Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Спицын Евгений Юрьевич

Между тем серьезная чистка всего МГБ СССР шла своим чередом и вскоре коснулась Главного управления охраны, которое долгие годы возглавлял генерал-лейтенант Николай Сидорович Власик. В широком общественном сознании существует расхожее представление, что именно этот человек всегда возглавлял личную охрану И. В. Сталина, однако это не совсем так. Дело в том, что с декабря 1946 года, после очередной реорганизации ряда отделов и подразделений, занимавшихся охраной высших должностных лиц, в рамках МГБ СССР было создано Главное управление охраны, начальником которого и был назначен генерал-лейтенант H. С. Власик, возглавлявший до этого 6-е Управление НКГБ — МГБ СССР. В рамках самого ГУО МГБ существовало девять структурных подразделений, два из которых — Управление охраны № 1 и Управление охраны № 2 — занимались непосредственной охраной всех высших должностных лиц. При этом Управление охраны № 1, занимавшееся исключительно охраной И. В. Сталина, с июня 1949 года возглавлял полковник А. М. Раков, а Управление охраны № 2, которое отвечало за охрану всех других членов Политбюро и секретарей ЦК, с апреля 1950 года де-факто возглавлял генерал-майор Н. А. Розанов. Так что генерал H. С. Власик уже давно не являлся «тенью» вождя и встречался с ним довольно редко.　

Тем не менее в конце апреля 1952 года он совершенно неожиданно был снят со своей высокой должности, переведен служить в систему МВД СССР и тут же выслан из Москвы на Урал. А вскоре стала очевидна и причина столь «неожиданной» опалы некогда всесильного «охранника» вождя, поскольку уже 19 мая 1952 года было принято Постановление ЦК ВКП(б) «О сокращении расходов по Управлению охраны», в котором все руководство ГУО прямо обвинялось в преступном расточительстве и «антигосударственной практике в расходовании средств»[162]. Причем под гораздо большую «раздачу» попал не сам генерал H. С. Власик, а его первый заместитель полковник В. С. Лынько, арестованный в том же мае 1952 года. Кроме того, согласно этому документу, ГУО МГБ СССР потеряло статус Главного управления и стало Управлением охраны (УО МГБ), а его главой был временно назначен министр МГБ СССР С. Д. Игнатьев. При этом Управления охраны № 1 и № 2 были ликвидированы, и отныне личную охрану всех советских вождей, в том числе И. В. Сталина, возглавил генерал-лейтенант Василий Степанович Ряской. А затем в самом конце июля 1952-го начальником личной охраны вождя стал заместитель главы УО МГБ СССР полковник Николай Петрович Новик, а главой личной охраны всех остальных кремлевских небожителей стал другой заместитель главы УО МГБ СССР — подполковник Павел Николаевич Максименко.　

Между тем в конце октября 1952 года, через пару недель после окончания XIX партсъезда, С. Д. Игнатьев направил И. В. Сталину служебную записку, в которой сообщил, что результаты проведенной работы подтвердили факт преступного лечения кремлевских вождей. В данном случае речь шла о старой докладной записке кардиолога Лечебно-санитарного управления Кремля Лидии Федоровны Тимашук, которая еще в августе 1948 года в своих письмах на имя генерала H. С. Власика, в ведомстве которого находилось ЛСУК, а затем на имя тогдашнего секретаря ЦК А. А. Кузнецова проинформировала их о том, что руководство ЛСУК, в частности его начальник П. И. Егоров, лечащий врач вождя В. Н. Виноградов, главный терапевт ЛСУК В. X. Василенко и личный ждановский врач Г. И. Майоров заставили ее переписать первоначальный диагноз тов. А. А. Жданова, который через три дня после снятой кардиограммы скончался от острого инфаркта. Как утверждают ряд историков (Н. В. Петров, Г. В. Костырченко, Ж. А. Медведев, С. Монтефиоре[163]), получив это письмо, сам И. В. Сталин лично дал санкцию на немедленный арест главных «врачей-убийц», в первой партии которых оказались академики Петр Иванович Егоров и Владимир Никитич Виноградов, а также ряд ведущих профессоров: Борис Борисович Коган, Александр Исидорович Фельдман, Владимир Харитонович Василенко и другие медицинские светила. Тогда же новым руководителем ЛСУК был назначен начальник Медико-санитарного отдела ХОЗУ МГБ СССР генерал-майор Иван Иванович Куперин, которого, по версии А. В. Пыжикова[164], назначили по протекции Л. П. Берии, а по версии Ю. Н. Жукова[165] — по предложению Г. М. Маленкова и М. Ф. Шкирятова.　

