Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь? - Энни Вилкс

— Единственный вопрос, который тебе следует себе задать: доверяешь ли ты мне больше, чем твоему жениху, Кьяра, — наклонился к ней Дэмин. — Я оставлю тебе инструкции, следуя которым четыре или пять лекарей смогут вылечить тебя. С эликсиром, который я тебе дам, у тебя будет до трех дней, чтобы договориться с ними. Это все. Решай сейчас.

— Я не могу согласиться, — отступила Кьяра, мотая головой, и Дэмин повернулся к ней спиной. — Когда я просила вашей помощи, то не думала, что...

— Что придется мне довериться? — иронично спросил лекарь, не оборачиваясь. — Удивительное умозаключение. Впрочем, как тебе будет угодно.

Прежде, чем он успел сделать к выходу хоть пару шагов, задыхающаяся, растерянная, но полная решимости Кьяра преградила ему путь. Тьма и Свет, он был абсолютно прав! И во дворце, без спинели, с портальной почтой, вдали от чудища, сейчас ожидавшего за дверью, она сможет как-то вывернуться и из этих тисков. Лекарю не за что было ее наказывать, она точно не была ему нужна, у нее не было ничего, что могло бы понадобиться такому человеку...

«Не доверяй ему».

— Я согласна, — спешно выдохнула она.

Лекарь не показал ни радости, ни разочарования. Вместо этого он кивнул и неожиданно снова взял ее за запястье, притягивая к себе. Кьяра пораженно распахнула глаза и хотела уже возмутиться, но тут ощутила невесомое прикосновение другой его руки у себя на ключицах.

— Не бойся. Больно тебе не будет.

9. Дэмин

Император в очередной раз пытался испустить дух, и в очередной раз нужно было не дать ему достичь в этом успеха, а оставшиеся с отцом Империи целители забили тревогу, осознав, что Дэмин не может появиться по мановению руки, чтобы исправить их ошибки. Их письма носили почти истерический характер, ведь лекари понимали, что если правитель Империи Рад умрет еще до того, как его наследник хотя бы научится говорить, это обернется катастрофическими последствиями для всего континента. Дэмин был не склонен поддаваться панике, но признавал: доля правды в озабоченности Тинека, Йоланы, Джеана и Шена имелась, так что и спешка была оправданной.

Дорогу от Стратацита до дворца простаки поддерживали широкой и ухоженной, на ней было мало поворотов и сложных участков, так что прямой путь должен был занять чуть меньше двух дней при условии, что четверка лошадей шла полным ходом, останавливаясь лишь изредка. Каждые двенадцать-пятнадцать лиг была возможность сменить лошадей на постоялых дворах, чтобы не прекращать движения.

Обитую железом и выглядящую весьма воинственно карету сопровождали четверо всадников с оружием. Они были бесполезны в этих безопасных местах, но Дэмин понимал: Тан послал с ним своих людей вовсе не для того, чтобы защитить. Вряд ли кому-то пришло бы в голову, что великий лекарь не сможет позаботиться о себе и своей спутнице сам.

Привыкшего к порталам Дэмина раздражала дорога: карету мерно трясло, пейзаж за резным, закрывавшимся подвижной пластиной окошком почти не менялся, только лишь становилось светлее: поля, фермы, редкие сады, разрозненные группы домиков были совершенно типичными для этой местности. Дэмин привык перемещаться налегке, так что не взял с собой даже рабочего журнала, чтобы занять это время исследованиями, и теперь, когда закончил с письмами, был вынужден довольствоваться наспех выбранными в библиотеке Тана книгами о военной стратегии в жаркой и засушливой местности, оказавшимися на удивление занимательными.

Девчонка, только что отправившая его портальной почтой весточку своему осужденному стражу, теперь сидела, откинувшись на мягкую спинку скамьи. Дэмин думал, что Кьяре тоже не по себе, но стоило им выехать из ворот Стратацита, она, счастливо улыбнувшись, перебралась из кареты на ее козлы. Дэмин слышал, как девчонка рассказывала правящему повозкой воину о красных рассветах и желтых закатах ее степей и как с интересом расспрашивала его самого о родных ему местах. Воин отвечал угрюмо, но она не отставала, и он был вынужден поддерживать этот бессмысленный, легкий разговор.

Как только рассвело, девчонка вскочила в седло, упросив одного из всадников сесть вместо нее на козлы. Дэмин, отложивший книгу, смотрел на нее в резное окно: не боясь отстать, она пускала лошадь прямо по полям, игнорируя дорогу, и с наслаждением пригибалась, когда послушное животное перемахивало невысокие деревянные заборы. Верхом, с развевающимися на ветру и все такими же растрепанными рыжими косами, счастливая, со светящимися глазами, она выглядела совсем не так, как он привык. Бледную и потухшую лицом нелепую даму в не идущем ей объемном платье, уставшую и несчастную, сменила настоящая степнячка. Она задыхалась от холодного ветра, жмурилась на встающем солнце, вытягивая свой стройный стан в струнку, на ходу срезала воздушным клинком сухие стебли уже пожелтевших высоких цветков золотырника и, не жалея лошади, неслась дальше, оставляя за собой шлейф лепестков.

Наскакавшись в одиночестве, Кьяра втянула еще одного всадника в нехитрую игру: заметив пугало, коих здесь было полно, они устремлялись к нему во весь опор, и тот, кто первым касался его соломенных рук, мнил себя победителем, пока на горизонте не возникало еще одно. Похоже, они считали очки и шутя ссорились, упрекая друг друга в нечестности.

Дэмин почти ощущал ее искрящееся счастье ускользнувшей из смертельной ловушки птички — птички, которая не знает, что крылья ее подрезаны беспощадным ловчим. Ему почти было жаль наивную девушку. Нет, рука его не дрогнула бы снова сделать то, что он уже сделал. И все же ощущение причастности к этому моменту искреннего и такого осязаемого счастья отзывалось внутри чем-то похожим на умиротворение.

.

На очередном дворе Кьяра, наконец, снова забралась в повозку. От нее тянуло холодом. Сердце ее билось быстро, гулко, счастливо. Дэмин устало посмотрел на раскрасневшиеся на ветру щеки, на выбившуюся из ворота бурого кожаного колета рубашку, на наспех узлом намотанный на шею шерстяной шарф — и, словно гоня что-то от себя, вернулся к чтению. Но сам не понимая зачем, уточнил:

— Наигралась?

— Да! — довольно ответила девушка. — Я давно не ездила верхом. Дома я охотилась с соколом. У меня был крупный кречет. Я проезжала десятки лиг, а он сидел у меня