Виновато море - Люси Кларк

– Но она застала меня врасплох. – Он воздел руки к потолку. – Я ведь ее даже не узнал…

– Слышала.

– Я бы очень хотел, чтобы все сложилось по-другому…

– Не сомневаюсь, что Миа – тоже.

Кивнув, Мик опустил голову. Она заметила крохотные капельки пота, выступившие у самых корней его волос.

Она слишком торопила события, не давая ему опомниться. Стоит сбавить обороты и разобраться в том, зачем, собственно, Миа прилетела на Мауи, а также понять, что за человек был их отец. Однако для этого Кейти требовалось получить ответ на свой собственный вопрос.

– Мик, – начала она, несколько смягчив тон, чтобы вовлечь его в интересующую ее тему, – что случилось с Миа той ночью, после которой ты нас оставил?

Склонив голову набок, он чуть приподнял бровь.

– Мама так вам и не рассказала?

– Нет.

– А ты помнишь тот вечер?

– Я помню, что с Миа произошел какой-то несчастный случай. И помню, что ты должен был за ней присматривать.

Он похлопал себя по карманам брюк в поисках чего-то – наверное, сигарет, решила она, – и был несколько раздосадован, не найдя того, что искал. Переместившись к стоявшему возле стены стеклянному обеденному столу, он грузно опустился на стул. Положив сцепленные руки на стол, он заговорил с опущенной головой, глядя в образовавшуюся между его раздвинутыми локтями пустоту, производя впечатление абсолютно сломленного человека.

– Хочешь знать, что случилось тем вечером? Как я мог тогда вас оставить? Как мог исчезнуть на все эти годы? Хорошо, я расскажу – ты имеешь право это знать. Однако прежде тебе следует понять, что все не так просто – конкретный человек, конкретный поступок, конкретное решение – все взаимосвязано.

Она слушала.

– У меня никогда не возникало желания стать отцом. – Он поднял глаза, чтобы увидеть ее реакцию, но она не выказала никаких эмоций. И он продолжил: – Я жил в свое удовольствие и не собирался от этого отказываться. Когда Грейс забеременела тобой, думаю, она решила, что может меня изменить. Возможно, я и сам так думал. – На улице заработала газонокосилка. Он поднял голову и посмотрел на стеклянные двери.

– Тем вечером, когда произошло несчастье, мы с твоей мамой повздорили из-за Миа. Я подолгу отсутствовал дома – ты ведь в курсе, что я увлекался музыкой?

– Да.

– Бывало, я использовал это и как предлог, чтобы удрать из дома. Я мало времени уделял вам с Миа. – Он почесал затылок. – Особенно Миа.

Последняя фраза была как-то странно проакцентирована, однако Кейти, сплетя пальцы, решила не перебивать.

– Мама решила привлечь меня посидеть с Миа: вы с ней вдвоем куда-то собирались – то ли погулять…

– На балет, – подсказала она. – Мы шли на балет.

– Да, верно. Перед вашим уходом мы с мамой разругались, и Миа – она всегда была очень восприимчива к таким вещам – плакала, не переставая, с того самого момента, как за вами закрылась дверь. Возможно, ты сочтешь меня идиотом, но мне казалось, она просто каким-то образом понимала, что я не хотел с ней оставаться. – Он сделал глоток из своего бокала.

– Так что же произошло?

– Мне никак не удавалось ее успокоить. Я и на руки ее брал, и давал ей бутылочку, и пытался читать. Ничего не помогало. Я решил – может, оставить ее в покое и она сама угомонится? Взял виски и спустился в сад – единственное место, где можно было собраться с мыслями.

Кейти наблюдала за тем, как он, обнаружив наконец в кармане рубашки ту самую сигарету, поспешно прикурил; его пальцы заметно дрожали. Затянувшись, он подошел к стеклянным дверям и, приокрыв их, выдохнул дым наружу.

– До сих пор не пойму, как ей удалось… Боже, ей ведь было всего два года! Но Миа каким-то образом выбралась из кроватки. Я не закрыл заднюю дверь, и она оказалась в саду. Должен признаться, что за первым стаканом виски последовал другой. И я ее даже не заметил. – Он потряс головой. – Там, в старом доме, если ты помнишь, можно было пройти вдоль стены и оказаться на улице.

Кейти кивнула.

– Так с Миа и получилось. Понятия не имею, в чем там было дело. Возможно, она решила отправиться по дороге вслед за маминой машиной. Кто его знает?

Все это Кейти слышала впервые. Ладони у нее стали влажными. Она была не в состоянии отделаться от тревоги о сестре, несмотря на то что самое страшное уже случилось. Расцепив пальцы, она прижала вытянутые руки к ногам.

