Июльский ад (сборник) - Игорь Подбельцев

— Эти два несомненно талантливых генерала — надежда и опора главного фашиста Германии, — криво и, в то же время, с некоторой горечью усмехнулся Ватутин. — И они, естественно, стараются оправдать высокое доверие своего любимого и обожаемого фюрера. Вспомните, какие страшные, какие ожесточённые бои происходили на этих днях! И потери немцы несли большие, а всё же, продвинулись…..

Начальник штаба сурово шевельнул бровями, нахмурился, соглашаясь с Ватутиным:

— Продвинулись, канальи. На Корочанском направлении, по-моему, километров на десять, а на Обоянском — считай, на все тридцать пять. И это — печально… Но надо учитывать, товарищи, что успешному наступлению главной ударной группировки противника крепко содействовала ударом в северо-восточном направлении — это на Корочу — оперативная группа «Кемпф». А в группе этой на полную катушку был задействован 3-й танковый корпус. И не один, а с частями усиления. Вот так-то…

Василевский, прикрыв ладонью глаза, о чём-то сосредоточенно думал. Ватутин же встал, заложив руки за спину, несколько раз прошёлся мимо своих собеседников, затем подошёл к карте.

— Павел Алексеевич, прошу вас, — подойдите ко мне! — негромко приказал-пригласил он Ротмистрова, и, когда тот подошёл, командующий фронтом аккуратно заструганный карандашом указал на район Прохоровки. — Смотрите, товарищ генерал, и слушайте. Мы думаем и рассуждаем следующим образом: к Курску через Обоянь наш противник при всём своём желании не смог прорваться — не вышло у него, не получилось. А идти ему вперёд непременно надо.

И теперь становится очень даже очевидным, что он, немец, изменил направление своего главного удара, решил перенести его несколько восточнее.

— То есть, вы хотите сказать, — вдоль железной дороги на Прохоровку? — уточнив Ротмистров.

— Вот именно! Вот именно! Знайте, Павел Алексеевич, что сюда, именно к небольшому райцентру, к Прохоровке, стягиваются испытанные в сражениях войска 2-го танкового корпуса СС. Они, взаимодействуя с 48-м танковым корпусом, а также с танковыми соединениями группы «Кемпф», обязательно должны будут наступать на восток на Прохоровском направлении. Другого выхода у них нет. Это — гарантия…

Ватутин кашлянул и взглянул на Василевского: как, мол, он реагирует на его высказывание. Маршал одобрительно кивнул головой: продолжай, дескать, правильно ты рассуждаешь.

— Так вот… Ватутин на какой-то миг запнулся. — Кстати, а вы знаете, почему, по какой причине, не так уже и давно, сильно пострадала от немцев 1-я танковая армия Катукова?

— Немного наслышан об этой неприятной истории, товарищ генерал. Виной тому, если верить рассказам компетентных лиц, тяжёлые танки «тигр» и самоходные орудия «фердинанд». Они-то и сыграли роковую роль в незавидной судьбе армии Катукова.

— Правильно мыслите, генерал. А что вы скажете насчёт нашего решения противопоставить эсэсовским танковым дивизиям нашу стальную танковую гвардию?… Чего молчите, Павел Алексеевич?… Страшно?… А я ведь серьёзно говорю: давайте нанесём противнику мощный контрудар вашей 5-й гвардейской танковой армией!..

Ротмистров, раздумывая то ли над приказом, то ли над предложением командующего фронтом, неопределённо пожал плечами. Ватутин тотчас недовольно сдвинул брови к переносице:

— Вы что, сомневаетесь в своих силах, товарищ генерал? Так позвольте ж вам подсказать: не стоит сомневаться. Мы вашу армию для надёжности усилим ещё двумя хорошими танковыми корпусами… Представляете, какая силища у вас будет?! Кстати, что вы знаете о «тиграх» и «фердинандах»? Как будете бороться с ними?

— Да, да, — поддержал Ватутина Василевский, — нам, Павел Алексеевич, поверьте, очень интересно выслушать ваши ответы на эти сверхсерьезные вопросы.

— Что ж, я отвечу вам, — Ротмистров снял очки, протёр их, снова водрузил на переносицу. — С новой техникой гитлеровцев, столь усердно воспетой их идеологами и пропагандистами, мы знакомы. Не так давно, например, мы получили из штаба Степного фронта их тактико-технические тайные. Сразу скажу — прекрасные характеристики! Даже завидно немного… Ну и, естественно, серьёзно думали и над эффективными способами борьбы с вознесёнными пропагандой «тиграми» и «фердинандами».

— Интересно! — заметил Ватутин. — Очень интересно!

— Вот как! — воскликнул в свою очередь Василевский. — Продолжайте, Павел Алексеевич. Пожалуйста!..

