Турбулентное мышление. Зарядка для интеллекта - Сергей Ёлкин

В далёких 1970-х в различных детских популярных изданиях лучшие из отечественных методологов старались подержать у юных читателей веру в свои силы, предлагая им «для преодоления» вполне взрослые прикладные задачи.

ВОПРОС № 46

При оборудовании вентиляцией помещений для содержания скота требуется учитывать потоки воздуха внутри этих помещений. Продувка моделей ничего не даёт, так как нужны исследования в естественных условиях. Помещения же большие, и исследования в них сложны.

Найдите простой и безопасный способ определения направлений потоков воздуха на месте.

Использование свечи, чтобы посмотреть, «откуда ветер дует» или «где сквозняк притаился», – не самое лучшее решение, работает оно лишь на уровне человеческого роста. Задымление помещения или создание в нём концентрации пыли (муки) – не так безопасно для исследователя, как может показаться. Решение, на которое юный изобретатель получил патент, воистину детское. А, как сказал Роберт Бойль (1627–1691): «Не надо пренебрегать никаким опытом, сколь бы детским он ни казался на первый взгляд…»!

Приведём разбор логики поиска ответа из классика, ибо пример достаточно показателен, более того, он красив, и пригодится товарищам взрослым! Вот рассуждения и пояснения самого Г.С. Альтшуллера в статье «Маяк для изобретателя» (Пионерская правда. – 3.03.1978. – С. 4):

«…Большинство ребят ответило так: нужно взять зажжённую свечу, её пламя отклонится в сторону движения воздуха. Верно, но ведь свеча покажет движение воздуха (притом не очень точно) только в одном месте, а помещение может быть большим. Ходить со свечой? Поднимать её к потолку? Медленно, неудобно. Вот если бы пламя свечи само парило в воздухе, как улыбка без кота… Свеча нам не нужна, она ничего не показывает, нужно только пламя. Может быть, использовать дым? Такую идею выдвигают многие школьники. Но дым непрозрачен. Заполнив коровник дымом, мы просто ничего не увидим.

Во многих письмах записаны оба предложения: использовать пламя свечи или дым. Каждое из этих предложений имеет свои плюсы и минусы. Надо было попытаться объединить плюсы этих идей и избавиться от их минусов. А в письмах этого нет. Пожалуйста, запомните: выдвинув какую-то идею, нельзя считать задачу решённой. Надо усилить плюсы и убрать минусы, присущие этой идее. Не обрывайте рассуждений на полдороге! Нашли какую-то идею – хорошо, ищите теперь её минусы. Нашли минусы – подумайте, как от них избавиться. Получится улучшенная идея. И снова ищите её минусы, снова думайте, как их устранить. Нужно строить цепочку мыслей. С этого и начинается творческое мышление.

А теперь вернёмся к задаче. Пламя свечи имеет небольшие размеры, за ним удобно наблюдать. Но из-за небольших размеров пламя показывает движение воздуха только в одном месте. Дым заполняет весь объём, но наблюдать за ним неудобно. Противоречие: нам нужно что-то очень большое, заполняющее, как дым, всё помещение, и одновременно что-то очень маленькое, наподобие пламени свечи. «Надо заполнить помещение пухом», – пишет школьник (Волгоград). Что ж, воздух с пухом – это уже похоже на нужное нам сочетание: пушинки малы (как пламя свечи), но их много, и они (подобно дыму) заполнят всё помещение. «Ленточки из тонкой бумаги», – советует другой школьник (г. Калинин). Тоже неплохо. Но объём воздуха в коровнике велик – несколько тысяч кубометров. Заполнить такой объём пухом или ленточками довольно сложно. Что же делать?

Пушинки, ленточки, нити, порошок мела, пудра… Таких веществ много. Но распылить их в огромном помещении – дело непростое. К тому же они быстро осядут, ведь сделаны они из веществ, которые тяжелее воздуха. Среди множества материалов надо найти единственный, который лучше всех других подходит для наших целей. С такой проблемой изобретателю приходится встречаться часто. Что же делать? Перебирать все вещества наугад? Нет! Надо поступить иначе. Представим себе самый идеальный случай: никакого расхода на вещество нет, и плотность вещества такая же, как у воздуха. Теперь у нас просто нет выбора: придётся взять… воздух. Итак, возьмём «кусочек» воздуха. Почему мы не видим его движения? Потому что этот «кусочек» ничем не отделён от окружающего воздуха. Надо дать ему какую-то оболочку – и задача решена…

Запомните! Чтобы не перебирать наугад многочисленные варианты, надо ориентироваться на самый идеальный вариант. Пусть этот вариант кажется недостижимым – ничего, важно, что он, как маяк, указывает направление, по которому нужно идти.

