Белые ночи - Александра Лисина

Я молча покачала головой.

— Потому что много радости не всегда хорошо. Потому что в праздности мы нередко производим лень и бездействие, которое незаметно пробирается даже в самые чистые мысли и со временем может перерасти в опасное для нашего мира равнодушие. Думаю, легенда о Крылатых во многом показывает именно это — медленное угасание светлых порывов и идей, закончившихся страшными для нас событиями. Предательство прежних идеалов и стремлений, вырождение душ, мельчание некогда великого и мудрого народа, опустившегося до простого кровопролития и свар. Потому что, чем выше твой ранг и чем больше сила, тем тяжелее дадутся твоему народу твои ошибки. Понимаешь меня, девочка?

— Да, Омнир, — вздохнула я. — Думаю, что понимаю.

— Тогда я рад за тебя, дитя. И рад, что смог немного развеять твою грусть.

Мы долго еще сидели в темноте, глядя на пляшущие язычки костра и думая каждый о своем. Омнир не мешал мне размышлять над сказанным. Я, в свою очередь, напряженно гадала, для чего он вдруг плавно перевел разговор в такое странное русло. Но он загадочно помалкивал, не собираясь облегчать мне жизнь, а мне было неловко показывать свои сомнения. И лишь когда стало светать, а горизонт окрасился первыми золотыми стрелами рассвета, я неторопливо поворошила прутиком догорающие угли и, немного помедлив, все-таки решилась на последний вопрос.

— Как ты думаешь… ведь ты много пожил, многое видел, Омнир… о многом думал и со многими беседовал… скажи, как по-твоему: если все правда, и Крылатые действительно когда-то существовали… если бы той битве Падший вдруг выжил, смог бы он остановить войну? Смогли бы они вместе убедить свои народы прекратить эту бойню? Сумели бы объединить их в единое целое? Вернуть то, что было утрачено? Возможно ли такое, что история повернулась бы по-другому?

Старый лекарь горько улыбнулся и надолго замолчал, а когда я уже отчаялась услышать ответ, все-таки оборонил:

— И боги порой ошибаются, Трис. Но когда свои ошибки отказываются признавать даже простые люди… то чего ждать от уставших, забытых и заблудших в сомнениях гордецов?

4

От мудрого лекаря я уехала через два дня после того памятного разговора — как только дороги после весеннего паводка немного подсохли, а левое бедро перестало ныть на неосторожные движения. Расставаться оказалось неожиданно нелегко, хотя я не особо отличаюсь случайными привязанностями. Да и старик, я видела, ко мне привык. Скучно ему тут одному. Как хочешь отпирайся, а грустно и тоскливо жить без единой понимающей души под боком.

Однако задерживаться нельзя: оберон и так дал мне целый месяц неоправданной форы, опрометчиво потеряв мой след и подарив небольшую передышку. Но это вовсе не значило, что он отказался от преследования. Рано или поздно острый нюх приведет его на берег реки, где все еще тлеет запах моей крови, а уж отыскать по нему хижину старого отшельника будет совсем просто. Я не хотела рисковать и подводить отнесшегося ко мне по-доброму человека. А потому, как только смогла сносно ходить, собрала свои невеликие пожитки, не поленилась в качестве проверки сил подняться вверх по Березинке и отыскать припрятанную там еще до похода в сокровищницу сумку с нужными в обиходе вещами… да-да, не удивляйтесь, я заранее готовилась ко всему. Даже к тому, что из взбудораженной столицы придется удирать со всей доступной скоростью — так, чтобы пятки в спину влипали. А потому еще полтора месяца назад мудро разделила имевшиеся в наличии припасы, отложила немного денег, самую необходимую одежду, несколько походных мелочей вроде огнива, гребешка и иголки. После чего запрятала это богатство на черный день и только теперь добралась до драгоценной поклажи. Заодно, убедилась, что нога не подведет в самый ответственный момент, и не подломится, если вдруг придется улепетывать от крылатого урода или, что гораздо вероятнее, какого-нибудь оголодавшего хищника.

Кстати, кинжалы мои после всех злоключений никуда не делись — так и висели в своих ножнах, никем не тронутые. Меча у меня не было, да и не умею я, если честно, размахивать этими громоздкими железками. Арбалет, конечно, жалко, но тут уж ничего не поделаешь — не идти же за ним во дворцовый сад? Пришлось смириться с отсутствием такого важного в походной жизни инструмента и тяжко вздохнуть, потому что другого оружия у меня больше не было. А у Омнира и подавно — по статусу не положено, так сказать, да и не приучен он чужие жизни забирать. Лекарь все-таки, не тать. Что еще? Ах да… голубая жемчужина надежно скрылась под запасной рубахой, по-прежнему светясь в редкие лунные ночи и надежно укрывая меня от магического взора. Старый амулет старик тоже отдал без возражений — ему он был совершенно без надобности, тогда как мне еще мог пригодиться. С едой никаких проблем не возникло. Ну, а лошади у отшельника отродясь не водилось. Так что сборы много времени не заняли.

Тепло распрощавшись с лекарем, я охотно пообещала, что навещу его, если снова буду в этих местах, крепко обняла и, между прочим обмолвившись про то, что желаю посетить старых друзей в Ларессе, быстрым шагом отправилась в сторону Западного Тракта. Плохо, конечно, обманывать, но если вдруг у кого возникнут вопросы, Омнир во весь голос подтвердит, что я честно собиралась навестить столицу Симпала. Потому что устала от затхлой жизни без привычных удобств, утомилась ходить в кусты вместо нормального сортира, пресытилась несолеными заячьими тушками и невкусными целебными травами, и, наконец, плюнув на лесную романтику, отправилась долечиваться у нормальных магов. Да, примерно так я и заявила. И никакое заклинание правды тут не поможет — Омнир знает ровно столько, сколько сказала я. Правда, оберона это не убедит, ну да я надеялась, что он и дальше пойдет по моему следу и не станет задерживаться возле опустевшей хижины одинокого старика, чтобы мстить ему за мое исцеление.

Впрочем, Омнир был достаточно мудр, чтобы понимать мои мотивы, а потому, думается мне, именно поэтому ни разу за долгие недели выздоровления не докучал ненужными расспросами. И даже на прощание не упрекнул в откровенной фальши. Кажется, он просто хорошо знал правило: «меньше знаешь, крепче спишь», а потому, по обыкновению, промолчал. Только глаза его стали совсем печальными, да губы тронула легкая понимающая улыбка. Он меня не винил. Прощал эту наглую ложь, потому что прекрасно знал, что я, если когда-нибудь действительно окажусь поблизости, никогда не рискну его жизнью ради мимолетного мгновения встречи со случайно обретенным другом. Именно поэтому я не собиралась возвращаться. И поэтому же прятала сейчас злые слезы.