Затем в начале ноября 1952 года И. В. Сталин и Г. М. Маленков провели в Кремле рабочую встречу с С. Д. Игнатьевым и тремя его заместителями — В. С. Рясным, С. А. Гоглидзе и М. Д. Рюминым, — которым было дано поручение подготовить предложения по реорганизации разведки и контрразведки. По итогам этой встречи вскоре была создана Комиссия под руководством Г. М. Маленкова, которая уже через две недели подготовила проект создания Главного разведывательного управления МГБ СССР. Однако буквально за неделю до этого события, 13 ноября 1952 года, довольно неожиданно вышло Постановление Совета Министров СССР о снятии М. Д. Рюмина с его высоких должностей за то, что именно он оказался «не способен выполнить» указаний советского правительства по расследованию двух самых важных дел — «Дела Абакумова» и «Дела врачей», которые «все еще остаются нераскрытыми до конца»[166].　

Судя по «Журналу посещений кремлевского кабинета И. В. Сталина», в тот же день в присутствии «четверки» в составе Г. М. Маленкова, Л. П. Берии, Н. А. Булганина и H. С. Хрущева вождь вновь встретился с С. Д. Игнатьевым, С. А. Гоглидзе, С. И. Огольцовым, В. С. Рясным и Е. П. Питоврановым и, судя по всему, дал прямые указания по дальнейшему ведению следствия по этим делам. По крайней мере, через пару дней С. Д. Игнатьев направил И. В. Сталину служебную записку, в которой проинформировал его, что: 1) В. С. Абакумов переведен из Лефортовской в Бутырскую тюрьму МВД, 2) к арестованным П. И. Егорову, В. Н. Виноградову и В. X. Василенко уже «применены меры физического воздействия», «подобраны и использованы в деле два работника, могущие выполнять специальные задания в отношении особо важных и особо опасных преступников» и 3) H. С. Власик вызван в Москву для того, чтобы расспросить его о бывшем начальнике ЛСУК П. И. Егорове и «преступном отношении врачей к лечению руководящих работников»[167].　

Возможно, все эти события прямо сказались на здоровье С. Д. Игнатьева, который 15 ноября неожиданно захворал, и, судя по архивным документам, отныне все исходящие бумаги наверх стали подписывать С. А. Гоглидзе и С. И. Огольцов, которые 20 ноября решением Бюро Президиума ЦК ВКП(б) были повышены до ранга первых заместителей министра МГБ СССР. Кроме того, тогда же генерал-полковник С. А. Гоглидзе был назначен куратором Следственной части по особо важным делам, которую теперь на положении врио возглавил полковник К. А. Соколов.　

В самом конце ноября 1952 года С. А. Гоглидзе подготовил для И. В. Сталина докладную записку «О положении дел в МГБ», в которой среди прочих вещей указал, что следствие по «делу врачей велось крайне медленно» и «до сих пор ни агентурным, ни следственным путем не вскрыто, чья злодейская рука направляла террористическую деятельность Егорова, Виноградова и других». Однако тем не менее собранными «доказательствами и признаниями арестованных установлено, что в ЛСУК» действительно «действовала террористическая группа врачей» и группа «еврейских националистов», стремившихся «сократить жизни руководителей партии и правительства». А уже на следующий день состоялось заседание Президиума ЦК, на котором рассматривались вопросы «О вредительстве в лечебном деле» и «Информация о положении дел в МГБ СССР», по которым в начале декабря 1952 года Комиссия во главе с Г. М. Маленковым подготовила необходимые резолюции, в том числе и о том, что первые секретари рескомов, крайкомов и обкомов партии «обязаны интересоваться агентурной работой» и знать «список всех агентов».