Остров душ - Пуликси Пьерджорджо

– В смысле? – нетерпеливо спросила Раис.

– Характеристики сардинского карнавала прямо ведут к культу Быка, практикуемому с эпохи неолита во всех обществах древнего Средиземноморья. Бык был символом жизненной силы и плодородия. Однако это не помешало ему стать жертвой в честь Богини. Обряд имел апотропическую[78] функцию. Он практиковался для защиты от злых духов и ради плодородия… Дионис был богом растительности и плодородия, как мы уже говорили, и он умирал и возрождался каждый год, как и природа. Как вы думаете, каким животным он был представлен?

– Перестань строить из себя всезнайку и закругляйся, – настаивала Раис.

– Не обращай на нее внимания, Ева. Она соображает быстрее тебя и меня, поверь мне… Итак, я говорил, что во время празднеств в его честь в Элевсине, в Древней Греции, жертву заживо разрывали на куски, чтобы напомнить о гибели бога – согласно греческой мифологии, Диониса заживо пожирали титаны – в обряде, инсценировавшем его воскрешение. Он был жестоким и кровожадным богом, превратившимся с годами в бога опьянения и экстаза. Его последователи верили в жизнь после смерти и жаждали выйти из своего тела и стать одержимыми им. Они делали это с помощью танца, музыки, секса, вина и…

– Кровавых жертв, – опередила его Кроче.

– Именно так. Подобно дионисийским обрядам, сардинские карнавалы, праздники с сильным племенным колоритом, прославляют жертву. Само название карнавала на Сардинии, carrasegare или carresecare, напоминает о жертвоприношении, потому что carre ‘e segare означает «живая плоть, которую нужно разделить».

Ева Кроче бросила пытливый взгляд на коллегу; та незаметно кивнула, подтверждая слова Морено.

– Философ Гераклит утверждал, что Дионис и Аид, царь подземного царства, – одно и то же божество, удвоенное и разделенное. Практически то же самое Геродот говорил о Дионисе и Осирисе. Но всем его немая и дикая сила представлялась быком. На Сардинии его стали называть по имени Маймоне, отождествляя с богом дождя.

– Но зачем ему человеческая жертва? – спросила Раис.

– Обряд предполагает принесение жертвы божеству, чтобы вступить с ним в контакт. Кровь жертвы – это то, что устанавливает контакт. Если нет крови, нет контакта со священным, с божественным.

– Значит, здесь, на острове, в древности приносили людей в жертву? – удивленно спросила Ева.

Глава 28

Капитана, Куарту-Сант-Элена

Грация Лой закончила прибираться на кухне и села в беседку в саду. На несколько минут она растворилась в этом бирюзовом фарфоровом небе, но затем ее мысли вернулись к мужу и двум полицейским. С тех пор, как он рассказал ей о Маре и Еве и о новом отделе нераскрытых убийств, Грация лелеяла надежду, что Морено наконец сможет выплеснуть весь свой ужас на кого-то другого. Грация устала: эти преступления перевернули их жизнь. С 1975 года Морено никогда уже не был прежним. Этот ужас как будто укоренился в нем, преобразил его, породив навязчивую потребность докопаться до истины, как будто эти девушки были его кровными родственницами. Но ведь они ими не были. Грация хотела, чтобы он это понял, однако не тут-то было. После нескольких попыток заставить его отказаться от миссии она сдалась, понимая, что уже слишком поздно.

«Он заболел из-за этих убийств, и никто меня не сможет в этом переубедить, – подумала она. – В этих смертях есть что-то мрачное, сверхъестественное. Как будто над этими девушками висит проклятие».

Даже отсутствие поддержки в отделе и саботаж со стороны коллег и начальства не заставили его отказаться от своих убеждений.

«Даже моя любовь», – не без горечи подумала Грация.

