Ночные эскадрильи люфтваффе. Записки немецкого летчика - Вильгельм Йонен

Шёнерт быстро натянул спасательный жилет, прикрепил к парашюту маленькую шлюпку, проверил сигнальные ракеты, трассирующие боеприпасы, неприкосновенный запас и аварийные флажки. По радио передавали медленный вальс. Летчики докуривали сигареты. Музыка неожиданно оборвалась.

— Внимание! Оба истребителя на взлет — минный заградитель уже над землей Шлезвиг-Гольштейн. От восьми до двенадцати бомбардировщиков. Внимание! Внимание! Немедленно на взлет.

Ханнес Рихтер, радист-ветеран, убежденный в том, что не сможет помочь Старику, ибо минные заградители летели слишком низко и не отражались на экранах SN-2, вертел ручки своего прибора. Однако Ханнес сохранял оптимизм: он точно знал, что его командир отлично предчувствует драку. Зажужжал стартер, взревели моторы. Зажегся зеленый фонарь. «До-217» медленно вырулил на взлетную полосу и вскоре уже мчался к красным ограничительным фонарям. У самого конца полосы самолет оторвался от земли и растворился в темноте.

— Все в порядке, Ханнес?

— Все в порядке, командир.

Штурман наведения направил их в сектор «Цапля», а затем на курс 300 градусов. Противник летел на высоте 15 000 футов. Скорость 240 миль в час. Монотонно жужжали моторы. Шёнерт зарядил пушку и нажатием кнопки на приборной панели ввел первые смертоносные снаряды в стволы. Загорелось восемь красных лампочек. Было ровно три часа ночи. Промелькнуло неподвижное озеро Шверин, вдали на горизонте блеснула яркая полоска воды — Балтийское море.

— Внимание! «Белый дрозд»! «Курьер»! «Курьер»!

Старик толкнул ручку управления вперед, и моторы тут же отреагировали. Началось испытание выдержки. Белые барашки на морских волнах переливались в лунном свете. Малейшее касание воды могло погубить самолет. Радиосвязь с наземным постом наведения «Цапля» улучшилась. Шёнерт набрал высоту и вдруг насторожился. Что там внизу? Что-то молочно-серое медленно, лениво растекалось по поверхности моря и неуклонно приближалось, поглощая блеск и поднимаясь на сотни футов над водой. Туман! Самолет заскользил над влажной белой пеленой. Теперь только точный альтиметр давал представление об истинной высоте полета.

— Внимание, «Белый дрозд». Самолет противника кружит в квадрате X, теряя высоту.

Ханнес быстро доложил координаты своего самолета и передал пилоту новый курс. Расстояние до противника — пять миль. Ханнес включил SN-2, и через минуту на экране появились еле заметные зигзагообразные линии.

— Скоро мы его поймаем, — тихо сказал Ханнес, пристально глядя на блестящую полосу, затененную со всех сторон, чтобы не слепить летчика. Он медленно поворачивал переключатель диапазонов, пытаясь обнаружить противника. — Чуть сбросьте высоту. Ручку управления назад.

Гауптман Шёнерт повиновался.

И тут сработал чудесный прибор. На экране появилась отчетливая короткая линия — вражеский минный заградитель.

— Он заходит на вираж! — крикнул Ханнес в микрофон. — Дистанция — полторы мили. Сбросить скорость!

Шёнерт вглядывался в бледное небо, выискивая добычу, бросая самолет то влево, то вправо. Туман рассеялся, предоставляя противнику отличную возможность сбросить мины с низкой высоты. Зигзагообразная линия на экране увеличилась, сместилась влево, замерла на мгновение и поползла ниже и левее.

— Противник кружит на одном месте и теряет высоту. Похоже, вот-вот сбросит мину. Дистанция — 1000 ярдов, — доложил Ханнес.

— Выключи радар. Тишина в эфире. Смотри внимательнее, — прошептал Шёнерт так тихо, словно томми могли его слышать.

