Ригодон - Луи-Фердинанд Селин

– Холера! Одуревшие от страха, все! Пустышки!..

Один лучше другого!

– Значит, ни одного?

– Ни одного!.. Меньше, чем один, смею сказать… все достойны того, чтобы гром их разразил!.. Моих дорогих друзей… но он разит только меня! Все громы и молнии – на меня!..

– Вы озлоблены, мэтр, сожалею…

Черт побери! Они никогда не отлипнут…

– Нет! Я биолог! Я сказал, это все!.. Существует только биология, все прочее – болтовня!.. Все прочее!.. Я участвую на «Балу гамет» в розыгрыше большого мирового турне, и выигрывают всегда черные и желтые!.. Белые всегда в проигрыше, плетутся в хвосте, всегда мрачны и убоги!.. Политики, речи, всякий вздор!.. Есть только одна правда: биологическая катастрофа!.. Через полвека, может быть даже раньше, Франция станет желтой, с черной каемочкой…

– А белые?

– А белые останутся в фольклоре, в стриптизе и в качестве рикш для желтых…

– Вам говорили когда-нибудь, что вы рехнулись, мэтр?

– По десяти раз на дню в течение тридцати лет!

– И что вы висельник?

– Слишком поздно, я не удержался бы, рассыпался бы в прах!..

– На сегменты, мэтр!.. На сегменты!

Хи-хи!.. Как это смешно! Маленькие безумцы! Заставили меня потерять четверть часа!.. Они уходят! Наконец-то… жаль!.. Они посвятят мне страничку… или чуть меньше…

Вы видели, вы слышали этих людей? Как дурно они воспитаны! Какие нахалы! Они заставили меня потерять часы… может быть, дни!.. А их смехотворные вопросы?… Их истории про расы, белые, желтые, черные!.. Энциклопедия! Наплевать мне на это!.. Докладчики с кафедр вещают лишь для того… чтобы доставить удовольствие архиепископам, пресыщенным преподобным, и банкирам Франции, и «мелким держателям акций»… я же не хочу вас покидать!.. Я должен встретиться с вами в Ульме!.. Мы были там, как вы помните, с нашими шпиками, трехцветным и фрицем, буквально на пределе, и пережили еще один удар, когда нас заставили пройти через процедуру допроса… как преступников… Лили, меня, Бебера, Ля Вигу…

– Зигмаринген!..

– Вы там были! И уехали!

Конечно!.. Мы, было, допустили ошибку, показавшись в Берлине… а потом еще дальше!.. Сделано!.. Допускаю, мы выглядели смешно… но согласитесь, в тех условиях вы сами, возможно, вели бы себя еще более нелепо! Это теперь можно спокойно рассуждать обо всем!.. «Мы все крепки задним умом»… черт подери!.. Комментарии, философия!.. Ну-ка!.. Если бы над нами не потешалась сама жизнь!.. Если бы можно было дать себе отчет! Я и сам через двадцать лет, когда уже знаю, куда иду, легко заставил бы вас расхохотаться!.. Битые карты, рулетка – на мертвой точке… больше ничего не происходит?… Итак, плевать на ваше недоумение!.. Нет! Нет! И только нет!

Мы едем в поезде, предназначенном только для нас, других пассажиров нет, значит, не с кем и поговорить… Остается только глазеть на поля, насыпи, камни… на две… три фермы… лесок… но что нас ждет? Куда они нас везут, эти? Эти шпики, откровенны ли они с нами?… Мы все узнаем по приезде… может быть… этот поезд на коксе набрал приличную скорость… конечно, дым!.. Мы станем черными с ног до головы… ну, это ничего!.. Меня больше беспокоит тряска… но, грех жаловаться, не столь отчаянная, как в Варнемюнде… можно не роптать, но размышлять… кого мы там найдем?… Надеюсь, Ретифа?[36]… Наши шпики, фриц и другой, должны знать… возможно, никого больше мы не встретим, ни в Löwen, ни в Bären… переведены?… Вырвались?… Не знаю… Ретиф, наверное, остался… он и его команда «Доблесть»… они могли бы уехать, об этом говорили… они должны были отвоевать всю Францию, он и его люди, меньше чем за месяц, крепости, порты, все… я понимаю, что «операция» весьма серьезная и деликатная для исполнения, что они должны быть уверены в своей подготовке… Марион[37] мне говорил, им понадобится не менее года!.. Двадцать часов прошло… – и было отдано двадцать противоречивых приказов… стоп! Сегодня сказали бы, отсрочка… типично французская тарабарщина… На самом деле, мы не очень-то болтаем с нашими двумя шпиками… есть в этом смутном состоянии ожидание появления на рельсах или в воздухе какого-нибудь агрегата, чего-то внезапного… как ни крути, а такое творилось кругом все эти месяцы, что мы прогуливались, если можно так выразиться… Восток… Север… зигзаг от одной стрелки к другой, и отрезанные пути, и «гусеницы», и специальные поезда… нас могли бы и приделать… как минимум… однако вскоре мне довелось узнать, что тогда мы находились в самом начале… что на нашу долю выпадет еще немало сюрпризов… и комических, и очень грустных… даже музыкальных, я вам потом расскажу… пока же я собирался задать шпикам несколько вопросов…

– Ромниц?

