Аквариум-2 - Виталий Никольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оказывается, полковник Жемчужин во время краткосрочного визита в Киров не только расточал нам улыбки и высказывал удовлетворение работой, но и успел навестить только что возвратившегося из эвакуации начальника районного отделения НКВД и договорился с ним об аресте «изменников родины», пробравшихся в военную разведку.
Трудно передать возмущение, охватившее нас. Беззаконие, самоуправство и вероломство, которые творили некоторые работники НКВД в те времена, расценивались обычно нами как неизбежные издержки борьбы с классовым врагом. Но здесь был образец вопиющего произвола. Уничтожили людей, добросовестно выполнявших опасную боевую службу в разведке.
Спасти их уже было нельзя. Но по крайней мере, может быть, реабилитировать казненных, чтобы не страдали невинно их семьи. С этим предложением я пришел в районный отдел НКВД и пожаловался на незаконность действий в отношении наших репрессированных агентов. В ответ шеф районной госбезопасности заявил, что вопрос об аресте бывших полицейских, попавших по близорукости начальника 3-го отделения разведотдела в разведку, был согласован с представителем штаба фронта полковником Жемчужиным. В НКВД этих людей рассматривали не как наших агентов, а как предателей, которые в соответствии с приказом о введении в городе осадного положения подлежали расстрелу на месте, что и было сделано. При этом он добавил, что мне повезло: по всем правилам я должен был разделить их участь, поскольку предоставил врагам народа лазейку в святая святых нашей армии — разведку.
Все мои доводы ни к чему не привели. «Старые и проверенные кадры» ведомства Берия шутить не любили.
В тот же день я получил телефонограмму сдать все дела и личный состав капитану Куличкину Н.П. и прибыть в штаб армии для получения назначения к новому месту службы.
С тяжелым чувством я покидал Киров. Жаль было оставлять боевых товарищей, которые тоже были возмущены чудовищной несправедливостью. Многим стало известно об аресте нескольких наших секретных сотрудников, и их беспокоила собственная судьба. Побывавшие в окружении, а их было большинство, вспоминали волей-неволей немецкую пропаганду, которая утверждала: все попавшие в плен и побывавшие в окружении никогда не будут прощены советской властью.
Но война продолжалась, все эти события, так волновавшие нас и казавшиеся нам значительными, на общем фоне великой битвы, охватившей весь мир, были ничтожно малыми. Возникала мысль жаловаться, но кому и зачем? Кто будет в такое время, когда жизнь человеческая ничего не стоила, пересматривать решения, принятые ответственными людьми?
Тепло распрощавшись со своими ребятами, успокоив их насколько это было возможно, я уехал в штаб армии.
Гибель резидеытуры «Паскаля»
Читатели, наверное, помнят, что моих однокашников по Центральной школе — военинженера 3-го ранга Константина Ефремова и старшего лейтенанта Михаила Макарова после окончания учебы послали на нелегальную работу. Я не подошел: туговато овладевал иностранным языком. Поэтому меня определили в оперативный отдел подшивать бумаги и ждать назначения на какие-нибудь легальные дела.
Я если и завидовал Константину и Михаилу, то вовсе не черной завистью. Ефремов прекрасно овладел немецким языком. Видно, как говорят, от Бога у него были большие лингвистические способности. А Михаил еще до Центральной школы хорошо знал испанский и успел побывать в стране Дон Кихота как переводчик одной из эскадрилий в республиканской армии, сражавшейся с войсками мятежного генерала Франко и германо-итальянскими интервентами.
Макарова я знал мало. Встретился с ним лишь в Центральной школе. А вот Костя Ефремов известен мне сызмальства. Он мой земляк, однолеток, десятого года рождения, из бедной крестьянской семьи, хозяйствовавшей в небольшой деревне Заводской Хутор Тульской области. Вместе с ним я окончил школу-семилетку. Потом нас послали на рабочий факультет в Туле. По окончании оба мы поступили в Московский химико-технологический институт. Через год это учебное заведение преобразовали в Военно-химическую академию. Мы стали слушателями инженерного факультета.
Константину в равной мере легко давались точные и гуманитарные науки. Он оказался очень толковым человеком. Недюжинные способности этого крестьянского парня умножались на упорство, большую работоспособность, неутомимую жажду знаний. Достаточно сказать, что за время обучения на рабфаке и в академии он изучил немецкий и английский языки, да так, что мог свободно делать на них доклады, переводить «с листа» сложные технические и военно-политические тексты.
Как человек мой земляк уже тогда отличался большой принципиальностью, развитым чувством ответственности за порученное дело, нетерпимостью к недостаткам. Характер у него был ровный, он не любил многословия, формулировал свои мысли ясно и четко.
В 1937 году Ефремов блестяще закончил академию. Государственная экзаменационная комиссия отметила его выдающиеся способности к научной работе и рекомендовала в адъюнктуру. Но его дальнейший жизненный путь сложился иначе. Еще на последнем курсе талантливый слушатель привлек внимание нашей военной разведки. Перед выпуском Константина пригласили к начальнику одного из отделов разведуправления РККА комбригу Стигге, который предложил ему стать сотрудником секретной службы.
Ефремов без колебаний согласился. Он отказался от карьеры ученого, которую ему настоятельно прочили начальники и друзья. Константин понимал всю важность и необходимость разведывательной работы, расценивал ее не как романтическое занятие, а считал поручением государственной важности.
В конце 1938 года мой земляк начал интенсивно готовиться к длительной и опасной загранкомандировке. В короткий срок он овладел большим объемом необходимых для разведчика-нелегала знаний.
Через год Ефремов (ему присвоили оперативный псевдоним «Паскаль») был вывезен через Швецию в Бельгию под видом финского студента Эрика Хернстрема. Там он возглавил резидентуру, которая действовала и в Голландии. Главная ее задача — развернуть активную работу против Германии и создать надежную систему связи с другими советскими агентурными группами в нацистской империи в случае нападения фашистов на Советский Союз.
До этой командировки «Паскаль» никогда за рубежом не бывал и опыта работы в нелегальных условиях не имел. Более того, он не успел изучить язык стран, где ему предстояло действовать, за исключением немецкого. А тут еще, как на грех, выявились и другие изъяны его подготовки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});