Пирамида жива… - Юрий Сергеевич Аракчеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в понедельник понес заведующему отделом.
Читал он при мне, читал медленно. Реакция его была непонятной. Прочитав, он положил голову лицом вниз на руки, которые лежали на столе, и оттуда, из-под рук, сказал:
– Понимаете, хороший материал, но… Нет спора! Спора нет между вами. Позиции в сущности одинаковые.
Я не понял. Что-то странное было в его словах. Во-первых, в материалах подобного рода в их газете спора как раз обычно и не было. «Диалог по прочтении рукописи» предполагал, скорее, вопрос-ответ, то есть нечто наподобие интервью. Что же касается позиций, то почему они обязательно должны быть разными? Мог ли мой оппонент по-другому, нежели я, автор повести, оценивать позиции совестливого Каспарова и бессовестного Бойченко, а также предвзятой судьи Милосердовой? Конечно, настоящий спор мог возникнуть, если бы оппонент затронул вторую половину повести – тут, в вопросах нравственности, мы с ним могли бы и разойтись. Но он ведь принципиально не хотел затрагивать «личную линию». Нет, «спор» и «позиции» тут были, по-моему, не при чем. Чего-то заведующий отделом недоговаривал.
– Что же будем делать? – спросил я, тем не менее.
– Оставьте, – вздохнув, сказал он. – Я подумаю. Покажу ему.
– Ну, а конкретно, с чем вы не согласны все-таки? – не унимался я. – Что-то вас не устраивает? Что? Вы повесть читали? – спросил на всякий случай.
– Нет, повесть не читал. Не успел.
– Ну, а против моей линии вы что-нибудь имеете?
– Нет, у вас все хорошо. А вот у него хуже.
– А вы дайте ему. Пусть сделает так, как хочет. Единственная просьба: у меня ничего не трогать без моего ведома, хорошо?
– Да-да, разумеется.
– Надеюсь, что в вашей благородной газете я могу рассчитывать на уважение к автору, так ведь? – повторил я, уходя.
– Да, все будет хорошо. Обещаю, – заверил он. – Позвоните мне завтра утром.
Сразу после него я зашел в кабинет Лили Николаевны, но ее не было.
Вторник. Звоню заведующему, его нет, но подходит Вика. Спрашиваю о материале, она мнется, говорит, что послали журналисту на доработку его линии.
– Вы читали?
– Да.
– Ну, и как вам?
– Мне понравилось, но… Заведующий говорит, что нет разницы позиций, что линия журналиста слабая, он кое-что сам сделал, а теперь послали.
– Вы согласны с этим?
– По-моему, там все хорошо, но… Заведующий говорит, что…
Вечером я позвонил второй раз. Опять подошла Вика.
– Ну, что? – спросил я.
– Журналист сделал плохо. Заведующий подправлял сам. Опять послали журналисту для визы. Он подписал, а я сейчас кое-что подправляю.
– А мою линию трогали? – спросил я, заподозрив.
– Да, у вас тоже заведующий много исправил. А я совсем чуть-чуть, несколько слов, мелочи.
Все ясно. Но что же делать? Я решил позвонить Лиле Николаевне домой и все рассказать.
Слава Богу, застал ее дома.
– Знаете что, у вас есть еще экземпляр? Вы не могли бы подвезти мне? – тотчас сказала она. – Я посмотрю, и мы решим с вами, что делать. Что-то странное происходит. А ведь организацию материала поручили мне. Давайте встретимся у метро, хорошо? И захватите, если можно, рукопись повести, мои знакомые очень хотят почитать.
Договорились на половину девятого вечера.
Встретились, я передал ей второй экземпляр, вернулся домой и ждал, волнуясь, ее звонка.
В половине одиннадцатого она позвонила.
– Извините, что поздно, была занята. Я прочитала. Внимательно. Два раза. По-моему, отличный материал. Действительно что-то странное происходит. Давайте так сделаем: я завтра утром поеду в редакцию и передам материал заместителю главного. Он как раз ведет этот номер. Надо поскорее отдать в набор – тогда они не смогут в верстке сильно перекраивать.
В среду, в половине десятого утра, она позвонила опять.
– Все сделала. Отдала заму. Оказывается, заведующий уже сказал ему: «Материал плохой и наверное не пойдет в этот номер». Ну, а раз не в этот, значит, ни в какой, вы понимаете. Ведь журнал уже выйдет. Зам быстро прочитал, ему понравилось. А дальше было совсем интересно. Пришел заведующий, он еще ничего не знал, и мы направились к исполняющему обязанности главного – самого ведь нет сейчас, он в Америке. И.о. спрашивает у заведующего насчет вашего материала, а тот говорит: материал не готов, мы дважды заворачивали его и автору повести, и журналисту. Понимаете: он сказал, что и вам тоже «заворачивали». Соврал. Тогда зам достает ваш материал и говорит: вот же он, отличный материал, в чем дело? Заведующий аж позеленел… Ну, в общем, я оставила заму ваш телефон, он вам позвонит.
Но до пяти вечера телефон молчал.
В пять я решил позвонить Вике.
– Журналист доделал свою линию, материал стал гораздо лучше, – оживленно сказала она. – Он у заведующего после машинки. Он или смотрит его или уже отдал в секретариат.
«После машинки»? Ну, неуемные люди, до чего ж трудолюбивы!
Звоню заведующему:
– Материал стал гораздо лучше, – говорит он, ничтоже сумняшеся. – Острее стало, прояснились позиции… Я сейчас как раз смотрю его и – на машинку, потому что грязно… Сегодня машинистка, видимо, не успеет перепечатать, ну, тогда завтра с утра. И – в секретариат. Вы приходите завтра во второй половине дня.
Так. Опять на машинку. Второй раз. Завтра? Во второй половине дня? Ведь сдать нужно было уже позавчера.
Прежде, чем опять связаться с Лилей Николаевной, я позвонил своему другу – писателю и журналисту Саше Нежному, – который не раз печатался в этой газете. И рассказал ему все от начала и до конца.
– Обязательно проконтролируй все. Обязательно, до самого конца, до засыла верстки в печать. А я позвоню заму, он хороший мужик, спрошу у него. Что-то они темнят. Скорее всего, трусят.
– Чепуха какая-то! – сказала Лиля Николаевна. – Зачем машинка? Ведь у зама есть ваш текст, его и надо было послать. Вот что, узнайте у своего друга домашний телефон зама, я ему позвоню.
Звоню Саше, а тот:
– Только что звонил заму, собирался звонить тебе. Он сказал так: получилась неприятная вещь, ты дал отличный материал, а тут его замотали.
– Так и сказал?
– Так и сказал: отличный материал. И его замотали.
Лиля Николаевна решает опять ехать в редакцию утром в четверг, но зам обещает взять все на себя. И действительно – звонит мне утром в четверг.
– Ваш материал сейчас у и.о. После него пойдет на машинку. Как только сдадим, позвоню вам и приезжайте.
Звонит без четверти одиннадцать:
– Приезжайте через час.
– Куда заходить, сразу к вам?
– Лучше сначала к заведующему, а потом ко мне, наши
