Трофей для адмирала драконов - Светлана Томская

свою вторую стихию, очень осторожно, боясь обжечь. Огненная нить касается ледяных пут. Хорошо, когда имеешь дело с кем-то из родственников, на ледяных оковах знакомый рисунок, и сразу понятно, как с ними работать. Сеть тает, едва по её хрустким волокнам пробегает пламя.

Открываю глаза и встречаюсь взглядом с поднявшим голову наргом. Нет угрозы, есть тоска и страх, уже не за себя, а за детей, за маленьких наргов, оставшихся без матери. Чёткая картинка жмущихся друг к другу змеёнышей. А ещё я слышу беззвучную мольбу о помощи, рвущую сердце. Немой крик отчаяния.

Неужели никто никогда не пытался понять, что чувствуют нарги?

Сполох. И очередная картинка впечатывается в мозг. Распознать, что на ней, не получается. Связь обрывается.

Магистр Верн решил, что достаточно?

Нити стихий возвращаются на своё место рывком, причиняя боль. От неожиданности я не успеваю сгруппироваться и получаю удар под дых, от которого на несколько мгновений останавливается дыхание. Собственно, в этот момент откат и пробивает стандартную защиту. Это как при обычной растяжке: все травмы происходят не при растягивании, а при резком отпускании. Осколки льда и искры пламени разлетаются по всему организму, будя биологические центры. Только многолетние занятия магией помогают поймать взбесившиеся гормоны и завязать их узлом, а точнее, заблокировать в солнечном сплетении.

Осторожно втягиваю в себя влажный холодный воздух подземелья, постепенно приходя в себя.

– Отлично, – выводит меня из ступора голос магистра, – вроде как в нём появились какие-то новые нотки, но, в чём отличие, сообразить пока не могу. – Адепт… как там тебя, подожди на выходе, пусть тебе снимут браслет.

Удаляющиеся шаги Неймы.

– Вам лучше присесть, Ваше Сиятельство, – довольно мурлычет магистр.

– Что?

Бездумно повинуюсь, потом приходит осознание. Ну вот и вся моя маскировка. Всего-то две недели прошло. Однако странно было бы, если б сильный маг не разобрался, какую стихию я использую.

– Не беспокойтесь, Ваше Сиятельство, дальше меня не уйдёт.

– Тогда не называйте меня так.

– Ну да, в принципе, я понимаю, почему князь Рагнар и вас, и своего сына отправил на учёбу под чужими именами. Чтобы никто из преподавателей вам не потакал. Я бы сделал так же.

– Вы и про Роувелла знаете?

– Я хороший маг. Сходство магических плетений у отца и сына слишком очевидно.

Киваю:

– Понятно. А у меня вы просто разглядели вторую стихию?

– Это было несложно. Сложно будет гонять вас как прежде, непредвзято. Как вы себя чувствуете? Я не вижу у вас последствий отката.

– Его нет, – вру я.

На самом деле мне сейчас требуются все силы, чтобы держать под контролем свои стихии. Магия и гормоны вступают в конфликт. Но сейчас не время валяться в лазарете. Я просто обязана кое-что сделать. И откладывать нельзя, потому что завтра будет поздно. Я справлюсь. Уж всяко до того, чтобы кидаться на шею всем встречным мужчинам, не дойду.

– Потрясающе, но я не удивлён. У вашего рода хорошая магическая защита. Тогда я просто доведу вас до вашей подруги. А сам наведаюсь к князю Рагнару, отчитаюсь обо всём и ключ от полигона сдам.

– Вы сейчас к ректору?

Вспоминаю о том, что там, в кабинете своего отца, Роувелл ждёт меня для серьёзного разговора. Становится дурно. И так сил почти не осталось, ещё и это всё. Есть, конечно, уважительная причина не пойти. Достаточно сослаться на ритуал. И я, наверное, не пошла бы. Но… ключ. Я должна видеть, где его хранят.

– Мне нужно с вами к ректору, – поднимаюсь и, стараясь, чтобы голос звучал небрежно, спрашиваю: – Завтра снова будут тренировки здесь?

– Скорее всего. Вы хорошо подлечили нарга.

Бросаю взгляд на площадку. Она пуста. Змей скрылся в воде. Точнее, змея. Завтра? Значит, всё надо сделать сегодня.

Направляюсь к выходу в сопровождении магистра. У дальней двери дежурят два незнакомых парня в униформе адептов. И в первый момент меня это напрягает. Что если охрана здесь круглосуточная?

Однако мне везёт. Магистр сразу же отпускает обоих дежурных, закрывает дверь ключом и накладывает на замок магическое плетение. Внимательно слежу за рисунком. Довольно сложный, во всяком случае, обычному адепту не открыть. Вот только магистр Верн даже не представляет, какие защиты нас с Лирой учил вскрывать старший братик.

Долгий подъём по лестнице. На верхней площадке ждёт Нейма, нетерпеливо притопывая ногой.

– Этот хоть к тебе не приставал? – злым шёпотом спрашивает она, пользуясь тем, что магистр отошёл на несколько шагов.

– Какие глупости? С чего ты взяла?

– Ну а зачем он попросил меня уйти? – подозрительно щурится Нейма. – Ты ведь это… после отката. Думаешь, тут только капитан по юбкам спец?

– Ну, во-первых, отката нет, – успокаиваю её я и спешу пояснить: – Нарг очень слабый после сегодняшнего. Поэтому я и магии-то почти не отдала.

– То есть лазарет отменяется?

– Отменяется.

– Тогда пошли на обед. Я жуть как проголодалась, перенервничала во время этих боёв, как будто сама там от нарга бегала.

– Обед?

С изумлением смотрю в окно и только сейчас соображаю, что на улице ясный день. Ну да, мы ведь после завтрака пошли на полигон. Но из-за темноты подземелья и из-за количества впечатлений у меня было чёткое ощущение, что уже поздний вечер. Что же? Получается, у меня уйма времени?

– Да, обед. Я только ещё к ректору должна зайти, – вздыхаю. – Вызывал. Он видел сегодня ночью, как я возвращалась из порта.

В чьей компании дядя меня застал, умалчиваю.

Нейма смотрит на меня с сочувствием.

Дожидаюсь магистра и иду, как овечка на заклание, туда, где ждёт меня двоюродный брат, решивший, что может вместо меня распоряжаться моей жизнью, и строгий дядя – моя последняя надежда на справедливость.

Дверь ректорского кабинета резко открывается. Я не успеваю затормозить и влетаю в мускулистую стену, пахнущую просмолёнными канатами и чёрным перцем.

Вскрикиваю от неожиданности. Сильные руки удерживают меня за плечи, не давая упасть. Мгновение. Потом отпускают. Даже не так: отодвигают в сторону, как мешающий предмет.

От растерянности я даже не сразу вспоминаю последние слова капитана, его наглое распоряжение явиться вечером.

Всплеск обиды и злости едва не сметает внутреннюю защиту, наложенную на солнечное сплетение. Сколько же неприятностей у меня за последние сутки из-за этого мужчины. Вскидываю голову и гордо прохожу мимо него. Слышу за спиной низкий хрипловатый голос, в котором отголосок такой же ярости, как у меня внутри:

– Верн, я вынужден отбыть. Сам справишься и с наргом, и со старшим курсом.

– Ты с ума сошёл, Рэй, – взвивается магистр Верн, – я на тебя рассчитывал.

А я останавливаюсь как вкопанная, с трудом