Тень ведьмы - Флоринда Доннер-Грау

Прежде чем я рискнула спросить, куда мы едем, она велела мне залезать и присматривать за ее корзиной, наполненной лечебными травами, свечами и сигарами. Громко вздохнув, она перекрестилась и заснула.

Я не решалась заговорить с Леоном Чирино; вся его концентрация, казалось, шла на то, чтобы совладать с машиной. Ближний свет едва освещал рятачок дороги перед ним. Слегка сгорбившись, он напряженно крутил баранку, словно этим как-то мог помочь машине пересекать темные холмы. Когда она артачилась на крутых подъемах, он тихо уговаривал ее продолжать путь. Но под гору он выжимал из машины все, проходя повороты в полной темноте на безрассудной скорости, так что я волновалась за наши жизни. Сумерки врывались сквозь незастекленные окна и щели в картоне, который скрывал ржавые дыры в полу.

Торжественно улыбаясь, он наконец резко остановился и погасил передние фары. Донья Мерседес зашевелилась на заднем сиденьи.

— Мы приехали, — мягко сказал Леон Чирино.

Мы вышли из машины. Стояла темная облачная ночь. На небе не было ни одной звезды. Прямо пред нами что-то протянулось черной полосой. Я неловко шагнула и ухватилась за донью Мерседес, у которой, казалось, никаких проблем видеть в темноте не было.

Леон Чирино взял меня за руку и повел. Я услышала около себя приглушенный смех. Здесь явно были другиелюди, которых я пока не могла видеть.

Наконец, кто-то зажег керосиновый фонарь. В слабом дрожащем свете я различила силуэты четырех мужчин и доньи Мерседес, сидящих кругом. Леон Чирино отвел меня на несколько шагов от группы. Я чувствовала полный упадок сил. Он помог мне сесть, прислонив меня к какой-то глыбе, торчащей из земли, затем подал фонарь и проинструктировал, как держать его и освещать то, что скажут. Затем он дал мне две солдатские кружки; та, что побольше, была наполнена водой, в другой был ром. Я должна была подавать их мужчинам по их просьбе.

Молча и без усилий двое мужчин начали копать мягкий грунт, аккуратно возводя у ямы кучу земли. Прошло по крайней мере полчаса, прежде чем они остановились и потребовали ром. Пока они пили и отдыхали, Леон Чирино и другой мужчина продолжали копать.

Так, сменяя друг друга, они работали, пили — кто ром, кто воду — и отдыхали. За час мужчины выкопали яму, в глубине которой спокойно мог спрятаться человек. Когда один из них ударил лопатой обо что-то твердое, они перестали работать. Леон Чирино попросил меня посветить внутрь ямы, но не смотреть туда.

- Это он, — сказал один из мужчин. — Теперь нам надо обкопать его. — Он и его партнер присоединились к тем, кто находился в яме.

Я умирала от любопытства, но не смела нарушить своего обещания. Ах, если бы я только могла говорить с доньей Мерседес, которая сидела неподалеку от меня. Она была так неподвижна, что казалось будто она в трансе.

Мужчины лихорадочно работали в яме. Прошло почти полчаса, прежде чем я услышала голос Леона Чирино, говорящего донье Мерседес, что они готовы открыть его.

- Муэия, зажги сигару из моей корзины и дай ее мне, — приказала она. — И принеси мне корзину.

Я зажгла сигару и уже хотела встать, чтобы принести ее ей, как Леон Чирино зашептал со дна ямы:

- Присядь, музия! Присядь.

Я остановилась и передала сигару и корзину донье Мерседес.

- Не смотри в дыру ни за что на свете! — шепнула она мне в ухо.

Я вернулась туда, где сидела, борясь с почти неодолимым желанием посветить фонарем в дыру. Я знала с абсолютной уверенностью, что они выкапывают сундук, полный золотых монет. Я даже могла слышать звук лопат, тупо ударявших о что-то, что казалось большим и тяжелым.

Очарованная, я смотрела, как донья Мерседес достала из своей корзины черную свечу и банку с черной пудрой. Она зажгла свечу, установила ее на земле возле ямы, затем приказала мне потушить фонарь.

Черная свеча источала жуткий свет. Донья Мерседес села у свечи. Повинуясь какой-то непроизнесенной команде, мужчины по очереди высунули головы прямо перед ней. Каждый раз, когда возникала голова, она отсыпала небольшую порцию черного порошка в ладонь, а затем натирала им каждую голову. Вскоре после того, как она управилась с головами, она намазала черным порошком руки мужчин.

Мое любопытство достигло предела, когда я услышала треск открываемой крышки.

- Мы достали ее, — сказал Леон Чирино, высунув свою руку из ямы.

Донья Мерседес подала ему банку с черным порошком, затем банку с чем-то белым и после этого задула свечу.

Нас снова поглотила полнейшая тьма. Стоны и вздохи мужчин, вынимавших что-то из ямы, еще больше подчеркивали неестественную тишину. Я прижалась к донье Мерседес, но она оттолкнула меня.

- Все сделано, — прошептал Леон Чирино напряженным голосом.

Донья Мерседес вновь зажгла черную свечу. Я с трудом различала контуры трех мужчин, которые несли большой узел. Они положили его на кучу грунта. Я наблюдала за ними с такой увлеченностью, что почти упала в яму, услышав голос доньи Мерседес. Она приказала Леону Чирино, который все еще находился в яме, поскорее забить гвоздями то, что там было, и вылезать.

Леон Чирино появился тотчас же, и донья Мерседес массировала ему лицо и руки, в то время как другие трое мужчин, взяв лопаты, зарывали яму. Когда они закончили работу, донья Мерседес поставила свечу в центр зарытой ямы. Леон Чирино бросил на нее последнюю лопату земли и погасил пламя.

Кто-то зажег керосиновый фонарь, и мужчины немедленно продолжили свой труд; они утрамбовали землю так идеально, что никто не мог бы догадаться о произведенных раскопках. Я следила за ними все это время, но в последний миг все мое любопытство сфокусировалось на узле, завернутом в брезент.

- Теперь никто не узнает, — сказал один из мужчин и тихо засмеялся. — А сейчас надо уходить отсюда. Скоро начнет светать.

Мы подошли к узлу. Я освещала путь. Мне так не терпелось узнать, что там такое! Впопыхах я налетела на узел, брезент соскользнул, приоткрыв часть женской ноги, одетой в черный ботинок.

Не в силах сдержать себя, я сдернула брезент и осветила раскрытый узел. В нем был труп женщины. Мой испуг и ошеломление достигли таких размеров, что я даже не закричала, хотя желала этого и прилагала к этому силы. Все, что я смогла сделать, это каркнуть. Затем все в моих глазах потемнело.

Я залезла на заднее сиденье машины Леона Чирино и уткнулась в колени доньи Мерседес. Она плотно прижала к моему носу платок, смоченный