«Надо использовать мыльные пузыри», – предлагает школьница (Москва). Отличная идея – она очень близка к идеалу. «Кусочек» воздуха ограждён тончайшей плёнкой воды – и сразу становится видимым. Есть игрушка, позволяющая легко получать множество мыльных пузырей. Несколько лет назад изобретатели, решая задачу о коровнике, взяли за основу именно эту игрушку. Они соединили её с вентилятором – получился прибор, создающий поток мелких мыльных пузырей. Помещение быстро заполняется пузырями, остаётся сделать фотоснимки: чем быстрее движутся пузыри, тем длиннее чёрточки на снимке. Красивое решение, не правда ли?»

Для ребёнка, писал К.И. Чуковский в памятной книге «От двух до пяти», выдержавшей два десятка одних только прижизненных изданий, «…невыносимо сознание, что он не способен к тем действиям, которые у него на глазах совершают другие. Что бы кто ни делал на глазах у двухлетнего мальчика, он в каждом видит соперника, которого ему надлежит превзойти. Он не может допустить и мысли, что кто-нибудь другой, а не он будет действующим, а стало быть, и познающим лицом в этом мире.

Дети только потому не пугаются собственной своей неумелости, что не подозревают об истинных размерах её. Но всякий раз, как по какому-нибудь случайному поводу они почувствуют, до чего они слабы, это огорчает их до слёз.

Ребёнок хочет быть Колумбом всех Америк и каждую заново открыть для себя. Всё руками, всё в рот, – поскорее бы познакомиться с этим неведомым миром, научиться его делам и обычаям, ибо всякое непонимание, неумение, незнание мучает ребёнка, как боль. Мы все к двадцатилетнему возрасту были бы великими химиками, математиками, ботаниками, зоологами, если бы это жгучее любопытство ко всему окружающему не ослабевало в нас по мере накопления первоначальных, необходимейших для нашего существования знаний.

К счастью, ребёнок не представляет себе всех колоссальных размеров того непонятного, которое окружает его: он вечно во власти сладчайших иллюзий, и кто из нас не видел детей, которые простодушно уверены, что они отлично умеют охотиться за львами, управлять оркестром, переплывать океаны и т. д.

Великую радость должен почувствовать этот пытливый и честолюбивый исследователь мира сего, когда ему становится ясно, что обширные области знания уже прочно завоёваны им, что ошибаются другие, а не он.

Другие не знают, что лёд бывает только зимой, что холодной кашей невозможно обжечься, что кошка не боится мышей, что немые не способны кричать «караул» и т. д. А он настолько утвердился в этих истинах, что вот – может даже играть ими.

Когда мы замечаем, что ребёнок начал играть каким-нибудь новым комплексом понятий, мы можем наверняка заключить, что он стал полным хозяином этих понятий; игрушками становятся для него только те идеи, которые уже крепко скоординированы между собой.

Не нужно забывать, что именно координация, систематизация знаний и является важнейшей, хотя и не осознанной, заботой ребёнка.

Умственная анархия невыносима для детского разума. Ребёнок верит, что всюду должны быть законы и правила, страстно жаждет усваивать их и огорчается, если заметит в усвоенном какой-нибудь нечаянный изъян» (Чуковский, 1970. С. 275–277).

ВОПРОС № 47 В декабре 2001 года департамент образования Уэльса уволил одну из учительниц младших классов за то, что она сказала детям – сущую правду. Можно сказать, открыла им глаза. Процитируйте учительницу!

По мере усвоения речевых норм (как можно говорить, а как – нельзя) и развития речи по образу окружающего общества ребёнок становится заложником сложившейся общественной и культурной системы, обывательского мышления (как надо думать, а как думать нельзя).

Впрочем, он предпринимает некоторые попытки вырваться за пределы и по мере взросления, в известной степени не осознавая, почему это делает.

Пытливый журналист из Ульяновска Анастасия Чеховская уже в сравнительно новой статье «Главная детская тайна» (электронная газета «Вести образования», 19.12.2011) затрагивает феномен, знакомый каждому взрослому, но порядком подзабытый за давностью лет – мы с вами, согласитесь, «подросли», как Робертино Лоретти, и «сердце больше не поёт»:

«Тайный детский язык – это не только элемент детской игровой культуры, детского фольклора, но и творческая, развивающая игра, в которой есть место и ребёнку, и взрослому. К сожалению, сейчас они не так популярны, как сто лет назад: другое время, другие социальные реалии, но фольклористы полагают, что создавать секретные языки – это естественная потребность детей шести – девяти лет. Секретный язык – это обучение через игру.