Высокая магия - Илья Новак

Очень медленно, но мы догоняли их. Внизу, посреди желтого, мелькнуло зеленое – Оазис. От него поднимался широкий столб дыма, но сейчас мне было не до владений лепрекона Малика. Альфин летел дальше, мерно взмахивая крыльями, я же потерял сознание. Когда очнулся, желтое внизу уже исчезло. Мы неслись низко над грядой холмов, тянувшихся почти до городской стены. Откинувшись назад, я улегся спиной на спину альфина и коснулся скрюченным пальцем запястья. Здесь, вдалеке от базы, войти в Патину было гораздо труднее, к тому же я ощущал отчаянную слабость. Все же ненадолго мне удалось сосредоточиться, и я увидел аналог эльфа. Его окутывал светящийся ореол. Те образы, что привиделись мне, когда я первый раз заглянул в сундук, плясали вокруг Макинтоша. Потом со стороны призрачных силуэтов города поднялась сеть – маги, постоянно несущие охрану Кадиллиц, всполошились. Несколько сгустков холодного огня устремились вверх, и одновременно от аналога эльфа навстречу рванулись силуэты. Призрачные пики и мечи разлетелись стаей и прорубили защитную сеть. Аналог альфина нырнул в образовавшуюся широкую прореху, вокруг развернулось облако ледяной эссенции, потушившее огненные сгустки. Вспышка света ударила в нас, заклубился туман, словно плотный полог пара окутал все вокруг…

Я вышел из Патины и увидел под нами городскую стену. Неуправляемый альфин опустился слишком низко. Промелькнули головы взобравшихся наверх стражников, оружие в поднятых руках… альфин сильно дернулся.

Перекувырнувшись через его спину, я схватился за шерсть на боку и повис, качаясь. Рядом из могучей шеи торчала длинная стрела. Зверь судорожно взмахнул крыльями и смог выровняться. Я подтянулся.

Альфин с Макинтошем уже исчезли из виду, впереди стремительно вырастало самое высокое здание Кадиллиц, где жил Протектор, – Большой Дом на главной площади. Его крыша надвинулась, крыло альфина сшибло кого-то из лучников-охранников. Из последних сил альфин попытался набрать высоту. Несколько стрел полетели нам вслед, но ни одна не достигла цели. Замелькали мостовые и крыши. Я еще успел увидеть «Облако», а потом впереди возникла река.

Кадиллицы стояли на берегу этой реки, впадавшей в океан. В последнее мгновение вся картина открылась моему взгляду: черные крыши складов, палатки, лотки и навесы, доки, мачты кораблей, торговая баржа и толпа гномов, запрудившая пристань возле нее. Альфин брюхом и лапами взрыл глиняную черепицу на наклонной крыше портового управления.

Черепица разлетелась во все стороны, будто вода от носа быстроходного корабля. Продолжая рассекать ее грудью, словно погружаясь в крышу, альфин некоторое время двигался вперед и достиг конька. Он вскрикнул, перевалил через гребень и затем остановился. Если бы у меня действовали обе руки, то, наверное, я бы смог удержаться, а так пальцы сорвались.

Шея альфина вытянулась вперед, голова ударилась о противоположный скат крыши. Я покатился по ней, попытался ухватиться за длинный клюв, но это оказалось слишком сложным трюком. Колени и локти выбили дробь по черепице, и я на мгновение завис на самом краю.

Подо мной – балкон, с него кто-то наблюдал за происходящим внизу. Там словно расстелили пестрый ковер: разноцветные торговые палатки, телеги, помост с музыкантами, которых, впрочем, на помосте уже нет, валяются лишь брошенные волынки и скрипки…

Грохот, звон, крики и плач. Толпа гномов валит прочь от пристани, видно, как по торговой барже кто-то бежит к берегу; гномы, пришедшие на их праздник орки и люди падают, сталкиваясь, переворачивая палатки, ломая лотки и конечности друг друга…

Почему он дает им разбежаться? Чего ждет?

На мелких волнах бликуют солнечные лучи, торговая баржа застыла приземистым длинным утесом, река словно горит золотом, слепит глаза – все очень яркое, праздничное, безумное.

Я животом свалился на перила балкона, так что ноги оказались снаружи, а голова – внутри. От удара перед глазами потемнело, и я кувырнулся дальше.

Но на землю не упал. Узкая и длинная крыша пристройки, канцелярии, где сидели портовые клерки, писцы и счетоводы. Она совсем невысокая, один этаж…

Я побежал по ней, двигаясь словно против течения, – в обратную сторону текла ревущая река голов и плеч. Добежал до края канцелярии и спрыгнул уже возле реки.

Здесь никого не было. Пахло дымом и горелым мясом.

Покачиваясь из стороны в сторону, сделал несколько шагов. Тихое хихиканье раздалось сверху.

– На кого я похож?

Я поднял голову.