– Он там, вы его увидите!

Ретиф и Ромниц… по крайней мере, эти о нас знали… наш поезд катится… болтает немного… но это же не беда… аттракционы… вереница «американских горок»… депрессия… ах, вот мы и на месте… кажется, прибыли… подъезжаем потихоньку… большой плакат…

Sigmaringen… шпики нас не надули… узнаю платформу… – я ее изрядно когда-то потоптал, черт побери! – и зал ожидания… о, вот и Ретиф!.. Собственной персоной, сразу же… там, за нашей дверцей…

– Не вскакивайте! Здравствуйте! Здравствуйте! Сидите на месте! Ромниц хочет видеть вас! Он сейчас подойдет!..

Наши двое сопровождающих в курсе, бош и трехцветный… они поднимаются, они нас оставляют…

– До свидания!.. Счастливого пути!..

Для них это не сюрприз… а вот и Ромниц со своими собаками…

– Можете выйти!.. Выходите из вагона, я хочу с вами поговорить!..

Никакого приветствия, пожатия рук… холодный прием… никаких вопросов… я замечаю: он как будто постарел… пожелтел… сморщился… я его хорошо знаю: он не из тех, кто пьет или употребляет наркотики… должно было произойти что-то такое… Я бы сказал, потрясенный человек, он кажется на десять лет старше… мы двинулись в путь полгода тому назад… на эту вылазку, Бранденбург и зигзаг… конечно, могло случится многое за шесть месяцев, и не только с нами! Мы, чертовы узколобые эгоисты, считаем, что все неприятности происходят только с нами! У других не происходит ничего, они только и делают, что слушают наши жалобы, нас утешают, оплакивают нашу горькую долю, осыпают нас подарками… Итак, мы спускаемся по ступенькам вагона… пересекаем платформу с Ромницем и его собаками… зал ожидания… перед нами… пустой… шесть стульев, это все… ни дивана, ни пианино… Ретиф заходит, приближается… комендант закрывает дверь… что дальше?… Он усаживается… мы все готовы его слушать.

– Дело вот в чем, доктор!.. За время вашего отсутствия были приняты решения… касающиеся вас и других…

Он подыскивает слова… ага, вот!

– Зигмаринген эвакуируется… должен быть эвакуирован!.. Очень быстро… за три дня… вас примет специальный поезд… вас и Ретифа с его людьми.

– Комендант, мы только что с дороги… уже наездились…

– Знаю… знаю… но надо!..

– А куда, комендант?

– Не могу вам сказать, но довольно далеко… все подготовлено… поймите меня… вас ожидают…

Ля Вига поднимается… руки скрестил на груди… голову склонил набок… так и есть!.. Христос!..

– Комендант, я не могу даже пошевелиться!.. Я не могу снова ехать!.. Убейте меня! Убейте меня!..

В голосе звенят слезы…

– Нет, конечно!.. Не вы, месье Ле Виган! По крайней мере, не сейчас!.. Вы… полагаю, хотите уехать на юг… вас всегда тянуло на юг!

Откуда он это знает?

– О, да, комендант!.. Рим!.. Рим!..

Они не возражают…

– Завтра, месье Ле Виган!.. Через Бреннер[38]… Рим! Вы согласны?

Ну, еще бы!.. Улыбка сквозь слезы!.. Немедленно!..

– Ах, Фердина! И ты, Лили! Простите меня! Я больше не могу!.. Я уже попросил разрешения… оттуда!

Он продублировал нас! Ну и скотина!.. Откуда он попросил разрешения? У кого?

– У Харраса!

– Вот подлец, а ты не мог бы немного…

– Один, Фердинанд!.. Я хотел быть один! Ты меня понимаешь?… Вы простите меня!..

– Один в Риме?

– Да, Фердина! Да! Один, так надо!

Он снова принимает позу Христа… перед нами, здесь… слезы, и все… это раскаяние, боль души… нахлынули на него издалека… я видел его в трансе в Грюнвальде, с его малышками, двумя шлюхами… польками, помните? И как они молились вместе, и все…

– Ты сохранишь моего Бебера, Лили?… Ты знаешь, как я его люблю!

Он простирает правую руку к нам, поверх нас… глядит… очень нежно…

– Ля Вига, я вижу, ты нас благословляешь…

Нет времени говорить ему то, что я думаю… все… Ромниц прерывает меня…

– Доктор, вы поедете другим поездом, ваш уже ушел! Оо-о! Оо-о!.. Ульм-экспресс!

Он смеется… – это редкость для него…

– Теперь перед вами другая задача… вы и не знаете!

Я слушаю его невнимательно, думаю о Ля Виге… есть о чем подумать… его проделка с Римом… он не хотел оставаться с нами… вот и все! Ладно!.. Он хотел увидеть солнце… конечно, мы были его так долго лишены, но это не причина небрежно помахать нам шляпой!.. Я не верил в разрыв…