Аферисты (Мутное дело) - Николай Леонов

Гурову показалось, что последние слова Вельский опять произнес с едва уловимой насмешкой, но сейчас было не до нюансов. Он незаметно сделал знак Сорокину, чтобы тот не отставал, а сам следом за Вельским вошел в квартиру.

– Дверь просто прихлопните! – будничным тоном сказал Вельский. – Проходите… Где желаете беседовать – на кухне, в комнате?

– Да все равно, – ответил Гуров. – Мы на минуточку.

– Ага, ну, тогда располагайтесь! – Вельский показал на дверь, ведущую в комнату. – А я только чайник поставлю. Жрать хочется с дороги…

Не снимая сумки с плеча и не разуваясь, он двинулся на кухню. Держался он абсолютно естественно, и на какой-то миг Гурову даже показалось, что все идет нормально и Вельский на самом деле ни о чем не подозревает. Он быстро поймал себя на этом опасном ощущении и принял меры. Но Вельскому хватило и той секунды, на которую выпустил его из поля зрения Гуров.

Вельский совершенно хладнокровно шагнул через порог кухни и тут же, сорвавшись с места, ринулся к окну.

– Стоять, Вельский! – крикнул опомнившийся Гуров, устремляясь за ним следом.

Вельский, так и не расставшийся со своей сумкой, в два безумных прыжка пересек кухню и с разгона врезался в оконную раму. Силушка у этого человека имелась – окно он пробил, как артиллерийский снаряд – навылет. Душераздирающий треск дерева, переливчатый звон стекла – и Вельский, как злой дух, вылетел в пролом и исчез за окном. Лишь сорванная с плеча сумка осталась лежать на кухонном полу.

– Быстро, вниз! – заорал Гуров Сорокину, а сам перегнулся через подоконник и посмотрел на улицу.

Вельский уже перебегал мостовую, чудом избегая столкновений с мчащимся транспортом. Испуганные крики и вой клаксонов наполнили воздух. Вслед за Вельским бежал Крячко, но он дал беглецу слишком большую фору, а кроме того, разъяренные водители, оскорбленные поведением первого нарушителя, никак не хотели уступать дорогу второму. Крячко злился, размахивал красной книжечкой, но ничего не помогало. Когда он добрался до противоположного тротуара, Вельский уже скрылся за домами.

Гуров плюнул с досады и побежал вниз. На тротуаре лежали обломки оконного переплета и битое стекло. Сорокина поблизости не было. Гуров понял, что включаться в погоню ему уже не имеет смысла, и вернулся обратно в квартиру Вельского.

Через пятнадцать минут появились Крячко и Сорокин, оба злые и запыхавшиеся.

– Ушел, гад! – коротко резюмировал Крячко. – Как сквозь землю провалился.

– Дмитровское шоссе же рядом, – виновато добавил Сорокин. – Любую тачку поймал – и привет!

Гуров посмотрел на их раскрасневшиеся лица и неожиданно улыбнулся.

– Поздравляю, товарищи офицеры! – сказал он. – В лужу мы с вами сели сегодня крепко, и впереди нас теперь ждет, как выражается один мой знакомый, сплошная задница. Ну, что выросло, то выросло. Не будем рвать волосы на своих лысинах, а займемся тем наследством, что нам оставил господин Вельский…

Глава 11

Нельзя сказать, чтобы в квартире Вельского удалось обнаружить много любопытного. Видимо, этот человек жил осторожно и старался держать опасные предметы подальше от своего жилища. Ничего, кроме предметов обихода, одежды и простенькой бытовой техники, оперативники не нашли. Гуров, однако, надеялся, что более детальный и тщательный обыск даст совсем другие результаты. А пока предстояло удовлетвориться тем, что все-таки попало к ним в руки. А попало, как ни странно, не так уж мало.

Все дело было в той самой сумке, с которой так не хотел расставаться Вельский и которую ему не удалось сохранить. Сумка оказалась просто царским подарком. В ней лежали деньги в сумме, которая составляла чуть поменьше восьмисот тысяч рублей, завернутый в несколько слоев оберточной бумаги пистолет Макарова с двумя запасными обоймами и вставленная между страниц дешевого детективного романа фотография.

Едва Гуров взглянул на эту фотографию, как у него сразу отлегло от сердца. Теперь ему не нужно было умолять фотографов сделать чудо и восстановить из отражения в стекле полноценный портрет женщины, фотографировавшей Вельского, потому что такой портрет уже был у него в руках!

