Новичок 7. Новое начало - Аристарх Риддер

— Это тебе конечно удалось, нет вопросов. Ты зачем приехал? Только не говори что чтобы в хоккей тут играть.

— Именно так. Мне Тихонов посоветовал поехать к Асташеву. По его словам мне тут будет очень комфортно восстанавливаться.

— А ты разве не на контракте с Квебеком? — удивился Кутергин.

— Уже нет. Расторгнут по соглашению сторон. Вы совсем от жизни отстали в этой Японии, — улыбнулся я.

— Есть такое дело. Если так то другое дело. Сан Саныч будет только рад. Как и я и все остальные.

— А где, кстати, сам Асташев?

— Уехал с Нестеренко в Саппоро. Главный решил лично груз с таможни забрать.

— А что за груз если не секрет?

— Да какие уж тут секреты, медицина заказала целую кучу препаратов из Союза, — кутергин назвал страну привычным словом, — им удобней с нашими лекарствами работать.

— А японцы что? Тут же с этим тоже всё в порядке должно быть?

— А что японцы? Ничего, со всем соглашаются. Авторитет наших тренеров здесь просто непререкаемый. Но и результаты соответствующие. Мы, считай, сильнейший клуб Японии.

— В котором ты и Первухин играющие тренеры.

— Ага, уровень тут ну просто никакой, но зато хорошо платят. Танака, это владелец клуба и местного целлюлозно-бумажного комбината, в команде души не чает и все хотелки тренеров выполняет по щелчку пальца.Не устроил Асташева лёд на базе команды так Танака полностью поменял всё оборудование. И не только здесь, но и на самой арене.

— Даже так? Это хорошо, задумчиво сказал я.

И это действительно хорошо. Раз уж владелец команды такой фанат хоккея то это и мне выгодно. Поспособствует моей реабилитации.

С Асташевым и Нестеренко я поговорил через пару часов, которые провёл вместе с Кутергиным на тренировочном овале команды. По просьбе Виктора я устроил мастер класс своим будущим партнерам по игре на вбрасывании. К тому моменту я уже дико устал, но решил ему не отказывать.

ЗА этим делом меня и застали два Сан Саныча.

Само собой что никаких возражений от Асташева я не услышал и уже на следующий день я подписал контракт с Одзи Сенси, короткий, всего на полгода и чисто символический если говорить о деньгах. Я сюда прилетел не для того чтобы что-то зарабатывать.

Сам Томакомай находился на уровне моря, но буквально в нескольких километрах от города уже виднелись горы. И там помимо всего прочего была еще и гостиница, принадлежавшая владельцу команды. Вот в неё я и заселился.

Мистер Танака действительно сильно мне помог, благодаря ему со мной стал работать чуть ли не два десятка японцев.

Массажисты, врачи, переводчики, диетологи и прочие.

Это давало свои плоды. Как и работа доктора Нестеренко.

Одним из препаратов, за которым он ездил в Саппоро был милдронат, тот самый печально известный после сочинской олимпиады Мельдоний. Сейчас он не считался допингом и его помимо всего остальное стали мне ставить.

А в составе Одзи Сейси я появился уже в первом же домашнем матче.

И тут подтвердились абсолютно все ожидания насчёт Японии. Играть мне здесь было не просто легко, а очень легко. По интенсивности моим сменам, а я выходил вместе с Кутергиным и Первухиным, было далеко даже до тренировок нижнетагильского Спутника. Необходимости играть на разрыв аорты и совершать предельные ускорения тут просто не было.

Всё это в результате привело к тому что я стал восстанавливаться очень хорошими темпами.

И после каждого теста или игры я мысленно крыл матом Квебек и его руководство. Именно об этом, о возможности дать мне спокойно восстанавливаться, и просил Дэйв Чемберос. И менно это не сделать Марсель Обю.

Что ж, те пятнадцать миллионов долларов которые я вложил в компанию Билла Гейтса стали достойным наказанием за глупость этого франкофона.

Глава 10

У потомка итальянских эмигрантов в Канаду Филиппа Энтони Эспозито в жизни было две большие мечты. И обе связанные с хоккеем.

Фил всегда мечтать великим хоккеистом. Это была его первая мечта.

Он начал свой путь в хоккее в сезоне 1963–1964 и уже через три года он стал первым игроков в истории лиги, кому покорился рубеж в сто очков за сезон. Само собой в том сезоне он стал лучшим бомбардиром лиги и никого не пускал на эту вершину целых шесть лет.

При этом Эспозито не был тупым амбалом, который играл в хоккей с таким выражением лица, как будто он собирается убить и съесть своего соперника, может быть даже в обратной последовательности. Такая репутация у Фила была только на одной шестой, а потом одной восьмой части суши.

На самом деле Фил? в свою бытность хоккеистом, слыл очень умным нападающим и настоящим командным игроком.

Основу его многолетнего лидерства в споре бомбардиров составляли не голевые подвиги в силовых сольных проходах, а результативные передачи. В свой первый стоочковый сезон он из 126 набранных баллов, 77 набрал передачами. Что тоже было рекордом, кстати.

В общем, с тем чтобы стать легендой у Фила всё получилось. И после того как он повесил коньки на гвоздь настала пора работать над своей второй мечтой.

И этой мечтой был свой собственный хоккейный клуб.

Притом не абы какой, а в лучшей лиге мира. В НХЛ.

Работа Эспозито на посту генерального менеджера Нью-Йорк Рейнджерс и недолгое совмещение этой должности с постом главного тренера была своеобразной подготовкой. Можно сказать, что Фил таким образом стажировался.

И надо сказать что у него не очень-то получилось. На посту генерального менеджера рейнджеров он больше запомнился своими обменами, чем поставленной игрой и трофеями. Как не перебирал Эспозито игроков, а совершил он обменов больше ну очень много, больше всех в НХЛ, притом с отрывом, он так и не нашёл оптимальный состав для своей команды.

Итого стало закономерное увольнение.

Которое, однако, неугомонный Фил воспринял с облегчением. Он наконец-то смог заняться главным.

Идея создать клуб в совершенно не хоккейном месте пришла к нему когда он еще работал в Нью-Йорке. Тогда это была всего лишь разминка для иму и Фил какие только варианты не перебирал во время разговоров со своим младшим братом Тони.

Который, кстати, состоялся как еще один великий хоккеист благодаря Филу. Тот насильно поставил Тони в ворота на залитом их отцом катке и отрабатывал на младшем брате броски. Целыми днями, от рассвета и до заката, прерываясь только на то чтобы пообедать. Их