Несравненное право - Вера Камша

— Может быть, уйдем втроем? — вопрос был изначально риторическим, но не задать его бард[40] не мог.

— Нет, — спокойно ответил Кэрль. — За Примеро нужен присмотр. А ты, если я хоть что-то понимаю, скоро нагонишь Уанна, и вы вдвоем сделаете то, что мы не сделали бы вдесятером. А если не сделаете вы, этого никто не сделает.

Рамиэрль больше не спорил. Спустя несколько мгновений Топаз легким галопом несся к золотым осенним лиственницам, оседлавшим пологий склон ближайшей горы.

Прошло десять дней. Либр не знал, что сталось с теми, кого он оставил, хотя на второй день бегства и уловил всплеск магической энергии в той стороне, откуда приехал. В одном Роман был уверен — его следы, физические и астральные, были запутаны так добротно, что обнаружить беглеца можно было лишь по воле случая. Все это было бы просто великолепно, знай он, где Уанн и что ему, Рамиэрлю, сейчас делать.

Глава 4

Я вторую ору сидела на покрытой бархатистой вишневой тканью оттоманке в бывшей спальне Тины и держала за руку Клэра, как мне и было велено. Эльфы приходили и уходили, на нас они смотрели с сочувствием и какой-то опаской. Клэр пребывал в полной прострации — заклятие Астена, видимо, мог снять только сам Астен. Или же родичи художника и Тины полагали, что чем дольше Клэр пробудет в сумеречном состоянии, тем лучше.

Последнюю Незабудку унесли закутанные в желтое[41] женщины ее семьи. Я не представляла, как эльфы обряжают своих мертвецов, но отчего-то мне казалось, что их обычаи не так уж сильно отличаются от наших. Скорбь есть скорбь, и смерть есть смерть, перед ними все равны. Астен куда-то исчез, и я не знала, что делать дальше. Очень хотелось пить… Даже не пить, а выпить вина или чего-то в этом роде, но хозяева ко мне не подходили, позвать же кого-то я не решалась и точно так же не решалась оставить Клэра, хотя рука моя затекла, а в голове шумело.

Я вглядывалась в отрешенное лицо и гадала, что же будет, когда он придет в себя. Они любили друг друга. Я в первый и, возможно, в последний раз видела, как это бывает, когда любовь взаимна и лишена даже налета грязи, лжи, подозрения. И снова причиной несчастья оказалась я. Я, и никто другой. Если бы я пошла с Тиной! Или бы пошла вместо нее, все было бы иначе. Все пошло бы по-другому, и если бы я сразу же послушалась своего внутреннего голоса, а не воевала с собой, упуская драгоценное время, если б заставила Клэра немедленно пойти на поиски Тины… Хотя я не представляла, что опасность грозит именно ей.

Наконец дверь распахнулась, и вошли Астен и Эмзар в непривычном для меня белоснежном, отделанном серебром одеянии. Очевидно, для эльфов это что-то означало, так как все как по команде уставились на своего Правителя. И опять мне почудилось, что Эмзар похож на кого-то, кого я прекрасно знаю, но память предпочитала дразнить меня туманными намеками.

Астен подошел ко мне, высвободил руки Клэра из моих, зачем-то поцеловал меня в лоб и, забыв о моем существовании, повел Клэра за собой. Все или взволнованно следили за ним, или с тревожным интересом оглядывались на спокойно расположившегося у окна Эмзара, за плечами которого стояли два телохранителя с обнаженными мечами — такого я в Убежище еще не видывала. Впрочем, это были их обычаи и их заботы, а я была здесь кромешно чужой. И вообще делать мне в этой комнате было больше нечего.

Я молча вышла из осиротевшего Журавлиного гнезда и побрела по залитой лунным светом тропинке назад к краю Пантаны. После всего этого кошмара мне не хотелось ни сидеть в четырех стенах, ни разговаривать. Об Эанке я не думала, боюсь, в моем мозгу вообще не осталось ни одной мысли, даже самой глупой. Над болотом клубился туман, образуя причудливые фигуры. Пронизанные лунным светом, они казались живыми. Мир был поделен на два цвета. Белый и черный. Черное небо с белой луной. Белое болото с черными провалами незамерзающей воды, над которыми танцевали туманные столбы, черные стволы деревьев, черные росчерки высохшего тростника и белый, белый иней…

Не знаю, сколько я так просидела. Затем, словно бы из ниоткуда, возник Астен. Видимо, ему тоже не хотелось никого видеть, а я заняла его излюбленное место на стволе сломанного давнишней бурей бука. Принц-Лебедь кивнул мне и, плотнее закутавшись в серебристый плащ, превращавший его в невидимку, уселся прямо на землю в тени ивняка. Мы молчали, да и о чем мы могли бы говорить? Почти полная луна медленно ползла среди холодных звезд. Было до невозможности тихо, а потом раздался легкий шорох, и рука Астена столкнула меня с бревна на припорошенные робким первым снегом смерзшиеся листья. Я ничего не успела толком понять, а эльф уже лежал рядом, прикрывая меня собой. Затем он приподнялся на локте, и тут нас окружило огненное кольцо, отделив от окружающего мира. Ревущее пламя стягивалось вокруг нас. Я повела себя вполне в своем духе, а именно застыла в изумлении и могла только смотреть, как вскочивший на ноги Астен сплетал и расплетал пальцы, что-то выкрикивая. Его усилия увенчались успехом. Лепестки огня перестали тянуться к нашим лицам, они устремились вверх, малиновое свечение сменилось ярко-синим, и мне показалось, что я внутри колодца, стены которого сделаны из раскаленного летнего неба.

Я так и не поняла, сколько мы просидели в огненном плену. Вернее, это я сидела у ног Астена, а он стоял, удерживая огонь на расстоянии, и время от времени ободряюще мне улыбался. Затем пламя вновь стало меняться — передо мной пронеслись все цвета радуги, затем огонь стал белоснежным, как крыло лебедя в солнечном свете, и погас. Мы вновь стояли на поляне на краю болота, но уже не одни. Эмзар и с ним десяток эльфов с беспокойством всматривались в наши лица.

— Все в порядке, — Астен попытался улыбнуться, но когда он сделал шаг вперед, его повело в сторону, и я невольно подхватила его под локоть.

— Вас пытались убить, — Эмзар не столько спрашивал, сколько утверждал.

— Не меня — ее, — Астен кивнул в мою сторону, — за ней, видимо, следили. Я подошел позже, с другой стороны… Они меня не видели, иначе… Иначе не пустили бы в ход это заклятье… Но они его держали долго. Во всяком случае, достаточно, чтоб от нее не осталось даже пепла.

— Что ж, придется вспомнить, кого не было в этот вечер в Доме Журавля. Или кто ушел оттуда сразу же за ней, — Эмзар взял меня за руку. — Идем.

Я повиновалась. Да и что мне оставалось делать. Не появись Астен, я была бы уже мертва, что не было бы такой уж большой потерей для этого мира, если б не развязывало руки, рога, или что там у него есть, Белому Оленю. Так что, как это ни печально, моя жизнь нынче принадлежала не мне, мне же оставалось лишь слушать тех, кто умнее и сильнее.