Ветувьяр (СИ) - Кейс Сия

— Конечно, не спасли бы. Ваш папенька позаботился, чтобы разрушить все.

Вновь рука Престона на предплечье, глаза застилает ярость, они бешено ищут Калисту, которая все так же невозмутима и безропотна.

И это Калиста? Джеррет не узнавал язву, с которой провел половину детства.

— Если отец в чем-то и виноват, так в том, что завел в королевстве паразитов, которые никак… — Он оглядел уставленный яствами стол, — не нажрутся.

Помимо этого он хотел высказать ему многое, но руки сжались в кулаки раньше, чем слова слетели с языка, сдерживаться приходилось из последних сил, и сил этих с каждой секундой становилось все меньше.

Он и сам не помнил, как вскочил из-за стола и устремился прочь из помпезной столовой, убранство которой резало глаза. Коридор, конечно, был не намного лучше, но в нем хотя бы не было насмешливой жирной морды, булькающей что-то о том, что гвойнцы — не угроза, а в проблемах Кирации виноват отец.

Дверь громко захлопнулась за спиной, и Джеррет бросился к окну, выглядывая во двор с фонтанчиком и идеально выстриженными низкорослыми кустами. Стекло было прохладным, и адмирал приложился к нему лбом, пытаясь унять бешеный ход мыслей в голове и усмирить ярость, что разбушевалась в груди.

Особняк Лукеллеса чем-то напоминал запутанный лабиринт — здешние коридоры переплетались друг с другом в какой-то неподвластной разуму последовательности, словно архитектор, работавший над планом этого дома, был либо безумен, либо пьян. Джеррет бывал здесь несколько раз, но ориентироваться так и не научился, а потому застыл сейчас на месте, вглядываясь в переплетение коридоров и лестниц впереди.

Как отсюда, черт возьми, выбраться!?

Как раз в тот момент, когда Джеррет наконец воскресил в памяти коридор, в котором они свернули направо, и потому решил попробовать пойти налево, на одной из лестниц раздались голоса. Адмирал не обратил бы на них никакого внимания, если бы из-за сильного эха не расслышал, о чем идет речь.

До этого момента он думал, что в доме Лукеллеса по коридорам шастают только слуги, а всех остальных родственничек принимает исключительно в здании гильдии, но теперь понял, что ошибался.

По лестнице поднимались двое, и оба они были торгашами, причем, такими же скользкими и изворотливыми, как их начальник.

— Они заметят недостачу, — Утверждал первый голос, — Чертовы имперцы отгрузили все с точностью счетоводов. И не воруют они, что ли? Вот же народ!

— А на кой им у себя-то воровать? Тем более, такое добро — начерта оно нужно?

— Ну не скажи — у нас-то с руками оторвали!

Шаги и голоса становились все ближе, разговор — все интереснее. Теперь Джеррет не сомневался, что вороватые торгаши идут сюда, и стал судорожно искать хоть какое-то укрытие, где можно будет дослушать столь познавательную беседу.

Шмыгнув в один из коридоров, адмирал прижался спиной к стене. Слышимость здесь была, конечно, похуже, но при желании уловить человеческую речь было несложно.

— Что Лукеллесу скажем? Он нас заживо сожрет — перед имперцами-то ему позориться!

Рука снова непроизвольно сжалась в кулак — какие делишки этот хряк вел с зиеконцами? Торговлю между Кирацией и империей прекратили лет пятнадцать назад, если не больше, и это не говоря про то, что официально Кирация с Зиеконом находились в состоянии войны.

Дело попахивало предательством, причем, вопиющим. Джеррет вновь прислушался, но понял, что грохнула та самая дверь, из которой минуту назад вылетел он сам. Торгаши сразу же заткнулись и, судя по тишине, замерли на месте.

А вот Престон несся вперед по коридору своими широченными шажищами. Выбравшись из укрытия, Джеррет устремился за ним, окликнув на полпути. В голове созревал какой-никакой план, и исполнить его нужно было прямо сейчас.

— Вот ты где, — Буркнул себе под нос друг, — Я еле от него отбился.

— А теперь прибейся снова, — Джеррет обхватил его за плечи, — Ради меня.

Глаза Престона округлились от удивления, хотя за столько лет ему пора бы уже было привыкнуть к выходкам Джеррета.

— Ты чего? Башкой что ли ударился?

