твоему шефу позвоним и скажем, что в твоих услугах не нуждаемся? — предложила Женька. — Серьезно. Про то, что ты попросту зассал, ни слова не прозвучит, отвечаю. Просто на кой ты нам такой красивый нужен в подобной операции? Мало ли как оно там повернется, а на тебя надежды нет. Если ты сейчас вон с лица сбледнул, то в ночи вообще, небось… Ну ты понял. Коль, наберешь Суворова?

— За языком следи, — сузил глаза Мишка, веселья в них и след простыл. — Мы с тобой в одних кустах…

— Леш, тут где-то есть старые языческие капища, — перебил его Нифонтов, не обращая ни малейшего внимания на перепалку, которая вот-вот могла перерасти в конфликт. — Ты что-то про них знаешь?

— Капища? — почесал затылок водитель. — Не знаю про такие ничего. А они вообще как выглядят? На что похожи?

Этот вопрос Колю немного обескуражил. Он вдруг понял, что не знает точно, как выглядит капище. Читать он про них, конечно же, читал, предшественники время от времени упоминали про них в отчетах, но это были только слова, а на деле он ни одного из них никогда не видел.

— Сам не знаю точно, — признался оперативник. — Но там могут быть груды камней, остатки каменных же статуй или деревянные идолы. Хотя — идолы вряд ли, откуда им взяться? Сгнили уж давно небось. Но это точно поляна в лесу, причем ровная и круглая, будто специально кто циркулем ее очертил сверху.

В последнем он был уверен, про это ему прошлым летом Герман рассказывал, когда они одного студента припугнуть ехали. Тот слишком увлекся кое-какими старыми обрядами, причем с выездами на местность, как раз на одно из древних капищ, потому надо было объяснить ему, что во всем хороша мера.

— Есть такая, — вдруг откликнулся Мишка. — Точно есть. И камни там навалены, прямо в центре. Лех, да ты тоже ее знаешь! Ну, помнишь, два года назад, когда Сани Марягина звезду обмывали, мы еще на природу поехали? Саня тогда еще здорово поддал и Маринку из следствия в лес поволок, вроде как ягодку-малинку поесть. Дескать — много ее в этом году.

— Было, — подтвердил Леша. — Точно, было. Мы их потом еще дозваться не могли.

— Они по лесу рядом с опушкой, где мы остановились, бродили, и всякий раз возвращались на эту поляну, — закончил рассказ Мишка. — И телефоны у них обоих разом сели. Сергеич еще сказал, что их леший крутил, потому как он не любит пьяных в своем доме. Причем поляна эта от нас была совсем рядом, и они орали даже, а мы их не слышали. Блин, мы туда поедем?

— Но мы же трезвые, — фыркнула Женька. — Чего бояться?

— Ну так и дело, по ходу, не в лешем, — возразил ей Мишка. — А в этом… Как его… Капище. Что ты на меня уставилась? Я не боюсь, ясно! Но людей не боюсь. Тут же чертовщина всякая, у меня от нее мурашки по спине. Но с вами я останусь из принципа, потому звонить никуда не надо.

— А я и не собирался, — передернул плечами Нифонтов. — Леш, тут магазин есть какой рядом?

— Откуда? — усмехнулся водитель. — Какой в нем смысл? Дачники здесь даже летом не живут, а в домах людей раз-два и обчелся. В поселке есть, но до него километров семь ехать надо.

— Плохо. — Коля бросил окурок на талый снег. — Мне бы хлеба прикупить.

— Скромно живут коллеги в столице, — хохотнул Мишка. — На хлебе и воде сидят!

— Голова у тебя красивая, это да, но пустая-я-я! — жалостливо произнесла Мезенцева. — Хлеб не всегда покупают, чтобы есть!

Она, конечно же, сама не знала, зачем Коле понадобились хлебобулочные изделия, но это не помешало ей влезть в разговор.

— У меня бутерброды имеются, — вдруг сообщил всем Леша, залез в сумку, которая лежала на сиденье, и достал пакет со снедью. — С колбасой. Жена нашей столовке не доверяет, вот, с собой еду выдает.

— Люська там раньше подавальщицей работала, — заговорщицким тоном сообщил гостям Мишка. — Так что про тамошнюю кухню много чего знает. В самом прямом смысле.

— Теперь надейся, что я Марковне твои слова не передам, — холодно заметил Леша, а после пояснил: — Марковна — заведующая столовой. Ну так чего, бутерброды надо?

— Только хлеб, — повеселел Коля немного. — Все, погнали. Леш, ты тогда за руль садись.

— Само собой, — охотно согласился водитель, сунул пакет оперативнику и полез в кабину.

— Не проедем, — заявил Мишка. — А если и доедем, то там не пройдем никуда. Тут-то снег подтаял, а в лесу лежит вовсю, там только если на лыжах проберешься. Вот недельки через две, может, и выгорело бы дельце, а сейчас — вряд ли.

— Вот ты душный! — снова не сдержалась Женька. — Прямо противно становится.

— Да он из вредности уперся, — добродушно заметил Леша. — У вас обоих характер не сахар.

— Все равно не понимаю, как ты с ним работаешь, — заявила Мезенцева.

— Никак. — Водитель повернул ключ в замке зажигания. — У меня другой функционал, я батю вожу. То есть товарища подполковника.

Нифонтов не особо слушал их перепалку, он отделял куски колбасы от чуть влажного черного хлеба, размышляя о том, что, скорее всего, он ему и не