По историческим и культовым местам Индии - Владимир Александрович Руднев

все увиденное нами в Индии. В европейских городах есть немало монументальных сооружений, которые в архитектурном-отношении, может быть, и превосходят индийские дворцы и мавзолеи, но по искусству обработки камня, мрамора и самоцветов индийские мастера несомненно превзошли всех. Особенностью этих индийских памятников является то, что впечатление от их красоты и совершенства возрастает по мере приближения к ним. Какая-нибудь наружная колонна, каменная решетка, кусок стены или мраморного пола поражает воображение своим тончайшим узором или сочетанием тончайших оттенков пород камня и самоцветов.

В Агре обилие тенистых парков и садов. На углу Махатма Ганди-роуд и Нури-Гейт-роуд мы увидели совсем еще новый памятник Ганди — статую, высеченную из белого мрамора. На невысоком цоколе возвышается небольшая, почти в натуральный рост фигура великого подвижника, борца за единство и независимость Индии, одного из виднейших руководителей национально-освободительного движения. Скульптор стилизовал облик Ганди, объединив в нем черты монаха-аскета и индуистского божества. Статуя Ганди обвешана венками. У ее подножия в плошках положены остатки какой-то еды. Духу и памяти Ганди поклоняются некоторые индуисты. Вишнуиты считают его новым воплощением бога Вишну или Рамы, пришедшего, чтобы спасти Индию и направить индусов к восхождению страны. Согласно современному индуистскому учению, со второй половины XX в. начался период нового восхождения Индии, когда боги благоприятствуют своему народу и даруют ему свою милость.

В АЛЛАХАБАДЕ

Поздним вечером мы прибыли на вокзал Тундла. Здесь завершилось наше 700-километровое автобусное путешествие и начиналось железнодорожное. Наш поезд, громыхая по рельсам, уносил нас все дальше и дальше на Восток. Проснулись рано. За окнами простиралась однообразная зеленая равнина. Вдоль железной дороги, то ближе, то дальше от нас, сверкая под солнцем, змеилась Джамна-река. Где-то рядом Джамна соединялась с Гангом и в едином потоке устремлялась в сторону Калькутты и Бенгальского залива.

Поезд прибыл в Аллахабад, город, где родился и вырос Джавахарлал Неру. Но не только этим примечателен он: для каждого индуиста Аллахабад — своеобразная Менка индуизма. Когда-то, в древние времена, город носил название Праяг. Под этим именем он уж был известен греческому историку Геродоту (V в. до н. э.). Выросший на месте слияния трех рек — Джамны, Ганга и мифической Сарасвати, — город сразу же привлек внимание паломников как удобный центр поклонения главному символу жизни — воде. Вот почему индусы называют Праяг Тиртхараджей — царем всех мест паломничества. Аллахабад и сейчас остается центром паломничества индуистов. Один раз в двенадцать лет в его окрестностях происходит самое грандиозное в мире торжество Кумбха Мела (санскр. — кувшин с нектаром), а через каждые шесть лет — половинная мела, или Архкумбха Мела.

Очевидцы рассказывают [10, 11, 27], что в годы паломничества здесь творится нечто невообразимое. Так, во время Кумбха Мелы 1954 г. здесь собралось около 6 млн. паломников, в том числе 700 тыс. садху — аскетов, монахов. В один из дней мелы в создавшейся толкучке было задавлено насмерть более 3000 человек и многие тысячи получили увечья [4, с. 122]. Праздник обычно длится целый месяц и завершается необычной мистерией на воде. Бесчисленные толпы паломников задолго до начала мелы собираются сюда со всей Индии и образуют на обширных равнинах у слияния рек многомиллионный палаточный город. Пройдя тысячи километров до этого места, тысячи изнуренных лишениями людей умирают здесь от голода и болезней или тонут в реках во время ритуального купанья. Сюда приходят не только традиционные ортодоксальные индуисты, но и последователи буддизма, джайнизма, сикхи и мусульмане. Этот обычай объединяет всех индийцев: культ воды и рек в Индии самый главный. Нигде в мире так не почитается стихия воды, в которой, по представлениям индуистов, содержится благодатная сила жизни и плодородия и заключены разрушительные силы, приносящие неисчислимые беды во время неимоверно страшных наводнений. Богини рек — Джамна и Ганга — считаются самыми грозными и капризными. Индусы поклоняются им не менее ревностно, чем самим великим богам — Брахме, Шиве и Вишну; поэтому единожды в жизни каждый житель Индии мечтает совершить паломничество в Аллахабад или в Бенарес, чтобы совершить ритуальное омовение в благодатных водах священных рек, чтобы наполнить их живительной влагой сосуды и кувшины, принесенные с собой из самых далеких сторон и окраин индийского субконтинента.

Свое новое название — Аллахабад — город получил во время могольского владычества. Насаждая ислам, могольские императоры не могли не заметить, какое огромное влияние оказывает этот город на жизнь и быт индийского населения, и потому переименовали Праяг в город Аллаха. Однако новое название не изменило древних обычаев. По-прежнему миллионы людей собирались и собираются сюда в «заповедные годы», чтобы совершить ритуальное омовение. В Аллахабаде обитают тысячи жрецов — пандов, или праягвалов, — которые во времена мелы готовят паломников к омовению: бреют наголо мужчин и вдов, сопровождают их на купанье, взимая налог с каждого. Панды разбирают своих клиентов по кастовым признакам. Для сикхов и большинства женщин (не вдов!) существуют исключения — их не бреют наголо, а остригают лишь прядь волос.

Апофеозом всей мелы является ее завершающий день. Задолго до восхода солнца к узкому перешейку у слияния рек тянутся толпы и шествия паломников. Во главе нескончаемой процессии идет праздничный слон, одетый в ритуальные покрывала и украшенный с головы до хвоста мишурой. Вслед за ним следует ритуальный белый конь, которого торжественно ведут под уздцы, затем следуют аскеты, монахи (садху), йоги брахманы, жрецы и бесконечные толпы паломников. Среди паломников, живущих в ужасающих условиях гигантского лагеря, без продуктов питания и без всякой гигиены, возникают страшные эпидемии, уносящие тысячи жизней. Трупы обычно не сжигают на берегу, а опускают на дно реки.

В Аллахабаде по сей день существуют тысячелетние баньяны, простирающие толстые ветви над мутными волнами Ганга. Как и в прошлом, с этих деревьев и в наши дни прыгают в воду наиболее ревностные индуисты, чтобы покончить все счеты с жизнью и тем самым обрести «спасение».

Во время мелы здесь в прошлом нередко совершались ритуалы Сати — самосожжения вдов, избравших ужасную смерть как способ избавления от бремени вдовьего существования.

Сюда после кремации был привезен и развеян в водах Ганга и Джамны пепел Махатмы Ганди, Джавахарлала Неру и Лал Бахадура Шастри.

По установлениям древних текстов, самоубийство правоверных индуистов строго осуждается как великий грех. Однако религиозное самоубийство не только не осуждалось, но и возводилось в подвиг как самопожертвование богу или очищение от грехов. Такого рода самоубийства (дикши) совершались путем самосожжения или самоутопления. Вся индусская литература насыщена примерами и фактами подобного рода. В средние века нередко производились массовые религиозные самоубийства. Были и кровавые