Эффект Мнемозины - Евгений Николаевич Матерёв

из головы. Поэтому если я хочу устроить завтра день ничего-не-делания, то его стоит сделать немедленно. Поэтому, сударь, разрешите откланяться!

– Разрешаю…

– Благодарю!

Улыбаясь, Инга обошла Сергея и скрылась… за спиной Вадима Аркадьевича. Появление отца было полной неожиданностью – Сергей невольно вздрогнул.

– Напугал, Серёж?

– Есть немного.

Действительно – очень неприятной была неожиданность; Сергей чуть было не застонал.

– Снова она?

– Да. Глупо спрашивать… Ты её видел?

– Нет, – покачал головой Вадим Аркадьевич.

– Странно со стороны видеть такое…

– Пройдёт.

– Хорошо бы… Она про Петербург упоминала; я был там?

Вадим Аркадьевич кивнул:

– Отдыхал ты там однажды. Так что не волнуйся – вспомнишь. Общайся с Ингой – постепенно ты всё узнаешь о себе.

– Не знаю… На людях как мне с ней общаться? При посторонних.

– Где ты видел тут посторонних?

– Не, ну всё же… Пойду в магазин, а там Инга «болгарку» покупает…

– А ты не думай о «болгарке». Нам сейчас шуруповёрт нужен позарез… – похлопал по плечу сына Вадим Аркадьевич. – Что я могу сказать, Серёж. Ходите на прогулки, как мы с тобой – любуйтесь морем. Сейчас народу мало – сезон ещё не открыт. Я дам тебе телефон: и с нами на связи будешь, и для общения с Ингой – как только она появится перед тобой, то надевай наушники – создашь видимость, что общаешься по телефону, если кто всё-таки встретится на пути. Только следи за своей жестикуляцией… И звони чаще, чтобы мы знали с Ольгой – где ты есть.

Сергей покрутил в руках телефон.

– А-а-а, – махнул рукой Вадим Аркадьевич, указав на наушники. – Я думаю, оно тебе не пригодится. Мы с тобой ходим, гуляем – много нам людей по пути попадается? То-то же.

– Разве вы с мамой не будете ходить со мной на прогулки?

– Будем, конечно. Но думаю, тебе будет неудобно общаться с Ингой, если кто-то из нас будет маячить перед глазами. А так, с глазу на глаз… Всё узнаешь.

Видя замешательство сына, Вадим Аркадьевич добавил:

– Ничего с тобой не случится, Серёж. Ты обычный, нормальный человек; у тебя же не слабоумие, в конце концов. Всё, идём – поможем Ольге готовить ужин.

Глава восемнадцатая

Горлицы любят дожди

А теперь, дорогой мой Читатель, мы с Вами немного отвлечёмся – совершим небольшое путешествие во времени.

Меня заинтересовал этот город – Милет, фамилии из которого оставили свой след в Крыму. Первый раз я услышал о нём из уст Ольги Ивановны; даже не представлял, где он находился. И если это был один из важнейших центров древнегреческой цивилизации – такой можно сделать вывод из рассказа Ольги Ивановны, – то по-любому там жили и трудились известные личности. Вдруг появится прекрасная история, о которой можно будет рассказать параллельно нашему повествованию, как я это люблю делать.

Честно говоря, я был очень удивлён и очень рад своему неожиданному открытию.

Ненадолго оставим семью Мирновых и перенесёмся на восточное побережье Эгейского моря, в другую эпоху. Думаю, Вам будет тоже любопытно сие.

Да простит мне История мою неучёность и буйную фантазию.

Из всех известных людей города Милет меня заинтересовал философ Анаксимандр. Его фигура вдруг явилась передо мной, как появилась Инга перед Сергеем. Он тоже был не прочь поговорить о мироздании, и Вы, Читатель, я думаю, проведёте параллели с нашим повествованием и поймёте, почему меня заинтересовала именно его фигура; до такой степени, что я решил внезапно прогуляться во времени.

Море и солнце: мир так приветлив! Мы стремительно проносимся над островом Лада, за которым открывается нашему взору Гераклейская бухта, усыпанная торговыми галерами и рыбацкими лодками: жизнь кипит. Прямо под нами проплывает трирема – военный корабль тех времён. Она рассекает волны медным тараном – будто крокодил вынырнул из воды и плывёт на добычу. Три ряда влажных, поблёскивающих вёсел с каждой стороны синхронно взмывают над водой под звуки флейты.

По палубному настилу важно расхаживает триерарх – капитан корабля. К нему подошёл келейст, и они о чём-то заговорили: вот бы послушать их говор!

По обе стороны загнутого в виде волны хвостового оперения стояли кормчие; матросы расположились по местам, ожидая команды. Так как корабль идёт против ветра, парус ими был убран, и мы не можем в полной мере насладиться всей красотой этого судна.

Милет, словно большой корабль, пришвартованный к южному берегу бухты, белеет вдали своими зданиями. Вокруг жемчужины Ионии простирается обширная хора с тучными садами и пышными пастбищами. На востоке высятся горы Карии, которые уже скрылись в тени косматых облаков, и косые линии на их фоне свидетельствуют о приближающейся грозе.

По преданиям, на берегу Латмийского залива, что с востока омывает мыс, на котором расположен Милет, есть гора Латм. В одной из пещер её спит вечным сном прекрасный юноша Эндимион. И каждую ночь богиня Луны Селена, спустившись со звёздного неба, приходит туда и любуется его красотой.

Для нашего современного глаза всё непривычно – всё кажется каким-то бутафорским, ненастоящим – как макет. Но вот мы снижаемся и видим людей на палубах кораблей и причалах…

Кстати, мы, дорогой мой Читатель, приняли облик двух птиц – кольчатых горлиц. Это нам понадобилось, чтобы на нас, чужаков, не обращали никакого внимания. Да и перемещаться на крыльях быстрее…

Как ни прекрасен вид с высоты, давайте уже присядем на причал – приведём свои потрёпанные ветром пёрышки в порядок и заодно подкрепимся – там должно быть полно зёрен.

Мы приземляемся поближе к стае своих пернатых сородичей и вот уже пробуем своё первое найденное в пыли зёрнышко. Кто знает, может быть, оно выращено на берегах Аракса или Борисфена нашими далёкими потомками?

Первыми людьми, каких мы увидели достаточно близко, были рабы. В порту их было большинство. Их жилистые худые тела, обёрнутые в грубые отрезы, сгибались под тяжестью мешков или корзин.

Перелетев в более спокойное, безопасное место, мы стали наблюдать, как двое рабов сходят по мостку с корабля и складируют груз на набережной. На всём причале то тут, то там видно сложенный товар: в корзинах, мешках или сосудах. Рядом уже дожидались повозки с ослами и мулами в упряжи.

Чуть подальше несколько рабов переносили на соседний корабль запечатанные глиной амфоры – Милет славен своими оливковыми ветвями.

За погрузкой-разгрузкой наблюдали навклеры, так в те времена назывались судовладельцы. Кормчий и матросы в это время проверяли такелаж и занимались провизией. Неподалёку от судна стоял его капитан. К нему то и дело подходили разные люди: одни предлагали коммерческие операции, другие интересовались, куда идёт судно и не возьмут ли на