Строго говоря, доказательств этого у Гурова не было. Но женщина на новой фотографии была снята на фоне той же самой витрины, что и Вельский. В кадр даже попала одна и та же девочка с мороженым, которая глазела из-за стекла на улицу. Значит, снимки делались в один и тот же день, практически в одно и то же время. Только на этот раз в стекле витрины смутно угадывалось отражение самого Вельского, который в качестве ответной любезности запечатлел свою подругу. К сожалению, на снимке не было никакой надписи, но по этому поводу Гуров высказался в том смысле, что если некоторым чего-то не хватает, то стоит освежить в памяти сказку Пушкина о золотой рыбке и умерить свои аппетиты.

Дел у него сразу образовалось необыкновенно много, и он не заметил, как наступил поздний вечер. Увлекшийся Гуров едва совсем не потерял голову, но все-таки вовремя вспомнил об утреннем разговоре с женой и, бросив все, умчался домой. Он не стал даже дожидаться генерала Орлова, который должен был вот-вот возвратиться с какого-то совещания и обязательно поинтересоваться тем, как Гуров с Крячко опростоволосились. Чтобы снять все вопросы, Гуров даже отключил дома все телефоны. Такого с ним прежде не случалось ни разу в жизни.

Однако совсем отрешиться от забот он, конечно, не мог и захватил с собой копию той самой фотографии, что нашел в сумке Вельского. Он намеревался показать ее жене, все еще надеясь, что женщина, изображенная на снимке, действительно может оказаться актрисой.

Мария, посмотрев на фотографию, уверенно заявила, что женщина ей незнакома, но вызвалась показать фотографию на «Мосфильме».

– Там вечно крутится масса народу, – сказала она. – Я буду показывать ее всем подряд. Если эта дама имеет какое-то отношение к нашему ремеслу, кто-то наверняка ее узнает.

– Только не говори никому, зачем это тебе нужно, – шутливо предупредил Гуров. – Мы можем спугнуть злодеев.

– Между прочим, у тебя нет никаких доказательств, что эта женщина злодейка, – напомнила Мария. – И потом, когда на «Мосфильме» показывают кому-нибудь фотографию, человек обычно начинает соображать, на какую роль претендует изображенное на ней лицо и не составит ли оно ему в будущем конкуренции. То есть для него любая фотография потенциально заключает в себе элемент злодейства. И, наконец, все-таки я жена сыщика и кое-что понимаю с полуслова.

– Да я только полслова и сказал, – заметил Гуров.

Рано утром Мария умчалась на съемки, а Гуров, восстановив связь с миром, отправился, как он полагал, «на ковер». По пути он даже выстроил в уме линию защиты, которая должна была убедить генерала, что все идет как надо, а бегство Вельского лишь досадный эпизод, который ничего не решает. Такого с Гуровым прежде тоже никогда не случалось. Но ему не столько хотелось оправдаться и уклониться от генеральского гнева, сколько получить возможность действовать спокойно, без помех, и хорошенько поразмыслить над тем, как, собственно, действовать.

Первое, что Гуров собирался сделать, – это вплотную заняться возможными контактами Вельского. Сейчас тот находился в критическом положении – без пристанища, без денег, образно выражаясь, с погоней на хвосте – и должен был просить кого-то о помощи. В таких случаях обычно обращаются или к друзьям, или к родственникам. О друзьях Вельского, за исключением покойных Стаканова и Реброва, ничего не было известно, но отыскать родственников Вельского, если таковые существовали в природе, в принципе, вполне возможно.

Вельский мог выбрать еще один вариант, которого Гуров немного побаивался. Загнанный в угол, тот мог сейчас решиться на любое преступление, чтобы раздобыть денег. Это могло дать милиции дополнительный след, но, учитывая особую опасность, которую представлял этот человек, Гуров предпочел бы, чтобы он этого не делал.

Явившись в главк, Гуров прежде всего затребовал милицейскую сводку за минувшие сутки. Он не надеялся, что Вельского уже успели задержать, но в длинном списке преступлений, случившихся за ночь, он не обнаружил ничего такого, что могло бы навести на мысль о Вельском, и у него немного отлегло от сердца.

Правда, тут же их обоих затребовал к себе Орлов. Считая, что Крячко разноса совсем не заслужил, Гуров предусмотрительно отправил его к экспертам.

– Потереби их хорошенько, Стас! – напутствовал он. – Нам позарез нужны данные по стволу, да и по деньгам тоже. Нужно, чтобы доказательства участия Вельского в пожарском ограблении были у нас под рукой. Пускай бросят все дела и оформят нас в первую очередь!

Крячко, очень довольный, что не идет «на ковер», пообещал приложить все усилия, чтобы эксперты сделали правильный выбор. А Гуров отправился к генералу.