Журнал «Вокруг Света» №10 за 1982 год - Вокруг Света

Утром 2 сентября показался остров Анейтиум из группы Новых Гебридов, а к вечеру того же дня всего в какой-нибудь полумиле от берега острова «Тиликум» угодил в полнейший штиль.

О здешних аборигенах лоция сообщала много нелестного, главной же неприятностью было их пристрастие к человеческому мясу.

Вилли направил бинокль на берег. Там бегали люди — суетились, размахивали руками, кричали. Вилли долго смотрел на них, потом вдруг дернул меня за рукав:

— Вы только взгляните на их лица, шкипер!

Я настроил окуляры по своим глазам. Да, красотой островитяне, увы, не блистали, однако это мы еще кое-как перенесли бы. Но вот в мочках ушей у них были маленькие косточки, подозрительно напоминавшие фаланги человеческих пальцев. В ноздрях тоже торчали украшения из белых костей.

От берега отвалила лодка с шестью парнями на веслах. Гребли они не по-здешнему, а явно на европейский манер, однако сами-то гребцы были галошного цвета, и на темной их коже зловеще белели костяные украшения. Полные неколебимой решимости дорого

продать свои жизни, мы молча привели в готовность боевое снаряжение.

Лодка приближалась. Вот до нее уже полсотни метров. Мы подняли ружья, и я крикнул:

— Руки вверх!

Нет сомнений, что окликать людоедов по-английски — совершеннейшая бессмыслица. Но ведь должен же я был что-то сказать, прежде чем открыть огонь.

Лодка мигом развернулась. На руле сидел белый, которого мы заметили лишь теперь. Он приветливо помахал нам рукой и крикнул:

— Добрый вечер! Не бойтесь!

— А мы и не боимся,— ответил Уильям.— Просто нам почему-то ужасно не хочется стать обедом для каннибалов.

— Вот как? — сказал рулевой.— Я пастор Уатт, местный миссионер. Мы хотим взять вас на буксир.

Полчаса спустя мы уже стояли, надежно пришвартованные, возле домика миссионера. Преподобный Уатт и его паства принимали нас по первому классу.

Мы провели на острове несколько дней, запаслись фруктами, свежей водой и 5 сентября помахали ручкой доброму миссионеру и его «людоедам».

Мыс Йорк, северную оконечность Австралии, мы обогнули 22 сентября, а вечером того же дня ошвартовались в гавани островов Четверга. Острова эти населяют ловцы жемчуга и трепангов. Мы с интересом понаблюдали за обоими методами лова. И в том, и в другом случае ныряльщик прыгает за борт и подбирает с грунта морской огурец, именуемый трепангом, или срезает жемчужную раковину. Вода кишит акулами, однако ловцы утверждают, что акулы на них не нападают.

Среди ныряльщиков много женщин. Мне рассказывали, что они начинают нырять с четырех лет, а старейшим из них — лет по семидесяти. После работы они усаживаются на корточках вокруг костра, который разложен в жестяном ящике прямо на лодке, и греются. Вообще-то температура морской воды здесь 26°С, но если работать в ней часами, то тело сильно остывает.

Узнав, что на островах Четверга имеется и рыбоконсервная фабрика, мы постарались запастись всеми видами ее продукции.

26 сентября со свежим юго-восточным пассатом мы вошли в Арафурское море и взяли курс на Индийский океан, к остррвам Килинг. Мне не терпелось поскорее избавиться от старушкиного кекса.

К сожалению, рыбные консервы оказались не на высоте. На третий день у меня адски разболелся живот. По опыту я знал, что лучше всего от этого помогает столовая ложка питьевой соды. Однако на сей раз проверенное средство избавления не принесло. Следующим по целебности средством при болезни желудка идет, как известно, касторка. Уильям с величайшим рвением приготовил мне бокал этого лекарства в смеси с чаем. Я выпил его единым духом и только теперь почувствовал, что такое настоящая боль. Из последних сил я довел «Тиликум» до островов Уэссел в заливе Карпентария и с великим трудом выбрался на берег.

Острова эти необитаемы, поэтому на врачебную помощь рассчитывать не приходилось. Я хотел уже сделать запись в вахтенном журнале, что Уильям не повинен в моей смерти, но тут Вилли поднес мне горшок с какой-то жидкостью.

— Вот, шкипер, выпейте-ка!

Он приподнял мою голову и вмиг влил содержимое горшка мне в рот. Ощущение было такое, будто Уильям перемешал концентрированную серную кислоту с хлорной известью. Однако, как я узнал потом, это была всего лишь размешанная в теплой воде огромная доза горчицы.

На мгновение мне показалось, что я уже умер. А затем рыбное отравление хлынуло из меня потоком.

Час спустя Уильям уже кормил меня с ложечки супом из овсяных хлопьев, а на следующее утро после доброго завтрака мы отправились дальше.