– Там был один мотоциклист – впоследствии выяснилось, что парень вроде бы оказался мужем маминого стоматолога. Полицейские говорили, он превысил скорость. Он ее не увидел – заметил лишь в самый последний момент. Вильнул. Упал с мотоцикла. Мотоцикл занесло, и он задел Миа.

Кейти зажмурилась, вспоминая сестру на больничной койке, с белой марлевой повязкой на виске, где впоследствии остался след в виде серебристого полумесяца.

– Полиция приходила домой. – Затушив сигарету о дверную раму, он выбросил окурок на террасу и протолкнул его ногой между двух половиц. – Все было очень мрачно. Я чувствовал себя… Трудно описать, что чувствуешь, сознавая, что подверг смертельному риску жизнь ребенка. Ощущение чудовищной вины.

Утратив прелесть своего аромата, недоеденный сэндвич с беконом стал отдавать жиром. И Кейти начало подташнивать.

– Полиция отвезла меня в больницу, но я не мог заставить себя зайти к Миа в палату. Из коридора я наблюдал, как приехали вы с мамой. – Словно уносимый воспоминаниями, он закрыл глаза. – Вас будто приковали к ней – вы приникли к кровати Миа и не отходили ни на шаг. Ты все время держала ее руку.

Кейти вспомнила. Под нежную кожу руки Миа уходила тонкая игла, и Кейти приходилось держать ее пальчики очень аккуратно, чтобы ничего не задеть.

– Когда мама вышла в коридор поговорить со мной, я уже понял, что все кончено, еще до того, как она произнесла первое слово. – Он сунул руки в карманы. – Она была терпеливой женой и многое мне прощала. Думаю, со временем она простила бы мне и этот случай. Но простить то, что я не подошел в больнице к кровати Миа, она не могла. Она сказала – и я это запомнил навсегда: «Если бы в больнице оказалась Кейти, ты бы от нее не отходил».

Мик, все еще стоя возле дверей, посмотрел ей в глаза:

– И она была права.

Ошеломленная, Кейти невольно закрыла рот рукой. Он подтвердил подозрения, которые возникли у нее еще в детстве, когда она ощутила отсутствие любви в его отношении к Миа. Кейти вспоминала, как он позволял ей смотреть вместе с ним крикет, в то время как Миа всегда держалась поодаль. Иногда под настроение он мог даже и расхохотаться вместе с Кейти, тогда как улыбки и лепет Миа не вызывали у него никакого умиления. Она помнила, как мама старалась окружить Миа заботой, обнимала ее и говорила, как любит ее, если у той возникал малейший повод в этом усомниться.

– Ты говоришь страшные вещи.

Он провел рукой по лбу, вытирая испарину.

– Вероятно, некто более достойный и смог бы побороть свою ревность. Честное слово, мне страшно хотелось испытывать к вам одинаковую любовь, – горячо воскликнул он. – Но мне так и не удалось справиться с сознанием того, что Миа – не мой ребенок.

Сознание Кейти застопорилось на произнесенных им последних словах: «Миа – не мой ребенок».

Кейти почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а ноги стали подкашиваться. Она ухватилась за край находившейся сзади нее раковины.

– Я не поним… – Однако это было не так. Теперь все стало ужасающе ясно. – Ты – не отец Миа.

Пришел его черед удивиться.

– Думал, ты знаешь.

Она потрясла головой.

– Но ведь ты… ты говорила, что Миа рассказала тебе о нашей встрече?

– Я о ней прочла. В ее дневнике. Она написала, что приходила и ты ее выпроводил.

Он вытаращил глаза.

– Она приходила еще раз. Несколько дней спустя. – Мик сцепил руки на затылке. – Боже мой! Неужели ты не знала?! – Он шагнул на террасу, но сразу же вновь повернулся к дверям, словно не зная, где приткнуться. – Когда Миа пришла во второй раз, она была настроена агрессивно и требовала ответов. Мне оставалось либо выпроводить ее во второй раз, либо отвечать.

Кейти почувствовала сильный приступ тошноты. Судорожно повернувшись к раковине, она несколько раз глубоко вдохнула через нос. Где-то в доме пронзительно зазвонил телефон, но никто из них не обратил на это внимания. Когда звонки прекратились, она, повернувшись, посмотрела на него в упор.

– А я-то твоя дочь?

– Да, – ответил он. – Ты – моя.

Правда оказалась горше, чем она думала. Кейти представила себе, как услышанное откровение уничтожило все представления Миа о крепости ее семейных основ. Она вдруг ощутила невыносимое презрение к Мику – ей стало невмоготу находиться с ним рядом. Ей сдавило грудь. Ей нужно было вырваться отсюда, чтобы подумать.

– Я очень сожалею, что все так произошло, – покаянным тоном произнес он, и она видела, что это действительно так.