Вовка в Троеклятом - Владимир Черепнин

Возможно подействовало начавшее светлеть небо, или неудобные жесткие булыжники мостовой сыграли решающую роль, но разбойник что-то пробурчал, завозился и через минуту уже сидел рядом с другом. Соловушка вопросительно посмотрел на Серого.

- Пока ничего, - ответствовал тот и протянул Славику остатки водки.

- Еще будешь? - спросил медведь после того, как бутылка опустела.

- Нету хотся, - помотал головой Соловушка, - Сеега, сейсяс все явно есе яно. Есе солныско не встало. Я быстьенько к Гойинысю сбегаю. А то обидится, если узнает, сто я был ядом и не навестил. И пьякотиться хосется.

- Коли надо - иди.

- Только не бьясайте меня. Если сто, я с той стоены двойса.

- Ладно. Ступай к своему троглодиту огнедышащему.

Соловушка торопливо засеменил, огибая массивное строение, а медведь извлек из своей котомки очередную бутылку.

* * *

Яна проснулась с первыми лучами солнца. Решив, что если Клара еще не проспалась, то следует разбудить внучку ушатом ледяной воды, а затем серьезно поговорить с ней и не только при помощи языка, но и применяя подручные средства. С такими благими намерениями девочка-ведьма вышла в горницу и поняла, что ушат не потребуется.

Клара сидела закинув ногу на ногу (эта поза помогала хоть чуть-чуть прикрыться, так как одежда была аналогична вчерашней, только ячейки сетки чуть большего размера). Провинившаяся родственница занималась своим вторым любимым (после секса) занятием - что-то жевала. Но это было неудивительно. Удивительно было то, что Клара явно не считала себя виноватой. Об этом говорила наглая ухмылка, с которой она встретила появление экс-бабули.

На мгновение Яна даже растерялась, но лишь на мгновение, и тут же взяла себя в руки.

- Итак, мы пока не протрезвели или, того хуже, с утра пораньше похмелились? - Поинтересовалась хозяйка тихим, вкрадчивым голосом.

Еще неделю назад, заслышав такие интонации в свой адрес, Клара бы с перепугу грохнулась в обморок или, того хуже, - обделалась. А, учитывая ее вчерашние пригрешения, скорей всего, и то, и другое. Но не на сей раз. Даже ехидная улыбочка осталась на месте.

- Синдромами не страдаю и поэтому - не похмеляюсь.

- Значит, мы в полном здравии и отдаем отчет в своих действиях?

- Не знаю, как вы, а я-то точно в здравии.

Если до этого момента все происходящее было только наглостью зарвавшейся внученьки, то теперь прозвучало оскорбление. Однако Яна, стиснув зубы, погасила всклокотавший гневный огонь и решила отложить неминуемое наказание, чтобы выяснить до конца причины неординарного поведения Клары, и как далеко та может зайти. И уж потом приступить к экзекуции в строгом соответствии со степенью вины.

- Очень хорошо. И ты помнишь, где вчера была и что там натворила?

- Все я помню. Мне до склероза еще далеко, не то что некоторым. Хотя эти некоторые выглядят так, будто только вчера с горшка слезли.

Яна не стала реагировать на очередное оскорбление.

- Ты хоть понимаешь, как вчера опозорилась?

- А нефиг за мной подглядывать!

- Может это и нехороший поступок с моей стороны. Но ты весьма неблагонадежна. И не делаешь никаких выводов из произошедшего. Опять вырядилась так, что все телеса наружу. Куда собралась?

- Не твое дело! (Яне даже стало интересно, насколько у нее хватит терпения выносить дерзости внучки) И, вообще, с этого момента я сама себе хозяйка. Ты мне боле не указ! Куда хочу, туда пойду!

- Это мы еще посмотрим...

- Фигушки! - Клара показала дулю. - Ты теперь ни хрена не посмотришь! Взбунтовавшаяся родственница демонстративно откусила последний кусок от яблока (до этого хозяйка не обращала внимания, что именно жует вечно голодная распутница) и положила огрызок на стол. - Отшпионилась, бабуля!

Жуткая догадка мгновенно пришла в голову. Яна взглянула на волшебную тарелочку и обомлела: она была пуста.

- Так ты, тварюга, осмелилась сожрать волшебное яблоко?!!

- А это у нас семейное, яблоки всяки-разны трескать. И в кого я такая уродилась?

- Так, шуточки кончились. Ты представляешь, что натворила?..

* * *

Соловушка застал трехглавого приятеля именно там, где и ожидал. Горыныч лежал у задней стены дворца. Змей нес вахту по всем правилам устава караульной службы: левая голова дрыхла, средняя бодрствовала, а правая, вытянув длинную шею, зорко осматривала окрестности. Появление разбойника внесло сумбур в осточертевшую службу. Две головы уперлись подбородками в мостовую перед улыбающимся Соловушкой. Через мгновение к ним присоединилась и третья, разбуженная шевелением сиамских братанов.

- Здорово, Соловей, - пыхнула дымом правая.

- Рад видеть тебя, Соловушка, - ощерилась ужасной улыбкой средняя.

- Пьивет, язбойник! - Хитро подмигнула левая.

Однако, Соловушка так рад встрече, что даже не догадался обидеться на передразнивающую голову.

- Здьявствуй, Гойинысь!

- Что новенького?

- Каким ветром в наши края, Соловушка?

- Чо приперся?

Головы задавали вопросы в той же последовательности, что и здоровались.

- Тут столько всего было, столько пьяизосло! И, вообсе, я тепей ни какой не Соловуска, - разбойник сделал шаг назад и принял самую напыщенную позу, на которую только был способен. - Позвольте отьекомендоваться, тепей мое имя - Вясеслав!..

После нескольких секунд раздумий Соловей снизошел до высочайшего соизволения:

- Ну, тебе, Гойинысь, как дьюгу, мозно называть меня Славиком... Но только, когда мы одни.

- Дела-а-а! - Протянула средняя голова.

- Во, блин, - удивилась правая.

А левая молча закатила глаза в притворном испуге.

- Слысь, Гойинысь, пьякати, а! Давненько мы с тобой не летали.

- Нельзя, Соловушка, то бишь, Вясеслав...

- Не Вясеслав, а Вясеслав! - Обиделся разбойник.

- Ах, да... Прости. Давай я пока буду тебя по старому называть. А потом кто-нибудь правильно произнесет твое имя, и я запомню. - Рассудила средняя голова, которая, как и все центристы, не бросалась в крайности и не очень-то приветствовала радикальные нововведения.

- Так полетели на плосядь, там Сеенький. Вейнее Сеега. Он пьявильно-пьявильно пьяизнесет.

- Говорю же, нельзя. Боевое дежурство.

- А посему? Война, сто ль?

- Нет, не война. Но дело особой секретности и, можно сказать, государственной важности. Ты не волнуйся, дежурство закончится, слетаем к медведю, он тебя правильно назовет...

- А я и сейчас назову, - перебила брата левая голова, - Вящечлав, правильно?

Разбойник от возмущения выпучил глаза и потерял дар речи. Такого святотатства он ни как не ожидал.

А развеселившаяся левая голова, продолжила экспериментировать:

- Вячечлав? Вясечлав? Вяцечлав? Может, Члавик? Щлавик? Шлавик? Вяцечлав?