Отойдя немного от берега, мы заметили спинной плавник акулы. Вилли тотчас же вскрыл все банки с рыбными консервами и вытряхнул их содержимое в море. Не знаю, есть ли ныне в этом районе акулы, но уж тогда-то они все наверняка передохли.

Если посмотреть на карту, то видно, что Арафурское море расположено между северным побережьем Австралии и островами Новая Гвинея, Целебес и Ява. К великому сожалению, как раз через это море проходит граница между штилевой полосой и поясом пассатов. Большей частью мы попадали в штиль. Почти месяц проболтались мы на месте, не продвинувшись вперед ни на шаг. Но потом нам посчастливилось поймать пассат, и он помчал нас со скоростью шесть узлов к островам Килинг.

Восьмого ноября они показались на горизонте. В полдень мы заштилели в четырех милях от берега.

— Весьма кстати,— сказал я.— Наденем парадную форму и с вечерним бризом войдем в гавань.

— Может быть, нас даже пригласят попробовать кекс! — мечтательно произнес Вилли. Грубый материалист, он явно не годился для духовной деятельности.

Вечернего бриза мы не дождались. Ночного, впрочем, тоже. А на следующее утро обнаружили, что острова... исчезли. Должно быть, сильное течение с востока на запад протащило нас мимо. Когда около полудня пришел легкий остовый бриз, мы попытались вернуться назад. Но течение оказалось сильнее, и мы по-прежнему продолжали двигаться на запад.

Уильям начал уже было строить самые серьезные планы в отношении жестянки с кексом, а я все кумекал, куда нас могло занести. Следующей землей, которую мы теперь могли достичь, был Родригес — маленький остров в 2000 миль к западу.

Расстояние меня не пугало, но вот питьевой воды у нас оставалось всего литров сорок. Поварское искусство моего напарника, жара в тропических широтах, а главное — расчет на острова Килинг,— все это привело к тому, что мы легкомысленно растранжирили водичку.

Наше единственное спасение заключалось в том, чтобы как можно скорее достичь острова Родригес. Поэтому мы поставили все паруса и, подгоняемые ветром и течением, взяли курс на запад. Питьевую воду я немедленно взял под контроль, ограничив ее выдачу полулитром на человека в день. Для тропиков это, конечно, весьма скудно. Обычно в расчет берут два с половиной литра. Понятно, что мы не пили воду просто так — в чистом виде, а в большинстве случаев готовили овсяный отвар, который хорошо утоляет жажду. Пищу ели в холодном виде и без соли. Кроме того, старались почаще смачивать тент и обливаться забортной водой. Разумеется, мы постоянно испытывали отчаянную жажду, но рацион был железным. Я рассчитал, что мы сможем продержаться еще 25 дней, если, конечно (а я очень надеялся на это!), нам не поможет дождь.

Наконец, через восемь дней небо заволокло облаками. На юго-востоке становилось все темнее и темнее. Мы тотчас легли в дрейф и растянули парус, чтобы собирать в него дождевую воду. Сначала дождь слегка моросил. Чудесная пресная влага струйками растекалась по нашим лицам. Потом он полил, как из ведра. За какой-нибудь час все бочки наполнились, а в животах у нас булькало не менее пяти литров дождевой водички. Мы кричали от восторга и мылись-плескались в теплых струях тропического ливня. Потом я торжественно сказал Вилли:

— Сын мой, сделайся гибким, как ящерица, и проскользни в ахтерпик. В самом дальнем его уголке ты найдешь пакет в синей бумаге, который доставишь в каюту.

— Есть, капитан! — ответил Вилли, мигом отворил люк — и только пятки его сверкнули у меня перед глазами. Потом я услышал голос:

— Шкипер, ставьте поскорее чайник на огонь.

Полчаса спустя мы сидели в каюте. Предоставленный самому себе «Тиликум» качался на волнах Индийского океана. Дождь молотил по палубе. Восхитительный запах горячего кофе щекотал ноздри, а на столе перед нами лежал фруктовый кекс — свежий, аппетитный, ароматный.

Из Африки я послал старой даме в Новую Зеландию оправдательное письмо, и, надеюсь, она поняла меня и простила. Это был единственный случай в моей жизни, когда я посягнул на доверенный мне груз. Когда через неделю мы снова увидели солнышко, я определил координаты. Мы прошли 1200 миль. Ветер нам благоприятствовал, воды — вдоволь. Правда, с продуктами было небогато, особенно с мясными консервами. Поэтому Вилли соорудил удочку, изготовив крючок из куска проволоки, а грузило — из нескольких звеньев цепи. На крючок мы насадили кусок белой ткани и забросили удочку с кормы. Не прошло и получаса, как попалась огромная рыбина.