Не спеши с ответом (СИ) - Нора Лирова

— И о чем задумался?

— Надо решить, что стоит здесь чинить, а что нет. Да и забор надо выбрать. Отец подтвердил, что я с тобой гулял. Братья забор поставят. Еще и надо дров заказать.

— Одни траты.

— Выкручусь. Единственное, погулять с тобой по киношкам и кафешкам не получиться.

— Я особо и не хочу, — ответила я.

— Особо? Но мысли у тебя такие были.

— Стандартные отношения — это как раз кафешки и подарки. Вот и думала, какие у нас с тобой отношения.

— Ты готовишь, стираешь, я молотком стучу…

— Тим!

Он рассмеялся. Свистнул пса, предупредив, что если тот не подойдет, то он его на улице оставит. Я не стала ждать, когда Тим помоет ему лапы. Легла спать. В доме было тепло. И пахло как-то по-особому, но не раздражающе. Когда Тим лег рядом, я уже дремала. Он обнял меня, а я только вздохнула. И на душе было сладко и тепло. Все отошло в сторону. Осталось лишь сейчас…

Пес облизывал мне щеку. Из-за этого я и проснулась. Тим уже встал и отжимался на кухне. Шипел чайник. Окошки запотели. Я сидела на кровати, чувствуя, что вставать совсем не хотелось.

— Доброе утро, — Тим закончил отжиматься. Умылся.

— Доброе.

— У меня только печенья и яблоки на завтрак. Готовить неохота, — сказал Тим.

— Ничего. Я и дома поем.

— Ты ко мне сегодня придешь?

— Нет.

— Ладно. Тогда созвонимся, — легко согласился Тим. Я на него покосилась.

— Вот так просто? Созвонимся? Без угроз и навязывания?

— Да.

— Так. Почему?

— Марусь, если я сегодня приду к тебе и заберу с собой. Что будет? Не спеши с ответом. Я его уже знаю.

— Считаешь, что я все равно соглашусь? — спросила я. Он не ответил. Только хитро улыбнулся. — Подожди, дальше ты будешь меня морозить неделю. После этого ты объявишься. Начнешь на мозги капать, чтоб я к тебе пришла, потому что тебе захотелось со мной переспать.

— А что тебя не устраивает? — спросил он.

— Я тебе не девочка по вызову. Чего ты улыбаешься?

— Чего ты предлагаешь? — спросил Тим, жуя печенье. — Составим график встреч?

— Нет.

— Печку растопи сегодня. Собаку накорми. Я ему купил кости. Каша на полке. Вместе с кашей свари пару костей. За домом цветник. Не знаю, что оставить, а что нет. Короче, посмотришь.

— Считаешь, что…

— Я ничего не считаю.

Он пошел переодеваться. Я была еще спросонок. Голова плохо соображала.

— Мне надо на работу заехать, — сказала я.

— На целый день? — спросил Тим.

— Нет, — ответила я, присаживаясь к столу, чтоб выпить чаю.

— Вот и хватит времени на розы за домом. Все, Марусь. Мне пора, — ответил он. Поцеловал меня в щеку. — А то опоздаю.

Он уже подошел к двери, когда решил вернуться. Быстрым шагом подошел ко мне. Резко прижал к себе, захватывая мои губы. Ладони скользили по моей спине. Горячие ладони словно прожигали ткань. Это сумасшествие перешло на меня. Я ответила на этот поцелуй, подхватывая шторм, который он создал. Искорки возбуждения защекотали губы.

— Вот так, Марусь. Вечером увидимся, — прошептал Тим.

— Сумасшедший.

— Ага, — Тим улыбнулся и все же ушел. Я слышала, как хлопнула дверь. Мы с псом остались одни.

Получается, что я подписалась сегодня тут провести день? Вон, он мне про розы задание дал. Печку затопить, собаку накормить. Как только не велел горох перебрать. Нашел золушку. Я прикусила губу, чтоб прошла щекотка. Вот и зачем было так возбуждать? И почему я возбудилась? Одни вопросы. А ответы на них искать я не хотела.

Глава 6

Я знала, что совершаю ошибку, оставаясь в доме Тима. Нужно было его поставить на место и показать, что его указы меня не волнуют. Но вместо бунта, я осталась. Я осталась, чтоб неторопливо выпить чаю, растопить печку и…

Никогда в жизни мне не доводилось топить печь. Видела, как это делал Тим, но сама близко не подходила, считая, что мне эти знания не понадобятся. Я не собиралась оставаться дома у Тима в его отсутствие. Со стороны казалось, что ничего сложного в этой науке не было. Берешь дрова, поджигаешь бумагу и печка начинает довольно жрать поленья, радуя теплом. Но все оказалось не так, как я предполагала. Спички гасли, бумага отказывалась загораться, а если и загорались, то дым шел в дом.

Рис с любопытством смотрел на мои безнадежные попытки разжечь печку. Иногда гавкал, словно пытался дать какой-то совет или поддержать мой попытки доказать себе, что я могу справиться с этой задачей самостоятельно. Когда прошло два часа, а я так и не растопила печь, пес зевнул и лег на лежанку, решив, что я могу на это потратить целый день и не добиться никакого результата. Я сама начинала подозревать, что так и будет. Казалось, чтоб заставить гореть дрова нужно знать какое-то заклинание. Или, прежде чем браться за спички, мне для начала надо было получить благословение от огненного божества. Только я не знала, как это сделать. Танцевать с бубном я не умела, волшебных слов не знала. У меня оставалось лишь упрямство, которого было не занимать. Упрямство и терпение. Но сейчас, вместо стиснутых зубов, было желание расплакаться около печки, которая меня не слушалась. За это время я слишком много нервничала.

Вначале мне казалось, что Тим меня никак не интересует. Бегает за мной парень и пусть бегает. Ну, вообразил себе, что у него ко мне безумная любовь. Хочет со мной оказаться в одной кровати, так мне не жалко. Для меня секс никогда не был чем-то значимым. Это был всего лишь секс. Не доказательство любви, не повод рвать на себе волосы и поддаваться сомнениям тому ли я дала и так ли себя повела. И точно это не было волшебным чувством, которое шло естественным продолжением любви. Я считала секс разрядкой для мужчин. Вынужденной разрядкой, которая им была необходима, чтоб быть спокойней и лучше соображать, чувствовать себя уверенней. Если в результате я получала удовольствие, то это было хорошо, но если и не получала, то сильно не расстраивалась. Любовь и секс для меня были совершенно разными чувствами. Мне нравилось купаться в любви, ощущать ее в прикосновениях, словах, заботе. Но при этом я могла довольно равнодушно относиться к сексу.

Я давно поняла, что переспать с кем-то для меня не было великим подвигом и поводом предъявлять претензии к мужчине, заставляя его признавать наличие между нами каких-то отношений. Благодаря тому, что я относилась равнодушно к этой