Вдоль краев торговой баржи тянутся лавки, а посередине – широкий, чтоб могли проезжать повозки, проход. В дальнем его конце лежал альфин. Наверное, его принудили опуститься слишком быстро, и зверь сломал лапы. Рядом – груда обгоревших тел. Чтобы сделать это, хватило и одного заклинания из арсенала гномов.

Под стеной ближайшей к берегу лавки стоял сундук.

– На кого я похож?

Я посмотрел вверх. Он стоял на крыше лавки. Темный силуэт на фоне неба, окруженный ореолом текучих, изменчивых красок. Пеструю куртку из шкуры камелопада он снял, рубаху тоже. Сейчас одежда лишь мешала ему – вся грудь исколота и покрыта сеткой кровавых струек. В пупок он вставил фиолетовый аметист, в соски вколол длинные булавки, на них, обмотанные красными нитями, висели крупные золотисто-зеленые хризолиты. Сквозь мочку уха проходила тонкая длинная кость, изо лба торчало еще несколько, с нанизанными, словно счетные костяшки, позвонками. Второе ухо скрывала большая стрекоза с растопыренным крылышками. Ожерелье из клыков висело на шее вместе с бусами, сплетенными из крысиных хвостов. Один глаз был широко раскрыт, второй закрывало высушенное тельце болотной жабы, когти которой впились в бровь.

Мне не нужно было сейчас даже входить в Патину, я видел все и так. Заклинаний столько, что и в реале вокруг Атласа Макинтоша расплывалась пелена эссенции. Эльф был почти не виден в мгновенно вспыхивающих и гаснущих образах.

Облако серых кинжалов и пик, призрачных мечей и щитов, извивающихся луков, дрожащих стрел клубилось вокруг него. И такое же облако вокруг сундука у моих ног – Атлас не смог приживить к своему телу все. Я видел то, что связывало материальную и магическую части заклинаний: тонкие пряди, маслянистые волокна, протянувшиеся между эльфом и сундуком. Они дрожали; блеклые круги, переливаясь и пульсируя, расходились от них по воздуху. Заклинания распирали тело эльфа. Он, должно быть, ощущал себя сейчас пинтовым сосудом из тонкого фарфора, в который кто-то попытался влить сто пинт воды.

– Ты похож на смерть.

Он хихикнул и быстро закивал. Вокруг головы разлилось море несуществующего огня, мгновенно возникла и исчезла картина пылающего города, и я вдруг понял, что город этот – Кадиллицы. Во время полета Макинтош успел настроить часть заклинаний.

– Я – смерть! – повторил он. – Сначала хотел взорвать все одновременно, посреди толпы. Но решил: глупо сжигать только порт и баржу. Гномы никуда не денутся, не успеют убежать из города. Я пройду по улицам, отсюда до Большого Дома, потом – к стене и двинусь по кругу, вдоль нее. Все, кто был здесь, они никуда не смогут спрятаться, правда, Джанки Дэви? Я пройду медленно, шаг за шагом выжигая дома и подвалы, я хочу сделать так…

Я сглотнул – во рту совсем пересохло – и перебил его:

– Так иди.

Он уставился на меня сверху вниз. Единственный видимый глаз моргнул.

– Что?

– Хочешь сделать что-то? Зачем говоришь? Иди и делай.

Он молчал, разглядывая меня. Силуэты заклинаний плясали вокруг тела.

– Хочешь сказать, пока еще между мной и городом ты?

Я ничего не ответил, и он прыгнул.

Отступить я не успел, и его ступни ударили меня в плечи. Ноги подкосились – заметив, как изогнулись маслянистые пряди, соединявшие эльфа с сундуком, я затылком грохнулся на доски пристани. Макинтош покачнулся, но устоял. Он нагнулся, медленно занося руку с клинком.

– Джанки Дэви, тебя хочу убить не магией, а хладным железом.

Эльф замахнулся, лучи солнца очертили его фигуру. Бешеная пляска силуэтов переместилась вниз и почти скрыла его от меня. Теперь я видел лишь расширенный желтый зрачок с пятнами рубинового тритона по краям, тельце жабы, когтями пронзившей бровь над вторым глазом, и тонкие косточки, торчащие изо лба. Клинок начал опускаться, я вскинул левую руку, в заледеневших пальцах которой все еще была зажата глиняная печать, и приказал:

– Сделай свое дело!

Глиняный кувшинчик – лишь принадлежность заклинаний класса «джинн», необходимая форма. Даже у этой новой Червоточины с расширенными на один, четвертый, пункт возможностями, материальной привязкой была печать.

3

Кажется, заклинание не поняло, чего на этот раз от него хотят. Оно выплеснулось из печати и вонзилось в эльфа – но там отсутствовала защита, которую оно могло бы сломать. Я увидел, как стремительно извиваются покрытые темными крапинками тела, мелькают головы, как разеваются пасти и кусают косточки на его лбу, впиваются в торфяную жабу на лице, в ожерелье из клыков. Оно ведь было квазиразумным и заскучало по свободе, ожидая последнего приказа.