Игра на жизнь - Дарья Сергеевна Кожевникова

другие способы справиться с ребенком. Более жесткие, но менее хлопотные. Так что поневоле напрашивается другой вариант: через интернет он тоже успел узнать про пожар, понял, что если там был твой отец, то от него он уже ничего не добьется, чего бы там ни хотел, и ты ему потребовалась как законная наследница отцовского имущества. Это возможно? Ты не знаешь, составлял ли твой отец завещание и на кого?

— Точно не знаю. И потом, оно же вступит в силу только через полгода.

— А что-то заранее на тебя переписать не могли? Чем вообще твой отец занимался и что у него было в собственности? Такого, что могло бы заинтересовать Чернова? И чем они, кстати, промышляли, когда решили юридически объединиться через твой брак?

— Да откуда мне знать? Я никогда в их дела не лезла. Поэтому все, что могу сказать: отец — пенсионер таможенной службы. Его послужной список был безупречен. Так что собственности он не так уж и много нажил. Да, мы не бедствовали, но и не шиковали. И мама работала до пенсии, вместо того чтобы дома сидеть, и я тоже работаю, графическим дизайнером. Но иногда… отец возил меня к юристам, и там я подписывала какие-то бумаги из их «семейного бизнеса». Было! Но какие именно? Я даже не представляю.

— Короче, можно только гадать о том, чего ради Чернов решил вас увезти и определить на постой, да, насколько я понял, еще и не к себе, а к своему приятелю, — подытожил Борис. — Так что как основной вариант я бы тебе все-таки посоветовал с ним созвониться. У меня даже есть подходящий для этого аппарат с дежурной симкой, правда, не здесь, а в моей машине. Свой номер, уж извини, я не хочу засвечивать в чужих семейных делах.

— В которые ты все-таки влез, — напомнила Таня.

— Из-за Машки. Если бы я изначально знал, что теперь она не одна, а с тобой, то не поехал бы следом. Но в полиции я случайно узнал, что они, не разбираясь, отдали ее в лапы папаше, которого она сама называет дядькой и откровенно боится, пытаясь убежать при первой возможности, даже в глухой лес. — Он перевел взгляд на девочку, при этих словах порывисто обнявшую зайца и наполовину утонувшую в плюшевой макушке лицом. Но под взглядом Бориса она быстро оттаяла, ослабила на зайце свои судорожные объятия, высунула мордашку из меха. А потом виновато сообщила:

— Дядя Боря, я кушать хочу.

— Машунь… — Борис даже слегка растерялся от неожиданности. — А еще немножко потерпишь? Сама видишь, что машина-то не моя, так что у меня здесь с собой ничего нет.

— Потерпит! — строго ответила за Машку Таня. — Если снова к дядькам не хочет попасть.

Маша промолчала и снова стиснула зайца. Ее взгляд по-прежнему был направлен не на маму, а на Бориса.

— Так, — вздохнул он, принимая решение. — Пробегусь-ка я до дороги, разведаю обстановку. И если там чисто, то будем выбираться отсюда. Не вечно же здесь сидеть! Машину поменяем при первой же возможности, чтобы меньше светиться, и поедем обратно в город. Там решим, что делать дальше.

* * *

Вернувшись вечером, Антон с порога сообщил Лизе:

— Нашего клиента сегодня навещал один тип, битой наружности и очень недовольного вида, на черном «Лексусе» с разбитым боковым стеклом. По номерам машины и по описанию я понял, что это и есть тот второй, Евгений Хохлатов, о котором Борька мне говорил. Подниматься он не стал, Чернов к нему сам спустился, кое-как, на одном костыле по здоровую сторону. И что-то они там минут двадцать очень эмоционально перетирали. Жаль, что рядом с «жучком» еще и микрофона не было! Но я проследил за Хохлатовым, когда Чернов поплелся обратно. Узнал, в каком доме он сейчас обосновался. Скорее всего, в съемной квартире. Номер я с ходу выяснить не смог, все из-за этих долбаных подъездных замков. Так что продолжил караулить его у подъезда, думал, что он еще куда-то поедет. Но он вместо этого сбегал в магазин. Когда я увидел, что он отоварился водкой, то понял, что сегодня он уже никуда не поедет и что можно снимать уличное наблюдение. Напоследок попытался его еще раз отследить. С подъездом мне во второй раз больше повезло, я туда проскочил. Но все равно успел узнать только этаж, седьмой. Не очень продуктивно, потому что там аж по восемь квартир на площадке. Но когда в доме четырнадцать этажей, то и это уже хлеб.

— А Борька тебе не звонил? — с надеждой спросила Лиза. Услышав короткое «нет», тяжело вздохнула. Пригласила своего вынужденного гостя на ужин, под очень внимательным и откровенно неодобрительным Ленькиным взглядом. Мелкий пару минут пристально разглядывал чужого мужчину, обосновавшегося за семейным столом, потом снова, требовательно задал уже надоевший Лизе вопрос:

— А папа где?

— Да когда ты уже пластинку сменишь? — вымученно огрызнулась Лиза на сына. — В рейсе! Понимаешь? В рейсе, как всегда!

— Наверное, во время предыдущих рейсов дома посторонних дяденек не заводилось, — резонно заметил Антон, пока Ленька недовольно мотал головой, пытаясь ей возражать. — Молодец, пацан! Охраняет семейный очаг.

— Мы с ним оба его охраняем, — не задержалась с ответом Лиза, погладив мелкого по голове и тихим голосом заверяя его, что папа скоро приедет. — Борька знает, что его здесь ждут. Очень ждут, — повторила она дрогнувшим голосом. Понурилась, уже не в первый раз за день пытаясь сдержать подступившие слезы. Быстро справилась с собой, подняла опущенную голову, сказала сама себе, как заклинание: — Все будет хорошо! — и тут же заломила руки: — Господи, только бы все обошлось!

— Будем надеяться. — Антон, как выяснилось, пристально наблюдал за ней, замерев над тарелкой.

— Ты ешь, — смутилась Лиза, встретившись с ним взглядом. — Не знаю, как тебе покажется моя стряпня, но старалась.

— Спасибо за вкусный ужин. Но если что, то я в этом плане не избалован. — Антон снова склонился над тарелкой.

— Ну да, ты же у нас холостяк, — вспомнила Лиза.

— Нет, просто не зацикливаюсь на желудке в будние дни. А вот по праздникам могу и сам себе стол накрыть. Потому что не только женщины умеют готовить, если что. И не только готовить. Со всем остальным мужчины тоже справляются не хуже. Со всем, кроме рождения детей, — он перевел взгляд на Леньку, продолжающего недоверчиво коситься на чужака.

— Ну, может, и ты когда-нибудь все-таки соберешься семью завести, — попыталась обнадежить его Лиза. Попытка не удалась.

— Нет уж, спасибо! — выдохнул он. — Предпочитаю лучше умереть бездетным, чем женатым. Тем более что и детки, знаешь ли,