— Задержи его. А мне нужна Калиста. Срочно. Она все еще там?

— Собиралась уходить, — Взглотнул Престон, — Но сейчас не время для ваших семейных разборок.

— Если бы, — Ухмыльнулся Джеррет, — Мне нужно кое-что у нее узнать. Касаемо ее муженька.

У Престона была одна прекрасная черта — он никогда не задавал лишних вопросов. Наверное, дело было в доверии, друг просто знал, что если Джеррет о чем-то просит, значит, это действительно важно.

— И что я ему скажу? Джер, как это будет выглядеть?

Джеррет все еще сжимал плечо друга, подыскивая хоть что-то, что смогло бы его убедить.

Не нашел. Потому что дверь столовой вновь открылась, и в коридоре показалось темно-синее платье Калисты. Все, что успел сделать адмирал, прежде чем погнаться за ней, это хлопнуть Престона по плечу и пожелать ему удачи.

Впрочем, ему самому удача бы тоже не помешала.

Калиста никуда не спешила — медленно плыла по коридору, даже не оборачиваясь на звук шагов позади. Джеррет нагнал ее быстро, преградив путь:

— Надо поговорить.

Хитрые серые глаза безучастно уставились на него, руки самодовольно сложились на груди — теперь перед ним была та самая Калиста, которую Джеррет знал всю жизнь, а не безропотная кукла, коей он любовался в столовой.

— А разве есть, о чем? — Усмехнулась она, перекинув иссиня-черную косу толщиной практически в руку Джеррета через плечо.

— Есть. О твоем муженьке.

— Мне о нем нечего сказать. Особенно тебе, — Отступив в сторону, Калиста попыталась обойти Джеррета, но он вновь помешал ей, на этот раз оттеснив сестрицу к стене.

Должно быть, они с Тейвоном такие же разные, как Ремора с Калистой, хотя, если верить рассказам Эйдена с Престоном, девушки все же отличаются друг от друга больше.

Ремора — такая высокая, хрупкая, неприступная, словно выточенная изо льда, со своими снежно-белыми волосами и прямолинейным взглядом, и Калиста — маленькая, цепкая, хитрая, черноволосая, резкая. Джеррет не знал, с кем из них ему проще, но почему-то сейчас больше хотелось говорить с Реморой.

Она хотя бы способна понять, что связь Лукеллеса с Зиеконом — серьезная проблема.

— Что за дела у него с имперцами? — Нависнув над Калистой, прошипел Джеррет, — Отвечай!

— Отпусти меня, придурок! — Дернулась сестрица, и адмирал схватил ее за запястье, сжимая изо всех сил, — Мне больно!

Нехотя расцепив пальцы, Джеррет уперся рукой в стену рядом с головой Калисты:

— Говори!

— Я не знаю, идиот! — Сверкнула глазами Калиста.

— Я слышал, как эти торгаши трепались об имперском грузе, — Джеррет мотнул головой в сторону притихшего коридора, — Твой муженек — предатель, понимаешь!

— Я в этом даже не сомневалась, — Выплюнула ему в лицо сестрица, все еще пытаясь высвободиться.

— И что ты собираешься с этим делать?

— А разве я что-то могу? — Задрала голову она, — Я — его вещь.

В глазах сестрицы танцевало ледяное пламя — такое родное и знакомое, но в столовой на него не было и намека, словно Калиста становилась самой собой только в отсутствии мужа.

— И это говоришь мне ты!? — Удивился Джеррет, — Калиста, да что с тобой такое? Почему ты смирилась?

— А тебе-то какое дело? Возомнил себя моим братом? — Отодвинув его руку, Калиста выбралась на свободу, но сдвинулась всего на пару шагов, — Так ты опоздал, братец. Лет на двадцать…

Наверное, за то, что сделали они с Тейвоном, можно ненавидеть всю жизнь, и это будет правильно, но Джеррет почувствовал себя оскорбленным:

— Ты знала, на что идешь. Кирация…

— Требует жертв, я помню, — Кивнула Калиста, — И я такая жертва. Так чего ты теперь от меня хочешь, братец?

Теперь сам Джеррет чувствовал себя прижатым к стене. Он не знал, что сказать, не знал, что делать дальше, но оставлять все, как есть, он не имел права.

— Прошу, Кэли, — Не поднимая на нее глаз, прошептал он, — Дай мне поговорить с Реморой.