Инспектор и «Соловей» - Георгий Иосифович Барбалат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не старайтесь припомнить. Вы меня никогда не видели, но у нас общее дело. Мне нужна ваша отмычка.
Как обухом по голове ударил. Так вот какое общее дело… Это старая песня ко мне вернулась. Цепко держит меня паутина.
— Вы и ваш хозяин отлично знаете, что отмычка умерла и никогда не воскреснет. Хватит. Побаловался на свою голову.
— Подумайте, прежде чем дать решительный ответ. Один отказ дорого вам обошелся. У вас ведь есть дочь и зять. Мало ли какие несчастья могут приключиться с ними. Не беспокоитесь о себе — подумайте о других.
Такую угрозу я стерпеть не мог. Разозлился и показал непрошеному гостю, где находится дверь мастерской. Вылетел он кубарем. Но вернулся и прошипел:
— Донесешь на меня чекистам — трех дней не проживешь. Есть люди, которые за меня отомстят.
Вот и приходится мне решать одну из самых трудных задач. Но теперь я должен найти самое верное решение. Не хочу допустить ошибку, как в молодости, чтобы потом за нее пришлось расплачиваться мне или моим близким. Всю жизнь я уклонялся от этой мысли и ни разу не осмелился вступить в борьбу со своими «напарником» и его подручными. Может быть, нужно сейчас это сделать. Получат по зубам — перестанут соваться. Пожалуй, напрасно турнул я этого посыльного. Через него можно было и остальных найти.
Звонят. Ну, слава богу, приехали Ольга и Вадим. Вернулись из отпуска.
* * *
Федору Калугину не пришлось открывать дверь. На полу прихожей он обнаружил письмо. Содержание весьма краткое:
«Завтра будьте на вокзале с чертежами ключа. К вам подойдет человек и спросит, взяли ли вы билет до Риги. Ему отдайте конверт. Вознаграждение получите по почте. Не вздумайте сделать задуманную вами глупость. Не поможет. И это не в ваших интересах».
С тяжелым сердцем перечитывал строчки этого письма старик, будто это были строчки смертного приговора. И до сих пор он был в полной растерянности, не зная на что решиться. В глубине души он понимал, что если отдаст секрет отмычки, то это ему добра не принесет. Но и его упорное сопротивление нисколько не облегчило положения и пока приносило только беды.
На что же решиться? Предпринять ответные меры можно только с помощью милиции, а с ней-то он всю жизнь враждовал. Да и кто поверит старому рецидивисту? Пожалуй, лучше покориться судьбе и отдать им этот проклятый чертеж. Может быть, отвяжутся и оставят в покое его и детей? Пользу отмычка им не принесет. Теперь на сейфах такая секретная сигнализация устанавливается, что только дотронешься к нему, а уж охранники к тебе бегут. «Нарисую, пусть попробуют ею орудовать», — такое решение принял под утро Федор Калугин.
На рассвете приехали Ольга и Вадим. Они сразу догадались, что с отцом происходит что-то неладное. Вадим стал расспрашивать обо всем, и старик открылся. Сказал, какое принял решение. Однако Ольга и Вадим сразу его отвергли.
— Ничего они не получат. Надо их раз и навсегда отвадить от нас, — заявил Вадим, — а защиту я знаю где найти. Мне уже помогли спасти Ольгу. Помогут и сейчас.
— Так что мне сейчас делать? — взмолился старик.
— Вам на вокзале вечером надо быть.
— Пойдешь в милицию? — спросил отец. — Не за себя боюсь. Как бы они вам беды не придумали.
— Идите на работу как всегда, — спокойно наставлял старика Вадим, — я переговорю со знакомым инспектором и до вечера картина прояснится.
Утром Федор Калугин, как обычно, отправился в свою слесарную мастерскую. За несколько минут до обеденного перерыва зашел в мастерскую незнакомый человек и сказал:
— Я от Вадима. Он обо всем нам рассказал. Не будем терять время. В условленное время отнесете на вокзал чертеж.
— Фальшивый? — обрадовался старик.
— Самый настоящий. Если будет в нем даже маленький изъян, они могут заподозрить ловушку.
— Но настоящей отмычкой они могут натворить немало бед.
— А нам нужно знать, где они ее собираются применить.
— Деньги они собираются переслать по почте. Как быть?
— Примите. Если пришлют — значит, поверили.
— Значит, отдать секрет отмычки? Снова она пойдет гулять по свету.
— Не волнуйтесь. Нам нужно только увидеть этого «рижанина», а потом и до остальных доберемся.
Вечером Федор Калугин отправился на вокзал. Когда он вручал свой конверт человеку, спросившему у него, купил ли он билет до Риги, в зале, кроме обычных пассажиров, никого не заметил, но был уверен, что за ним наблюдают.
Домой он шел спокойно и легко, будто сбросил с плеч добрый десяток лет. Как и накануне, однотонно шуршал осенний дождь, а на крыше вспыхивали неоновые вывески. Но буквы, отражающиеся на отлакированном дождем асфальте, уже не казались такими ядовитыми, как прежде.
СИНЯЯ КУРТКА
Нынешним летом я провел свой отпуск в приморском доме отдыха. В один из знойных дней моим соседом на пляже оказался плечистый черноволосый человек. Он довольно долго лежал, подставляя палящим лучам солнца то спину, то грудь. Я успел уже несколько раз побывать в теплой воде, а он все загорал.
— Так можно обжечься, — предупредил я соседа.
Он взглянул на золотые часы, поблескивающие на его руке, и, мягко улыбнувшись, сказал:
— Пробую загорать по расписанию. Но чувствую, что скоро обуглюсь. Пора в воду.
Он снял с руки часы, положил их рядом со мной и попросил:
— Через полчаса — махните мне полотенцем. Это будет мне сигналом. Хоть часики водонепроницаемые — пусть лучше побудут на берегу.
И он побежал, припрыгивая, к морю, которое лениво плескалось рядом с нами, через несколько минут я увидел белую шапочку моего соседа далеко от берега. Он плыл размашисто, крупными саженками.
Прошло немного времени, и я вспомнил о просьбе соседа. Вытащил из-под махрового полотенца часы и увидел на крышке выгравированную надпись: «Подполковнику милиции Ю. Б. Зинкевичу от министра внутренних дел».
Так я познакомился с заместителем начальника Ленинского районного отдела внутренних дел города Кишинева Юрием Борисовичем Зинкевичем.
Я попросил его рассказать, за что он награжден именными часами. Он долго отнекивался, не хотел вспоминать. Но все же удалось уговорить Юрия Борисовича, и он поведал о трагическом происшествии, которое произошло недавно.
Весь рассказ передаю без изменений.
— Город наш южный. Зима мягкая, но вы и сами, наверно, заметили, что иногда в марте бывают обильные снегопады, порой и метель на несколько дней закружит. Говорят «баба Евдокия шубы перетряхивает».
Шестого марта вечером был я дежурным по отделу. Сидел в теплом кабинете, просматривал какие-то дела, а больше думал о том,