— Техника немцев, — здесь скрывать нечего, — имеет преимущество над нашими танками: у гитлеровцев, на нашу беду, очень уж сильная, мощная лобовая броня — это раз; у них, что ни говорите, очень мощная восьмидесятивосьмимиллиметровая пушка — это два; у пушки очень большая дальность прямого выстрела — это три.

— Н-да, сразу видно, что вы скрупулёзно работали над заданным вопросом, вы всё точно подметили, — кивнул головой Ватутин и вздохнул. — У наших танков пушка всего-навсего лишь семидесятишестимиллиметровая… Ну и что же дальше? Продолжайте, прошу вас!

— Я думаю, — продолжал Ротмистров, — что более успешно с немецкой техникой можно бороться лишь в условиях… ближнего боя. Да, да, — я не оговорился: ближнего боя. Для этого необходимо использовать высокую манёвренность наших танков Т-34 — гитлеровские машины в этом вопросе остались далеко позади наших — и, конечно же, ведение огня по бортовой броне немецких машин.

Ватутин задумчиво потёр подбородок, скосил глаза на Ротмистрова.

— Вы хотите сказать, что с немцем в данных условиях нужно идти напрямую лишь, образно говоря, в рукопашную схватку?

— Образно говоря, — да… Вы меня правильно поняли, товарищ командующий фронтом.

— Что ж, возможно вы, Павел Алексеевич, и правы… И| это лишний раз утверждает меня в решении нанести всё же противнику мощный бронированный контрудар. В нём, помимо вас, примут участие 1-я танковая, 6-я, 7-я и 5-я гвардейские общевойсковые армии.

Из дальнейшего разговора прекрасно образованных в военном отношении генералов вырисовывалась следующая перспективная картина. 5-я гвардейская танковая армия должна была усилиться 2-м гвардейским Тацинским и 2-м танковым корпусами, 1529-м самоходно-артиллерийским и 1148-м гаубичными, 148-м и 93-м пушечными артиллерийскими полками, 16-м и 80-м полками гвардейских миномётов. Короче говоря, стальная армия Ротмистрова, вкупе с приданными ей танковыми соединениями, в конечном итоге должна была насчитывать где-то около 850 танков и САУ.

Важный разговор стратегов подходил к концу, когда Ватутин вдруг задумчиво спросил:

— А как вы думаете, уважаемый Павел Алексеевич, смогут ли в действительности немецкие танки прорваться к Обояни?

— В жизни всё случается, — не сразу ответил Ротмистров, — а на войне — тем более… Война — непредсказуемость. А что, товарищ командующий фронтом, если я прикрою ваш КП?

— То есть? — вскинув брови, удивился Ватутин. — Как это прикроете?

— А гак, в прямом смысле слова: прикрою частью сил своего резерва.

— Ну да? Думаете, я трушу? — усмехнулся Ватутин, даже головой крутнул, а потом вдруг согласился. — Шут с вами, прикрывайте…

Ротмистров, не откладывая своего предложения в долгий ящик, тут же по рации связался с Труфановым и отдал ему соответствующее приказание. Где-то через пару часов передовой отряд частью сил замял оборону по большому ручью впереди командного пункта Ватутина и установил связь с 6-й гвардейской армией генерала Чистякова.

— Спасибо, Павел Алексеевич, — поблагодарил Ротмистрова командующий фронтом. — Теперь же слушайте приказ: вашей армии надлежит двенадцатого июля, с утра, совместно с 1-й танковой, 5-й гвардейской общевойсковой армиями перейти в решительное наступление. Вам необходимо уничижить противника юго-западнее Прохоровки, а к исходу дня выйти на рубеж Красная Дубрава-Яковлево. Вам ясна задача?

— Так точно, товарищ командующий фронтом!

Ротмистров испросил разрешения уйти и уже направлялся к двери, когда его окликнул Василевский:

— Павел Алексеевич, я намерен завтра вас посетить.

— Что ж, товарищ Маршал Советского Союза, мы всегда рады принять вас…

… На свой командный пункт Ротмистров с боевым приказом вернулся во второй половине дня. Он тут же, собрав, не оттягивая времени, командиров корпусов, провёл с ними рекогносцировку района предстоящих боевых действий и тут же поставил корпусам необходимые боевые задачи. Задачи очень серьёзные и крайне трудные. Несколько западнее и юго-западнее Прохоровки, где-то на фронте протяжённостью до пятнадцати километров, был избран район развёртывания равных сил армии. После некоторых дебатов было принято решение развернуть в первом эшелоне сразу все четыре танковых корпуса — 2-й, 18-й, 29-й и 2-й гвардейский Тацинский. Решение это было, конечно же, принято в основном с учётом того обстоятельства, что в сражение войску Ротмистрова предстояло вступить с очень сильной танковой группировкой противника. У Павла Алексеевича имелись достоверные сведения о том, что на несчастную Прохоровку, ещё не подозревавшую о своей участи, нацелились около семисот танков и САУ, и в том числе— сто «тигров» и «фердинандов».