Тайна месье Каротта - Анна Красильщик

class="p1">На ужин мама приготовила брокколи. Слава богу, с сосисками.

– Марк, ешь брокколи, – сказала мама.

«Марк» – плохой знак, хуже некуда. Так что лучше ей, как она выражается, не прекословить.

– Не прекословлю. – Я покорно проглотил микроскопический кусочек брокколи.

Макс открыл холодильник и достал банку пива. Видели бы вы мамин взгляд.

– Это уже вошло в привычку.

– Марика, ну не начинай.

– А вы знаете, что в Африке есть черви в несколько метров длиной, которые попадают в человеческий организм?

Я умею переключить маму на другую тему.

– Обязательно говорить об этом за столом?

– А по-моему, интересно, – поддержал меня Макс.

– Я смотрел видео на ютубе, где такого червя вырезают из ноги.

– Ешь брокколи.

Я отъел еще один микрокусочек.

– Кстати, интересный факт. В «Макдоналдсе» сделали брокколи со вкусом жвачки, но дети ее все равно не стали есть.

– Слава богу, это обычная, зеленая и очень полезная брокколи. А-а… – вдруг пискнула мама каким-то детским голосом.

– Что? – сказали мы с Максом хором.

– Что-то живот тянет.

– Я же говорил, что не надо есть брокколи.

Но мама меня не слушала. Она взяла телефон, ушла в комнату и стала кому-то звонить.

– Ну что? – спросил Макс, когда она вернулась.

– Говорит, ждать. И считать время между схватками.

– Какими схватками? – заволновался я.

– Ты уверена, что это оно? – уточнил Макс.

– Не знаю. А что еще это может быть?

В этот момент раздался хлопок или щелчок. Мы с Максом посмотрели на маму и увидели, что она стоит в огромной луже воды.

– Пузырь лопнул, – сказала она.

Потом мама начала говорить про какую-то сумку под кроватью. Макс предложил позвонить бабушке. Мама сказала, что его убьет. Макс побежал за сумкой под кроватью. Мама стала звонить врачу. Макс спросил, где документы на машину. Мама закричала, что он выпил пива. Макс сказал ей успокоиться. Мама надела пальто и всунула ноги в сапоги, потому что из-за живота она не могла завязывать шнурки на кроссовках. Макс надел куртку. Мама открыла дверь.

– А я?

Только тут они посмотрели на меня.

– Суслик, не волнуйся. Ай! Позвони папе и попроси тебя забрать. О-о!

– Все будет хорошо, старичок. – Макс потрепал меня по голове, и они ушли.

На маминой тарелке лежала холодная сосиска. Я доел ее, отпил глоток максовского пива и тут же выплюнул обратно. Какая же гадость. Я это сделал всем им назло. За то, что они меня бросили. За то, что решили родить нового ребенка. От этих мыслей мне стало себя жалко. По щекам текли слезы и капали в брокколи. И хорошо – она была совсем несоленая. Потом я вспомнил рассказ про мальчика, который выбросил в окно кашу. И хотя в рассказе все кончилось плохо (каша приземлилась на шляпу дядьки, который как раз проходил под окном), я решил еще немного отомстить и выбросил брокколи в окно, но не рассчитал траекторию и вся капуста приземлилась на подоконник.

– Фак, – сказал я, совсем как мама. Вслед за капустой на подоконник приземлился толстый голубь. Он поклевал капусту, которая ему не понравилась, и полетел дальше. Я решил посмотреть видео на ютубе или еще что-то, что обычно мне запрещают смотреть, но вспомнил, что надо позвонить папе. Я обнаружил, что звук на моем телефоне, как всегда, выключен, поэтому я пропустил два вызова от мамы, четыре от папы и семь от бабушки. Я не успел решить, кому перезванивать первому, потому что услышал, как открывается дверь. И знаете, кто это был? Папа и бабушка. Кажется, я впервые в жизни видел их вдвоем.

– У тебя совесть есть? – сказали они хором.

– В смысле?

– Ты доведешь меня до инфаркта. А свою мать до… – Бабушка вовремя остановилась. Она села на стул в прихожей, положила руку на сердце и стала тяжело дышать.

– Принеси мне воды.

– Принеси бабушке воды, – зачем-то добавил папа.

Я принес воды.

– Ну что, ты рад? – нарочито бодрым голосом спросил папа.

– Чему? – мрачно ответил я.

– Марк, я тебя не понимаю. Вроде умный, взрослый парень… – тут бабушка прервала свою проповедь, потому что у нее запищал телефон. – Вот. Мать твоя пишет. Очки надену. – Бабушка водрузила очки на кончик носа и вытянула руку с телефоном подальше:

Тянут схватки. Льются воды.

Мамма мия. Это роды.

– Чего-чего? – не поняли мы с папой.

– Чего-чего. Стихи пишет. Рожает и пишет. Героическая женщина твоя мать.

– Так, давайте решим. Я забираю Марка к нам, – сказал папа.

– Может, он все-таки ко мне поедет? Или я с ним тут останусь. Ну, кисонька, скажи, как ты сам-то хочешь?

– Никак, – злобно ответил я и вдруг заплакал. Как будто мне было не одиннадцать, а десять. Или даже девять. На самом деле больше всего на свете я хотел, чтобы мама вернулась домой без всякого живота и в хорошем настроении. Чтобы мы что-нибудь посмотрели вдвоем, как раньше, а потом я бы свернулся у нее под мышкой и заснул. В итоге папа отвез нас с бабушкой к ней домой, а сам поехал к Девице. Перед сном я написал маме смс о том, что я ее люблю, но она ничего не ответила.

Глава 29

Маруся

Проснулся я рано, потому что бабушка очень громко разговаривала. Она стояла у плиты, на которой булькала кастрюля с гречкой, и пыталась поставить телефон так, чтобы на экране было видно все ее лицо, а не только лоб и волосы. Внизу, в маленьком окошечке, я увидел усы и сразу понял, что это Йохан.

– Привет! – помахал я ему и попытался достать коробку с хлопьями, но бабушка перехватила мою руку.

– Гречка, – твердо сказала она и поставила коробку обратно в шкаф. – Морковкин еще ничего не знает. Милый мой, мы тебя поздравляем. Ты стал старшим братом!

– Congratulations, pal, – подтвердил Йохан. – I’m so happy for all of us[37].

– I’ll call you later. I want to show him the baby. Bye![38] – закричала бабушка, как будто Йохан был совсем глухой.

– Doei, – Йохан исчез, а бабушка сунула мне телефон.

– Смотри.

Я увидел очень красного и недовольного младенца с довольно злобным лицом.

– Подожди, тут без звука! – Бабушка включила видео, и младенец истошно заорал. Потом на экране появилась мама. Вид у нее был такой, как будто она всю ночь не спала, весь год не ела и целую вечность не принимала душ.

– А когда вернется мама? – поинтересовался я.

– Ох, Морковкин, маме нужно еще хотя бы три дня полежать в больнице. Не волнуйся, мы