Двое строптивых - Старшов Евгений

Лео надеялся до отплытия перехватить где-нибудь Элен, но не вышло. Только зря прогулял почти до темноты, зато поздним вечером неплохо посидел с Джарвисом и Грином, поведав им про проделку монаха.

Обсуждая кляузу, все трое опять не скупились на желчные выражения в адрес монаха, а самым лестным, что тот мог бы услышать о себе, стала цитата из "Кентерберийских рассказов" Джеффри Чосера, которую, как оказалось, не только Торнвилль знал наизусть.

Сэр Грин охотно помогал вспомнить некоторые строки, когда Лео вдохновенно декламировал:

Коль братья с бесами одной породы, Ну как бесовской им не знать природы? Ведь, черт возьми, слыхали мы стократ, Как брат один попал однажды в ад. В виденье ангел с братом вознеслись, И ангел вверх водил его и вниз, Чтоб все мученья ада брат познал, Но тот нигде монахов не сыскал, — Одни миряне наполняли ад. И ангела так вопрошает брат: "О сударь! Неужель мы столь блаженны, Что не для нас мучения геенны?" "Нет, — молвил ангел, — здесь вас очень много". И к Сатане пустилися в дорогу. И видит брат, дойдя: у Сатаны Хвост протянулся с парус ширины. "Приподыми свой хвост, о Сатана! — Промолвил ангел. — Покажи до дна Узилище, монахи где казнимы". И полуверстной вереницей мимо, Как пчелы, коим стал несносен улей, Тыщ двадцать братьев вылетело пулей Из дьяволова зада и в облет Омчали роем ада темный свод. Потом, поспешно прилетев назад, Вползли на место, в сатанинский зад, И дьявол хвост поджал и замер снова. Увидев ада горшие оковы, Покинул брат загробные пределы, И дух его вновь возвратился в тело По божьей милости, и он проснулся, И, вспомнив сон свой, въяве ужаснулся, Зад Сатаны вообразив себе, И плакал горько о своей судьбе[22].

Гуляки посмеялись от души, так что Фрадэн, верно, долго еще икал от подобного поминания о здравии, а наутро турецкая барка купца Ибрагима Хакима неспешно везла к вражескому берегу всю орденскую делегацию.

В состав делегации кроме Лео Торнвилля входило несколько человек: рыцарь Дюпра, орденский врач с помощником, а также представитель казначейства — рыцарь, назначенный заместителем отсутствовавшего на острове "столпа" Германии Иоганна Доу. Эту компанию дополняла пара сарджентов и тройка канцеляристов из "языка" Испании — своеобразного орденского "министерства иностранных дел".

Молодой рыцарь — француз по происхождению, как можно было догадаться уже по фамилии, — оказался сотоварищем Торнвилля по злоключениям в Османской империи, окончив те же "университеты". Двое бывших пленников быстро сошлись, хотя о прошлом ни тот, ни другой особо распространяться не желали.

Купец Хаким был весел и преисполнен оптимизма. Отправка крестоносцев с Родоса к османам — это его собственная задумка, получившая полное одобрение начальства. По большому счету никто из посланных вовсе не был нужен в Ликии, однако цель-то у нехристей была иная — затянуть переговоры и под этим соусом поразведать и напакостить как можно больше. Возможно даже, кого и переманить на турецкую службу.

Пока плыли, купец предложил иоаннитам и Торнвиллю трапезу, от которой те не отказались, а уж за трапезой-то купец и начал прощупывать почву. Гяуры[23], к сожалению, были немногословны, но турка это не волновало: главное — начать, успех ведь не достигается сразу, а времени впереди предостаточно.

"Посольство" застряло в Ликии надолго, а главным его успехом было улучшение положения заключенных. Их, как и было обещано турецкой стороной, стали содержать в относительно неплохих условиях, работать не заставляли, однако многие были больны, причем некоторые столь серьезно, что находились практически при смерти. Пару рыцарей и шесть простых христиан пришлось удалить из списка, как уже скончавшихся.

Благо врач с ассистентом рьяно взялись за дело, сделали даже пару операций, однако медикаментов не хватало. Они, правда, имелись у турок, но за людоедскую цену, с которой, естественно, пришлось согласиться.

Скрупулезный немец из финансового орденского ведомства вел нелегкие переговоры по сумме оплаты, которую османы никак не хотели уменьшать, несмотря на убыль в пленниках. Однако прославленная немецкая педантичность преодолела кучу турецких хитростей.

Ликийский паша — кстати, по происхождению итальянец — принимал орденское посольство радушно, но радушие это было вызвано больше политической необходимостью, нежели собственным добросердечием.

Паша-итальянец вполне освоился с османскими обычаями и стал деспотом и любителем бакшиша ничуть не меньшим, нежели его новые сотоварищи по вере. Жил он роскошно, весь в коврах и инкрустированных мебелях. Его апартаменты охраняла очень грозная стража, которая после многих задержек все же пропустила посольство иоаннитов в небольшой павильон посреди апельсинового сада. Впоследствии охрана пропускала посольство в этот райский уголок с такими же задержками, и только радушная улыбка паши немного сглаживала неприятное впечатление.

На образовавшемся досуге посольству представилась возможность осмотреть окрестности приграничья — разумеется, в сопровождении выделенной пашой охраны.

Вся Ликия была покрыта мертвыми городами Античности, пришедшими в полный упадок еще в VII–IX веках от арабских набегов, и лишь редкие из бывших блестящих полисов, имевших крепости или укрепленные акрополи, еще влачили бледное существование форпостов соперничавших сил.

Те, что на материке, в основном принадлежали туркам. Те, что на окружавших побережье многочисленных островах и островках — иоаннитам, хотя бывали и исключения — к примеру, удерживаемый родосскими крестоносцами на материке Макри (бывший античный Тельмессос и нынешний турецкий Фетхие), не говоря уже о твердыне замка Святого Петра в соседней Карии.

Из местных достопримечательностей первым делом бросались в глаза характерные только для этого региона саркофаги, которые нельзя спутать ни с каким-либо еще сооружением в мире. Сам саркофаг, находящийся на высоком постаменте, по форме напоминал перевернутую вверх килем лодку. Вся жизнь древнего ликийца была связана с морем — как же не может быть связано с ним его посмертное бытие? Дескать, покойный отправился в вечное плавание.

Вся Ликия до сих пор покрыта этими перевернутыми каменными лодками… Что и говорить о том, что большая часть из них была разграблена еще в дотурецкие времена, а многие (по причине опущения земли от частых землетрясений) поглотило море…

Во время одной из таких прогулок Ибрагим Хаким предложил христианам совершить поездку на несколько дней в Миры Ликийские — место служения и погребения всемирно чтимого Николая Чудотворца.

— Полагаю, вам это будет интересно. Правда, хочу сразу предупредить — город почти мертв и по большей части занесен речным илом. Народу — и на хорошую деревню не наберется, но румы[24] содержат церковь вашего святого в целости, хотя тела, как вы знаете, там давно нет, но… Все равно святое для вас место. Пока мы в мире, хорошая возможность, которая может более и не представиться. Дня три туда на ослах, там день, обратно еще три. Может быть, к тому времени все будет уже готово к передаче пленных, хотя не могу этого обещать наверное. По крайней мере, раньше недели точно все не уладится, так что я бы, на вашем месте, съездил, тем более что больших расходов это не составит: сиятельный паша выдает вам ослов безвозмездно, исключительно по своему к вам благорасположению. Также он обеспечит вам припасы и вооруженную охрану…