Тлеющие угольки - Энджи Гейнор

Линн отступила на два шага, и Клифф вошел в дом. Ветром захлопнуло дверь.

— Почему ты не дома? — изумленно пробормотала Линн. — Что привело тебя ко мне ночью, да еще в такую погоду?

Клифф тыльной стороной ладони смахнул со щеки каплю дождя.

— Зашел проверить, все ли у тебя в порядке.

— Разумеется, у меня все в порядке, — поспешила заверить его она, но легкая дрожь в голосе говорила о том, что это не так. — А вот у тебя явно не все в порядке. — Она уже почти справилась с волнением, как будто присутствие рядом живого человека придавало ей храбрости. — Ты же промок до нитки! Только посмотри на себя. — Она потянула на себя его майку, но как только отпустила, та снова прилипла к его телу. — Ты похож на мокрую курицу.

Линн схватила его за руку и увлекла за собой. Клифф не успел и глазом моргнуть, как оказался в ванной с наброшенным на голову махровым полотенцем.

— Ты, должно быть, рехнулся, если решил бегать трусцой в такую погоду, — ворчала Линн, усаживая его на край ванны. Встав между его коленями, она принялась вытирать ему голову.

На него пахнуло свежестью ее тела. Он едва не задохнулся, когда она коснулась его лица грудью. Попробовал затаить дыхание, но от этого начала кружиться голова. Хотел оттолкнуть ее, но руки, лежавшие у нее на талии, словно оцепенели.

На какое-то мгновение он лишился дара речи и не мог вымолвить ни слова. Хотел предупредить ее о надвигающейся опасности, хотел умолять отойти от него подальше, на безопасное расстояние, но слова застревали у него в горле, а сердце бешено колотилось и было готово выскочить из груди.

Наконец Линн, словно сжалившись, отступила, и он вздохнул с облегчением. Но не успел он встать, как она снова склонилась над ним, стащила с него промокшую майку и бросила ее в ванну.

— Какие же мужчины тупицы! — продолжала ворчать она. — Вот и Тейлор, я уверена, сделал бы что-нибудь в этом духе.

— Я знаю. Поэтому-то я...

Линн не дала Клиффу договорить. Взяв очередное полотенце, она стала растирать ему спину. Полотенце пахло свежестью и было чуть грубоватым, как будто сохло на улице.

Затем, приведя его в совершенное смятение, Линн присела перед ним на корточки, стащила кроссовки, носки и начала вытирать ноги.

Собрав остатки воли в кулак, Клифф вырвал у нее полотенце и встал. Шорты можно было выжимать, они прилипали к бедрам. Халат Линн в том месте, где к нему прикасалась голова Клиффа, промок, и под ним проступила нежно-розовая кожа. Клифф с трудом подавил стон. Проклятье, неужели под халатом у нее ничего нет?!

Разумеется, нет. Она же не знала, что он среди ночи будет ломиться к ней в дом. Вытирая ему голову, она выразилась достаточно определенно: назвала его тупицей.

— Я принесу тебе простыню, — сказала она. — Можешь снять шорты.

Клифф схватил ее за руку.

— Нет, — сказал он, пронзая ее взглядом. — Не надо.

— Нет, надо, — заявила Линн как ни в чем не бывало. — Ты весь дрожишь. У тебя гусиная кожа. — Кончиками пальцев она провела по его руке. Клифф даже зажмурился, стараясь взять себя в руки. — Смотри, волоски встали дыбом.

Отчего? От холода или от ее прикосновения? Он не мог сказать наверняка. Он схватил Линн за плечи, чтобы убрать ее с дороги и выскочить из ванной, но она опередила его — поспешно вышла и закрыла за собой дверь.

Через минуту дверь снова приоткрылась, и Линн протянула ему обещанную простыню.

— Сними шорты и завернись в простыню. Оставь свою одежду здесь, я потом высушу.

Даже отсюда, из лишенной окон ванной комнаты, было слышно, как за стенами дома бушует гроза.

— Линн, черт побери, я же не ребенок! Я зашел, чтобы убедиться, что у тебя все в порядке. Теперь я спокоен и могу убраться восвояси.

Последние слова заглушил раскат грома, настолько сильный, что в доме задрожали стекла.

За дверью раздался испуганный возглас Линн.

Клифф, не мешкая ни секунды, стянул с себя мокрые шорты, обернулся простыней, накрутив ее наподобие саронга, и вышел в коридор.

После очередного разряда внезапно погас свет, и дом погрузился в кромешную, почти осязаемую темноту. Клифф вдруг почувствовал, что Линн, дрожа всем телом, припала к нему.

Он заключил ее в объятия и принялся бормотать ей на ухо какой-то вздор, убаюкивая, точно младенца, а она все теснее прижималась к нему.

Из груди его вырвался глухой стон. Желание ласкать ее было сильнее его; он провел пальцем по ее щеке, потом откинул волосы и, уже не владея собой, приник губами к маленькому, безупречной формы ушку, принявшись исследовать языком его внутреннюю раковину.

Линн затрепетала в его объятиях. Ухо плотно прилегало к голове и практически не имело мочки. Кожа здесь была нежнее лепестка розы и благоухала свежестью, как в саду после дождя. Искушение было слишком велико, чтобы простой смертный мог противостоять ему.

Снова сверкнула молния, на мгновение осветив коридор. Клифф подхватил Линн на руки и понес в гостиную.

Уже в полной темноте он положил Линн на диван и, не выпуская ее из рук, опустился сам. Она, обвив его шею руками, спрятала лицо у него на груди.

— Не бойся, — сказал он. — Я не дам тебя в обиду.

— Я не боюсь, — пролепетала она. — Нет. Просто... немного нервничаю. Я понимаю, гроза это всего лишь шум и яркие вспышки. Понимаю, но...

— Но в глубине души по-прежнему остаешься шестилетней девочкой, которая ежится от страха, забившись в спальный мешок.

— Да.

— Поэтому я и пришел.

Она теснее прижалась к нему, и он почувствовал на своей щеке ее теплое дыхание.

— Я рада.

Два простых слова. Тихий, мягкий голос. И в этих двух словах признание того, что он нужен ей. В этот момент Клифф понял, что пропал.

Но лишь когда ее губы защекотали ему шею, когда она обхватила его голову руками и привлекла к себе, — лишь тогда он осознал, что пропал окончательно.

— Клифф, поцелуй меня. Прошу.

Линн не знала, откуда в ней появилась эта отвага, граничившая с безрассудством, она знала только одно — если Клифф сейчас немедленно не поцелует ее, то сердце у нее разорвется.

Она чувствовала, как он дрожит, чувствовала жар, исходивший от его тела, слышала тихий стон, и вдруг губы его прильнули к ее губам.

Горячим упругим языком он разомкнул ее уста. От него пахло дождем, свежим воздухом и чем-то еще, чего она не могла определить, но знала, что этот запах принадлежит только ему, ему одному. Мускулы его напряглись, когда ее ладонь скользнула по его плечу и ниже. Слепо следуя инстинкту, Линн стала нежно царапать его кожу ногтями.

По вырвавшемуся из его груди сдавленному стону она заключила, что ему это приятно, и продолжала. Клифф затрепетал всем телом и конвульсивно стиснул ее в объятиях. Его небритый подбородок щекотал ей щеку, вызывая легкое головокружение. В самых сокровенных, укромных уголках ее тела разлилась блаженная истома. Никогда еще не испытывала она такого наслаждения. Окружавшая их темнота, казалось, обострила все ее чувства — она чутко прислушивалась к звуку его дыхания, осязала его губы, вдыхала благоухание его кожи.