В истребителе воцарилась мертвая тишина. Весь подавшись вперед, Шёнерт впился глазами в морскую гладь, искрящуюся в лунном свете. Альтиметр показывал высоту 1200 футов. Далекий горизонт окрасился розовым светом зари. Старик снял орудия с предохранителя. Он не проронил ни слова, но по выражению его лица и поведению экипаж понял, что командир заметил противника. Истребитель резко накренился, сбросил 300 футов высоты, и сквозь толстый пуленепробиваемый «сперспекс» все увидели жертву. Четырехмоторный бомбардировщик кружил над Балтикой, приспосабливаясь к сбросу мин и не подозревая об опасности. Легко узнаваемый фюзеляж и высокий хвост с красными, белыми и синими кругами, крылья с размахом в 120 футов: огромная железная птица снижала высоту. Восемь человек ее экипажа наверняка считали, что так далеко от берега им никто не угрожает. Но в 600 футах над морем томми заметили преследователя, однако не дрогнули, не потеряли надежду. В последний момент бомбардировщик круто ушел вверх, продемонстрировав четыре раскаленных струи выхлопных газов. Хвостовой стрелок дал очередь из всех своих орудий, но Шёнерт, далеко не новичок в этой игре, среагировал мгновенно, и трассирующие снаряды пролетели над истребителем, не задев его. В тот же момент восемь снарядов разорвали попавший в прицел фюзеляж бомбардировщика. Вспыхнули бензобаки. Зловещая огненная струя пронеслась под крыльями ночного истребителя. Члены экипажа потом уверяли, что адский жар чувствовался и в кабине. В последнюю секунду, когда пламя было в 15 футах от истребителя, Шёнерту удалось оторваться, и он вздохнул с облегчением.

Гигантский четырехмоторный бомбардировщик еще каким-то чудом держался в воздухе; красные языки пламени лизали моторы, постепенно подбираясь ко всем частям самолета. Погибающий враг представлял жуткое зрелище. Немцы как зачарованные следили за похожим на огненную комету «Галифаксом». Охваченные пламенем крылья снова взмыли в небо; сквозь прозрачный фонарь кабины виднелся летчик, еще пытавшийся справиться с самолетом, но тщетно. Бомбардировщик перевернулся брюхом кверху, прогремел взрыв, и обломки рухнули в море. Смерть в небе. Смерть в море.

Гибель храбреца, даже врага, всегда вызывает уважение и печаль. Когда Шёнерт докладывал центру, его голос слегка дрожал:

— «Белый дрозд» — «Цапле»: минный заградитель сбит в квадрате X. Конец охоты.

Шёнерт сделал круг над безмятежными серебристыми волнами, всего несколько секунд назад поглотившими восемь человек. Только большое темное масляное пятно напоминало о жестоком сражении, прогремевшем над морем в ясную лунную ночь.

В ночь с 23 на 24 августа 1943 года британские ВВС нанесли первый воздушный удар по Берлину, находящемуся в 560 милях от Англии, и пять миллионов жителей немецкой столицы впервые испытали ужас ковровой бомбардировки.

— Боевая готовность всем экипажам, — неожиданно прогремели громкоговорители на летном поле Пархима, и экипажи бросились из казарм к своим самолетам.

Не прошло и пяти минут, как все крыло было готово к взлету. В 23.06 был отдан приказ на взлет. Я поднялся в воздух первым и на полной скорости набрал высоту 15 000 футов. Ночь была ясной. В такую погоду на высоте от 15 000 до 18 000 футов зона видимости достигает 350 миль. Например, пролетая над Ганновером, я мог видеть разрывы снарядов зенитных батарей Гамбурга; бомбы, падающие на Берлин, пожары Лейпцига и фугасы над Кельном. Между этими городами мелькали вспышки маяков, ослепительные лучи прожекторов и ограничительные огни аэродромов ночных истребителей. Для немецкого летчика — ночного истребителя родная земля была открытой книгой, которую он читал без труда.