Дилемма, которая беспокоила ее в данный момент, была другой: с одной стороны, она чувствовала облегчение от того, что Морено больше не один несет этот внутренний ад и что кто-то другой берет на себя ответственность вместо него, возобновляя расследование; с другой стороны, думая об этих молодых женщинах, она задавалась вопросом, не следует ли предупредить их, прежде чем они тоже отправятся к берегам оккультизма и насилия, переполняющего эти преступления, – отправятся, теряя свою чистоту, жизнь, какую они знали. Но если она расскажет им об этом деле и о том, что оно наверняка разрушит их жизни, Мара и Ева, скорее всего, отвернутся от Морено, подтолкнув его обратно к болезненному одиночеству, и это вместе с физической слабостью и психологическими последствиями, вызванными болезнью, станет для него смертельным ударом.

– Что же делать? – спросила себя женщина, пронзенная лезвием сомнения.

Глава 29

Ис Морториус, Куарту-Сант-Элена

– Вообще-то кажется вполне логичным, что человеческие жертвоприношения использовались для того, чтобы задобрить божество и умилостивить ярость земли, – ответил Баррали миланке. – Имейте в виду, что на Сардинию поклонение Дионису проникло в очень древние времена, поэтому сохранилось в самой кровавой форме… В качестве примера: даже в начале прошлого века в некоторых деревнях, когда сажали виноградники, было принято помещать между рядами два козьих рога. Это называлось po amma muttonare su logu – поставить виноградную лозу под защиту козьего бога, Маймоне, Диониса, как хотите его называйте. Наверное, в еще более древние времена не ограничивались принесением в жертву только животного…

– Но в чем был смысл этого безумия? – спросила Раис. – Ладно, умилостивить природу, вызвать дожди и обеспечить хороший год… И только это?

– Нет. Ритуал также был способом разрушить барьер, отделявший человеческое от божественного. Человек пытался аннулировать себя в боге, регрессируя к хаосу первобытной жизни.

Полицейский вручил Еве несколько изображений сардинского карнавала в его различных вариациях, в зависимости от местности, где он проводился. Следовательница хмурилась, глядя на фотографии шествий грязных людей в масках, брошенных в огонь кукол, изображающих детей и взрослых, цепей, связок колокольчиков и погремушек, человеко-зверей, которых держали на привязи; это само по себе не имело ничего общего с карнавалом в привычном смысле, понимаемым как пародийное антисакральное переодевание, – но представляло собой архаические ритуалы смерти и насилия, скорби и отчаяния.

– Одного не могу понять, – сказала миланка.

– Слушаю.

– Почему ночь на второе ноября? Я полагаю, карнавал отмечают, чтобы новый год был урожайным, верно?

– Позволь мне сначала сказать вам еще вещь, имеющую непосредственное отношение к делу. Помимо способности поддерживать ритмы природы, Дионис обладал еще качествами психопомпа…

– И что, черт возьми, это значит? – сказала Раис. – То, что я думаю? – добавила она с озорной улыбкой.

– Определенно нет, Раис. Это значит, что он вел души, – вмешалась Ева.

– Зануда… – прошептала Мара, сморщив нос.

– Ты права, – подтвердил Баррали. – Считалось, что души возвращаются на землю на один день. И в этот день были широко распространены такие обычаи, как оставлять стол накрытым для sas animas, душ, духов. Эта традиция когда-то совпадала с январскими календами[79], но с календарными изменениями она была перенесена на…

– Второе ноября, – сказала Ева.

– Sa die de sos mortos, – уточнила Раис.

– Верно, – сказал Морено, скрестив пальцы. – Эти ритуалы позже были осуждены и жестоко преследовались католической церковью и инквизицией, которые отнесли их к карнавальной неделе, имеющей нерелигиозную, фольклорную окраску, но тот факт, что они продолжаются и сегодня, дает нам понять, насколько глубоко эти традиции укоренились на острове, особенно во внутренних районах, где представления сохранили свой самый варварский и первобытный характер.

– Хорошо, теперь контекст мне намного понятнее. У меня еще вопрос: почему местом убийства был выбран священный источник? – спросила миланка.