Что такое искусство? - Вера Васильевна Алексеева

не тысяче, а сотням тысяч людей. Общество заказывает производству такое количество экземпляров[78], то есть такой тираж (фр.), в котором мы нуждаемся; нуждаются, например, наши школьники. Тиражи учебников обычно очень велики, то есть велика печатная продукция[79].

Но как бы ни было замечательно машинное гравирование — это всего лишь механическое повторение однажды созданного. Мастера поправляют работу машин, совершенствуют вручную, например, цинковые клише, автоматически награвированные тончайшим резцом. И все-таки это машинное производство изображений. Гравирование же рукой художника замечательно тем, что в оттиске чувствуешь неповторимые следы ее живых движений. Гравированная доска — это вновь созданное произведение, оно впервые возникло и никого не повторяет. Вот почему оттиск, снятый с доски, созданной как произведение[80], есть оригинал. А в книге всего лишь репродукция, потому что ее клише гравировалось механически ... автоматически, пусть даже и повторяя первооригинал, специально созданный для издания[81].

Если прежде художник проявлял себя в книге через ручной труд малого живописца-миниатюриста или графика-гравера, то ныне его мастерство проявляется во всем строении книги. Ныне художник книги — скорее ее строитель, архитектор, или, как теперь часто говорят — конструктор[82]. Так что строение, конструкция книги — плод ума художника, его воображения*, вкуса, в чем мы убедимся, когда будем рассматривать художественные особенности книги как произведения искусства. * 132,314,316—319

Прежде чем издание появится перед твоими глазами в готовом, привычном для всех виде, над ним трудятся люди самых разнообразных профессий. Трудятся дома, в редакциях[83], в библиотеках, музеях, в типографиях ... Потому что для книги пишут текст[84], редактируют его, делают фотографии и нередко в разных городах, даже странах. А то и специально рисуют или гравируют в расчете на массовую печать.

Когда же готов весь материал, художник создает макет — модель книги, законченный ее образец, несущий в себе осмысленный художником порядок расположения текста и изображений. Склеенный от руки, сработанный в единственном экземпляре, макет являет собою уникальную конструкцию книги, по образу которой машины создадут ее подобие в заданном количестве (в тираже). Поэтому уже в макете художник учитывает и производственные и художественные особенности будущего произведения ... «продукции».

Например, в зависимости от тиража избирается сорт бумаги, тип печати изображений (высокой, глубокой или плоской), равно как соотношение цветных и черно-белых репродукций. Вообще соотношения, расчеты играют очень важную роль в творческом конструировании книги. Художник устанавливает общие размеры (формат) и одновременно определяет «внутренние соразмерности». Например, в соотношении вертикальных и горизонтальных величин столбца текста или плоскости изображения. Или ритм в их расположении (как часто изображение появляется среди текста или, наоборот — текст среди изображений), то есть их чередование; или ритм самих изображений, столь важный в иллюстрированных изданиях.

Огромное внимание художник уделяет и строению текста, что зависит от строения — размеров отдельной буквы*. Ибо, соединяясь с себе подобными, буквы сплетают совершенно особое «печатное кружево», красоту набранной страницы. А ее главное достоинство — в скромной сдержанности шрифта[85]; буквы «невидимо» служат глазам человека, чтобы читал он легко, без напряжения, с удовольствием глядя на лист. * 134—135

Шрифты — это целое искусство с вековыми традициями. И за века своего существования книгопечатание скопило много прекрасных, разно построенных шрифтов, среди которых художники избирают необходимые. Разумеется, можно построить и новый, если того требуют художественное единство, общий замысел. Но создать новый шрифтовой алфавит — задача исключительной трудности, что особенно хорошо знают художники-графики.

Макет создается тогда, когда над книгой работает редакция, работает как над уникальным произведением. А в типографии книга становится массовой. Дело это трудоемкое, особенное, о чем говорят разнообразные и сложные специальности типографских мастеров. В своем производственном рождении книга проходит много цехов, ибо в одних изготавливают печатные формы для изобразительной части издания; в других — в заданных шрифтах набираются текст, заголовки отдельных разделов; в третьих — соединяют текст и изображения в единую страницу, хотя это опять-таки печатная форма, исполненная в строго заданном художником порядке.

И только когда все выверено, когда для каждой будущей страницы изготовлены специальные формы массовой печати — тогда ... глазам предстает захватывающая картина! Машины «гонят тираж»*. Удивительная четкость, слаженность, точность, скорость. Необыкновенно! И бежит, переливается работа с машины на машину, из цеха в цех, из рук в руки. Листы подбирают по порядку, сшивают-склеивают, переплетают, одевают в «наряды» обложек-переплетов, сверкающих суперобложек[86] ... пока через магазин не придет к тебе в дом книга — плод человеческого ума — будь то слово или изображение. Она придет к тебе, к десяткам, сотням тысяч других людей, чтобы поделиться мыслями и наблюдениями. * 138—139

В промышленности главное — повторение, во имя чего создана целая система машинного порядка и человеческого труда. В искусстве главное — создание оригинального нового произведения, которое в разных видах искусства находит свои особенные формы. В искусстве книги художник всякий раз творит новый макет, по которому машины работают книгу в задуманном образе, в заказанном тираже. Вот почему полиграфическая промышленность не может существовать без Маэстро Книги, без ее художника.

В современной графике есть еще одна разновидность творчества художника — искусство плаката, наверное, хорошо всем известное, потому что плакат постоянно встречает и сопровождает нас в жизни.

По происхождению слово «плакат» латинское. В древности так называли свидетельства, удостоверения, хотя плакат стал плакатом ... когда изображение и слово, помещенные на большом листе бумаги, обратились ко всем, что-то объявляя, о чем-то свидетельствуя. То была афиша (фр.)* — объявление, хорошо видный всем текст. Отсюда же происходит и плакат, который «свидетельствует», однако, не словами, но изображениями. Текст в плакате может быть, но может и не быть, если образ красноречив без дополнительных пояснений. * 137,282—283

Через изображение плакат, действительно, доводит до всеобщего сведения смысл какого-то определенного события, факта, значительного иль не очень. Если бы произведения изобразительного искусства могли превращаться в людей, плакат непременно был бы кем-то вроде старинного герольда (нем., лат.): вестником, глашатаем ... «объявителем». В старину герольды объявляли о войне, мире, обращаясь ко всем жителям города. Герольд сообщал правительственные распоряжения, а сам распоряжался на рыцарских турнирах-состязаниях.

Старинные города были невелики, народу было в общем столько, что герольду хватало его живого голоса на всех, когда он, одетый ярко, видный издалека, что-то объявлял, свидетельствовал, двигаясь в толпе и повторяя сказанное. Подобное трудно себе представить в современных городах, нередко грандиозных. Но людей по-прежнему надобно оповещать о событиях, о делах; по-прежнему мы волнуемся, узнавая о бедствиях*, радуемся миру; по-прежнему знакомимся с событиями, интересуемся зрелищами, состязаниями, пусть